Мизгирь - Елена Воздвиженская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ви-и-итя-я…. Ви-и-итя-я, ты зде-е-ес-с-сь…
Внезапно из отверстия показались кончики пальцев, они копошились и ощупывали стену, как слепые котята. Пальцы стали выбираться наружу, всё больше и больше, шёпот нарастал, а Витька, как заворожённый стоял и смотрел на них, не в силах отвести взгляд. Ему казалось, что пальцам этим – чёрным, кривым, похожим на сухие сучья в осеннем парке – не будет конца, такие они были тонкие и длинные. Но вот показалась ладонь, такая же чёрная, как и пальцы, кожа на ней была сухой и такой тонкой, что, казалось, треснет сейчас в тех местах, где сквозь неё выпирали острые кости. Вот показалось и запястье, рука медленно поползла вниз по стене, всё вытягиваясь и вытягиваясь, будто резиновая. Всё ближе и ближе к ящику, к его почтовому ящику, где лежало заветное письмо, всё громче и громче сухой шипящий шёпот:
– Ви-и-итя-я…. Ви-и-итя-я….
Витька не дышал от ужаса, слёзы текли ручьём по его щекам, но какая-то неведомая сила заставляла его смотреть на стену, не отводя глаз. Рука доползла до ящика, заползла в узкую щель для писем и, пошарив внутри, выволокла наружу за уголок его письмо. Застыв на миг, рука поползла обратно вверх по стене. Шёпот стал невыносимым, от него звенело в мозгу и закладывало уши, Витька схватился за голову. И вдруг всё смолкло. Наступила звенящая тишина. Витька отвёл руки, посмотрел наверх. Рука исчезла в отверстии вместе с письмом. Послышалось шуршание бумаги. И вдруг вновь раздался шёпот – тихий, вкрадчивый, свистящий:
– Витя-я-я-я, твоё желание слишком серьёзное, я смогу исполнить его, но за это ты тоже должен будешь сделать кое-что для меня. Ты сделаешь?
Витя, весь дрожа, кивнул и икнул.
– Твоя мама поправится Витя-я-я, но ты должен будешь отдать мне за неё своего товарища. К примеру Сашку, а? Ведь мама-то роднее, чем друг, правда? Тем более, Саша оказался злым мальчиком, он пожелал, чтобы я наказал Алину, и с ней случилась беда. Мы ведь накажем теперь за это Сашу, правда?
Витя кивнул больше по инерции, так как думать он не мог совершенно из-за парализующего его ужаса.
– Вот и славно, Витя. Тогда завтра ты должен будешь привести Сашу туда, где заканчивается посадка и начинается кладбище. Там, у первого креста ты должен оставить его, и отойти. Не переживай, я заберу его быстро. Никто ничего не узнает, и он не успеет закричать и позвать на помощь. А ты можешь сразу же возвращаться домой. Никому не рассказывай об этом и всё будет хорошо. А теперь иди домой, Витя-я-я, иди-и-и-и…
Витька снова икнул и поднял глаза наверх, и вдруг там, внутри отверстия, он увидел два жёлтых глаза, похожих на ромбики, а в их середине две чёрных палочки зрачков, как у змеи. Глаза сощурились и исчезли, и тут Витька почувствовал, что может двигаться. Он сорвался с места и мигом оказался на своём этаже. Вбежав в квартиру, он запер дверь и ринулся в кровать. Забравшись с головой под одеяло, он долго плакал, дрожа всем телом и зажимая себе рот, чтобы не разбудить маму.
Он очнулся, когда за окном уже вновь сияло солнце. Со двора неслись смех и скрип качелей. Витька вскочил на ноги и выбежал в коридор, и тут же его подхватили чьи-то руки. Это был папа, а позади него стояла смеющаяся бабушка:
– Витя, посмотри, какое чудо! Посмотри!
Витя поглядел в сторону кухни и увидел маму, которая в своём нарядном фпртуке стояла у плиты и варила его любимую рисовую кашу с курагой.
– Мама! – закричал во весь голос Витька и, вырвавшись из папиных рук, бросился к ней. Мама смеялась и обнимала его, плакала и снова смеялась. И все плакали и смеялись, а потом сели есть кашу.
Обследования показали, что мама совершенно здорова. Куда делась страшная болезнь последней стадии, врачи не могли понять и лишь разводили руками и твердили о чуде. Витька же так и не смог исполнить слово, данное «гномику», отвести Саньку на могилу и оставить его там. Он позвал его на следующий день в берёзовую посадку, но, уже дойдя до кладбищенской ограды, вдруг чётко вспомнил ту чёрную руку и заорал во всё горло: «Санька, бежим!», и перепуганный Санька, ничего толком не понимая, рванул за ним следом в сторону домов. Витька всё ждал, что теперь рука придёт за ним однажды ночью и отомстит за то, что он обманул её. Но ничего не происходило и он со времнем успокоился, а после и вовсе забыл об этом. Ему казалось, что всё это просто приснилось ему однажды, в детстве, очень давно.
Витька вырос, стал Виктором Егоровичем, он женился и у них с женой скоро должен был родиться ребёнок. Недавно они купили жильё в новом элитном доме и наслаждались просторной и светлой квартирой, обустраивая своё семейное гнёздышко. Этим вечером Витька возвращался с работы поздно, когда он вошёл в подъезд свет почему-то не горел. Странно, здесь такого никогда не бывало, всё работало исправно в этом новом комфортабельном и красивом жилом комплексе. Витька пожал плечами, сделал шаг, и тут вдруг услышал шелестящий, сухой шёпот:
– Витя-я-я… Ты забыл про своё обещание… Я пришёл, чтобы напомнить тебе о нём, Витя-я-я… Скоро у тебя родится сын… Выбирай, или он, или кто-то другой… Место встречи всё то же… Я жду, Витя-я-я…
Беги
Глава 1
– Эй, да что вы творите? – Лера отскочила в сторону, но было уже поздно. Проезжавшая мимо машина, пронеслась, не сбавляя скорости, по дороге, и окатила девушку грязью с головы до ног. Лера, чуть не плача, тщетно пыталась смахнуть влажные капли с одежды, но они мгновенно впитывались, и уже через несколько секунд она бросила это бесполезное занятие, и, погрозив кулаком вдаль, зашагала торопливо по улице. Она всё же не выдержала и расплакалась. Весь её новый светлый плащ бежевого цвета был покрыт тёмными пятнами воды из огромной лужи, что заполнила собою всю проезжую часть в этом месте улицы.
– Проезжая часть, – хмыкнула сквозь слёзы девушка, – Слишком громко сказано для такого захолустья.
Нет, свой провинциальный городок Лера любила и даже больше того, никогда и не мечтала о жизни в шумном мегаполисе, но выходки иных невоспитанных особ, вроде вот этого нахального мужика, что окатил её сейчас грязью и даже не подумал выйти из машины и извиниться, выводили её из себя. Сама она была девушкой интеллигентной и начитанной, родители её хоть и были людьми простыми, но сумели дать ей хорошее воспитание, привить качества настоящего человека, уважение к другим, способность ставить себя на место собеседника. И всяческие типы вроде этого мужика, или ему подобных, а также те ситуации, когда люди хамят, ссорятся, оскорбляют друг друга, выбивали ей почву из-под ног. Она могла сказать крепкое словцо и дать отпор, она не была слабачкой, но это настолько было супротив её природы, что после подобных конфликтов, даже если она и ставила собеседника на место и побеждала в споре, она и сама чувствовала себя опустошённой, выпитой до дна, разбитой. Нет, скандалы и публичная жизнь это явно не её. Она любит уединение и тишину. Может быть только этой чертой, безразличием, ей и нравился мегаполис – там никому нет до тебя дела, каждый живёт своей
