Жестокий космос (СИ) - Быченин Александр Павлович

Впрочем, обширный опыт мне точно так же подсказывал, что если неприятности нас и ждут, то в тщательно замаскированной засаде. И нам придётся приложить немало усилий, чтобы их отыскать. В смысле, заранее, а не в запланированный самими неприятностями — естественно, самый неподходящий — момент. В любом случае, поводок можно и слегка ослабить. И даже нужно.

— Ладно, теперь можно, — проявил я преступную небрежность по причине не менее преступной расслабленности. — Только рядом!..

И едва успел схватить реактивную журналистку за шкирку — та на радостях рванула было к аппарели, но не преуспела в этом благом начинании. И пусть спасибо скажет, что я её за ту же шкирку удержал, иначе растележилась бы и копчик отбила.

— Рядом, я сказал!!! — рявкнул я, для порядка хорошенько встряхнув репортёршу. — Вот здесь, справа, не дальше двух шагов в сторону, и столько же назад! И снимать исключительно у меня из-за плеча! Как поняла, приём?

— Да, Никита, конечно, Никита! — подозрительно быстро отошла от потрясения девица. — Может, отпустишь уже?

— А ты слушаться будешь?

— Буду.

— Уверена? — с подозрением покосился я на неё.

— Правда-правда! — горячо заверила Юлька, для верности мелко закивав. — Отпускай!

— Отпускаю!.. Да стой ты спокойно!

Ну да, бешусь. Но с полным на то основанием. Я ведь, по сути, даже кулак разжать не успел, как Юлька уже выдернула ворот комбеза из ослабевшей хватки, и отскочила на те самые два шага в сторону. Хорошо хоть, не дальше. А вот зыркнула на меня явно насмешливо, и от этого даже обидно. Я, понимаешь, о её безопасности пекусь, а она угорает! С другой стороны, вроде как лёд потихоньку тает — вон, уже оба на «ты» перешли. Ну-ка, Никитос, отставить! Знаю я таких стерв, чуть расслабишься, и уже на тебе ездят. И хорошо, если только на шее. Таких, как Юлька, нужно постоянно в ежовых рукавицах держать, чтобы даже не рыпнулись, не то, что ускользнули.

— Стою, как видишь! — подмигнула мне стервоза. — И это, Никитушка… на-ка тебе тоже камеру!

— Нет, — решительно мотнул я головой.

— В смысле⁈ — изумилась Юлька. — Чего такого? Вон, скауты на квадриках нормально отработали! Теперь хотя бы есть, с чего интро смонтировать! Может, уже тоже помогать начнёшь?

— В смысле, отставить «Никитушку»! — пояснил я. — Дисциплину мне хулиганишь! Вон, уже смеху… э-э-э… пацаны ржут! Хоть и пытаются это скрыть!

— А-а-а… — понимающе протянула репортёрша. — Извини, не подумала. Ну так что, Никит, камеру возьмёшь?

— На лоб пришлёпнешь? — подставил я буйную головушку под шаловливые журналистские ручонки.

— Как скажешь! — не стала та спорить.

И действительно прилепила алиеновскую «гоу-прошку» мне к шлему — над забралом, но аккурат между глаз. Хм… умно! Она теперь будет видеть ровно то же самое, что и я в прицел автомата. Если, конечно, до этого дойдёт. Хотя почему «если»? Обязательно дойдёт! Всегда доходило! Ну, за исключением единичных случаев, когда рулят ковровые бомбардировки и реки напалма.

— Ну что, теперь твоя душа довольна? — осведомился я, когда Юлька, очаровательно закусив губу, закончила колдовать с кастомным планшетником.

— Ага! — довольно кивнула та. И принялась ковать, пока горячо: — Никит, а на Максима Дмитриевича можно камеру повесить?

— Если только он сам возражать не станет, — технично отмазался я.

— Не станете же? — уточнила Джули, устремив взгляд мне за спину.

— Мог бы, конечно, но нет, — проворчал незаметно выбравшийся из пилотской кабины Макс. — Но и комментировать ничего не обещаю, уж не обессудьте, Юленька.

Ну да, вот это на Деда Максима очень похоже. А ещё я чуток удивился, что Юлька не уточнила насчёт матюгов, но, похоже, уж от кого-кого, а от старшего техника она такого не ждала. И правильно делала, кстати. Тут скорее я крепкое словцо не сдержу при случае. Случаи, они ведь разные бывают, хе-хе.

— Для начала, думаю, и этого хватит! — беззаботно отмахнулась журналистка. — Ну что, бравые «Альфы», начинаем? Я ведь правильно понимаю, Максим Дмитриевич, что вы что-то обнаружили?

— Кстати, да? — с не меньшим любопытством, чем репортёрша, уставился на Макса и я. — Что скажешь?

— Позову, как время придёт, — съехал с темы Дед Максим. — А ты, Никитос, пока нашу гостью займи, чтобы она ненароком в неприятности не влезла. Помню, в моё время им только дай во что-нибудь вляпаться. Прямо мёдом не корми. Как говорится, журналист и инстинкт самосохранения — две вещи несовместные.

— В ваше? — ухватилась за оговорку Юлька.

— Никитос расскажет, — столь же технично, как и я чуть раньше, отмазался старший техник. — Если поинтереснее тем для разговора не найдёте.

— Иди уже, рыцарь таинственного образа! — беззлобно поторопил я Митрича. И привлёк внимание репортёрши деликатным постукиванием по плечу: — Пойдём, восходящее светило бульварной журналистики!

— А почему бульварной? — заинтересовалась та.

— По определению! — отрезал я. — Ну так ты идёшь, или так и будешь в шаттле торчать? Меня бы этот вариант, кстати, вполне устроил.

— Не дождёшься! — фыркнула Юлька. И шутовски вытянулась во фрунт: — Жду ваших приказаний, господин мастер-лейтенант!

— Хм… ладно! Сама напросилась! — поддержал я игру. — Иди рядом и не мешайся под ногами! Вопросы задавать только с разрешения вышестоящего начальника!

— А почему с разрешения⁈ — возмутилась девица. — Я же репортёр! Это моя главная задача!

— Ш-ш-ш-ш! — прижал я палец к губам. Вернее, к забралу шлема. — Я разрешал задавать вопросы? Не слышу ответа!

— Никак нет, господин мастер-лейтенант!

— Вот и шагай молча! — окончательно отбрил я журналистку.

Та собралась было надуться, но почему-то передумала и лишь кивнула, безропотно пристроившись рядом. И к шагу моему приноровилась удивительно быстро, хоть я ни в малейшей степени и не пытался облегчить ей задачу — у меня, между прочим, тоже работа. И куда более важная, чем трепотня на камеру. Мне, если разобраться, аудитория её новостного портала глубоко до лампы. Кста-а-а-ти… «глубоко» и «до лампы»… парадокс, не?..

Терпения у Юльки хватило ровно на два круга вдоль изредка искрящей сетки «Кораля» — разумеется, с внутренней стороны. Не будь со мной ходячей обузы с камерами, я бы и снаружи прогулялся — так тупо лучше видно, что вокруг творится. Но я очень хорошо помнил просьбу майора Кирпатрика, а ещё лучше — его эмоциональное состояние, поэтому предпочёл лишний раз не рисковать. Тем более что основной объект моего профессионального интереса, а именно, кровавые пятна — ну, часть из них — находился внутри защитного периметра. Сара не подвела, посадила «Грифа-первого» в прямом смысле слова филигранно, так что я теперь имел возможность спокойно изучать улики, не отвлекаясь на внешние раздражители…

— Ники-и-ит?..

Чёрт! А про главный раздражитель я и запамятовал! Пока то да сё, пока пятно более-менее сохранившееся отыскал, пока нанозондов запустил, пока просто на округу поглазел — и чтобы составить примерное представление о предстоящем театре… хотел сказать «боевых», но тут скорее «разыскных» подойдёт — в общем, действий… плюс наны срабатывают далеко не мгновенно, им тоже время нужно на анализ проб… в общем, как раз два круга и нарезали. И когда снова подошли к пятну, тут-то Юльку и прорвало. Согласен, сдержанно, но ведь приказ нарушен? Нарушен! И не колышет.

— Чего? — недовольно буркнул я, сжалившись над спутницей. — Ладно, спрашивай. Разрешаю!

— Спасибо-спасибо-спасибо, господин мастер-лейтенант! — зачастила репортёрша. — Никит, я ведь правильно поняла — это кровь?

— Остатки, — вздохнул я.

— А чего так… разочарованно? — уточнила моя спутница.

— Да потому что толку от такой улики почти никакого, — пояснил я. — Во-первых, времени уже довольно много прошло…

Если вдуматься, то не день и не два, а поболее. Или, что вероятнее всего, пятна неоднородные, то есть возникли в разное время. Это что же получается, конкретно на эту площадь колонистов сгоняли, как скот на заклание? Или в одном и том же месте устраивали засаду, а люди этот факт упорно игнорировали, что для таких жизнелюбивых тварей, как хумансы, несколько нехарактерно. Но озвучивать эти выводы я, естественно, не стал.