Маша и Позитивный мир - Анна Гаврилова

Моё «кое-что» прозвучало настолько многозначительно, что не понять было совершенно невозможно. И вот теперь нервы главной «спасательницы» не выдержали. Она глухо зарычала и… да-да, кинулась на меня!

Я скорее почувствовала, нежели увидела. И тут же сиганула в сторону, позволяя блонди пролететь мимо, поскользнуться и впечататься физиономией в пол.

Через миг услышала злобное:

— Тварь!

Не-е… Тварь — это ты. А я — звезда!

Очень медленно фурия поднялась из пены, отёрла ладонью лицо и приняла боевую стойку. Застыла, чтобы через секунду снова броситься ко мне.

Принцип движения в пене я уже просекла. Это же элементарное скольжение: ставишь ножку вперёд, на мысочек, делаешь плавный шаг и едешь себе спокойненько. Главное — держать равновесие и не слишком разгоняться.

Именно так — плавно, с неимоверной грацией, я ушла от следующего выпада фурии.

Зрители ахнули, а Ирриар завопил, сотрясая стены:

— Чуима, прекрати немедленно!

Чуима? Ну и имечко. Нет, тут на кривые ноги можно было и не смотреть. Здесь одного имени достаточно, чтобы понять — жениться не стоит.

— Не вмешивайся! — рявкнула на Ирриара я.

— Тварь! — бесцеремонно влезла в наш диалог блонди.

Ага. Такое мы уже слышали.

Она опять бросилась, а я снова выскользнула из опасных объятий. Потерявшая равновесие фурия закономерно грохнулась в пену, падение было продуктивным — соперница смогла родить ещё одно слово:

— Убью!

Из пены восстала, как Годзилла из морских глубин: моська чёрная, ибо тушь не только потекла, но и размазалась; волосёнки — мокрая бесцветная мочалка; пышные некогда штанишки тоже мокрые, к ногам прилипли, кожу змеиную напоминают… причём кожу линялую. И поза чудовищная — стоит, пыхтит, кулаки сжимает.

А я — ну вот реально звезда! Декольтированное красное платье с коротенькой такой юбочкой, коса ниже пояса, лицо чистенькое… наверное. Короче, я спину выпрямила, грудь «поправила», бёдрами вильнула…

Зрители отреагировали на такой финт, как и полагается — слаженным восторженным вздохом. А вот синеглазка клыкастая не оценила — издала весьма ревнивый рык.

Я расплылась в обворожительной улыбке, сделала красивый шаг навстречу разъярённой сопернице, но в следующий миг слегка споткнулась и едва не полетела кубарем. Просто в звенящей тишине этого огромного зала прозвучало:

— Ирриар, какой дебил включил систему пожаротушения?

А следом уже менее громкое и более удивлённое:

— Хм… а что здесь происходит?

Я, конечно, не выдержала. Разумеется, повернула голову, чтобы увидеть застывшего у арки Алекса. Вождь племени Рейя был заметно шокирован, правда, продлился его шок недолго.

Через секунду по залу пронёсся протяжный, исполненный страдания стон, и не надо быть гением, чтобы понять, кому этот стон посвящался. В ответ на эту поистине неадекватную реакцию я закатила глаза. А потом плюнула на Алекса и опять к блонди вернулась.

Водить клыкастую истеричку за нос уже не хотелось, поэтому следующую её атаку я встретила как полагается — скользнула навстречу, саданула плечом и со смаком вцепилась в волосы. Фурия завизжала и ударила по коленке. Удержать равновесие? Нет, не удалось. Зато в пену мы полетели вместе.

Дальше началась феерия. Где руки, где ноги, где небо, где земля — не ясно. Белое марево, коготки по коже, клочки одежды и волос, причём не моих — я же продуманная, у меня коса! Ещё звон в ушах, редкие укусы и скользкое тело под кулаками. Зато боли я почти не чувствовала, её приглушал адреналин.

А где-то далеко, на том краю галактики, стройный хор скандировал: «Гри-ай-ма! Гри-ай-ма!» И это было так приятно, так чудесно.

Короче, красота!

Когда нас растащили, выяснилось, что в дворцовый зал сбежались вообще все: и светленькие, и тёмненькие, и толпа бритоголовых слуг в придачу. И в осадок всем своим мужским коллективом выпали. Действительно офигели! Реально драматизмом ситуации прониклись!

Но была в этой бочке мёда одна… нет, даже не ложка, а так, капля. Алекс. Этот недопотомок бога Рея стоял в уголочке, и… не ржал, но почти.

Разнимать нас бросились самые стойкие — Ирриар и выскочивший невесть откуда Хрим. Причём мою попку из приключения вытаскивал именно Ирри — мелочь, а приятно.

И вот едва наши с фурией руки-ноги расплелись, вождь одарил гадину белобрысую злобным взглядом и прорычал:

— Вон отсюда!

Меня же бережно закинули на плечо и, поглаживая по попе, куда-то поволокли. Причём поглаживали настолько нежно, что даже мысли о скорых неприятностях не возникло. А они случились…

Глава 11

Хлопнула дверь. Потом ещё одна. Потом третья. Дальше был громкий щелчок дверного замка и рычание. Не злое, нет… Иного характера!

Продолжение прогулки — стремительное и недолгое. Затем синеглазый снял тельце маленькой попаданки со своего плеча и попробовал поставить на ноги.

Мне стоять категорически не хотелось — просто адреналин схлынул, а усталость, наоборот, накинулась. Но я всё-таки сумела принять вертикальное положение, а через миг услышала:

— Маша…

В устах Ирриара моё имя прозвучало настолько интимно, что я даже глаза от удивления распахнула. И нервно сжалась, ибо вид у мужика был более чем красноречивый — щёки горели, дыхание вырывалось со свистом, мышцы под рубахой перекатывались… То есть стопроцентный неадекват!

Мамочки, и что с таким делать?

Я заозиралась, но вместо пути к отступлению обнаружила причину невменяемости вождя. Дело в том, что мы стояли в ванной комнате с зеркальными стенами, и вот в этих самых зеркалах я причину и разглядела. Точнее — увидела себя во всей красе.

Юбка мало что короткая, так ещё и разошлась по швам. Декольте порвано и теперь грудь действительно нужно поправлять, чтоб не выпрыгнула. Коса ещё держится, но потрёпана знатно. Тело покрыто боевыми царапинами, кожа блестит от влаги. Зато лицо действительно чистое — я же умница, накраситься не успела.

Сглотнув, я представила, как наш с фурией бой выглядел со стороны, и… стало дурно. Клянусь, провоцируя белобрысую, я даже не подумала, что женская драка в пене — зрелище весьма своеобразное. И пофиг, что сцепились всерьёз!

И мы… И я… Блин! Да что же я так лопухнулась?

— Маша, — вырывая из раздумий, прошептал Ирриар. — Ты такая… такая…

Дико захотелось исчезнуть, но деться было некуда. А взгляд клыкастика окончательно затуманился, руки потянулись к моей груди.

Прикосновение опалило кожу, причём так круто, что гормоны воспрянули. В следующую секунду пальцы вождя сомкнулись на надорванной ткани декольте, и в наполненной тяжелым дыханием тишине раздался оглушительный треск.