НЕобычная любовь. Дневник «подчиненной» - Софи Морган

Я наслаждалась тихими моментами разговоров между сексуальными безумиями настолько же, насколько и оргазмами.

В первые недели после переезда между выяснениями, кто за что платит, кто кому должен и чья очередь мыть посуду, мы были ненасытны даже по нашим меркам. Мы трахались в каждой комнате — хотя, надо признать, квартирка наша была из разряда миниатюрных, так что на самом деле на это ушел всего один день — и прорабатывали каждую причуду или фантазию, которые только могли прийти в голову, пока в раковине не начинала расти гора немытой посуды.

Неудивительно, что на практике переезд и распаковывание вещей оказались длительным делом. Как-то в первые выходные после того, как мы переехали, я стояла на четвереньках и исследовала пространство под кроватью, чтобы попытаться освободить место для очередной коробки с одеждой, когда почувствовала его руку на своей заднице.

Пока до меня дошло, что происходит, он уже спустил мои спортивные штанишки — очень соблазнительные, я знаю — и трусы и тер рукой между моих ног. Я стояла неподвижно, рассудив, что если подниму голову хоть на сантиметр, то точно врежусь в металлическую перекладину кровати над головой. Наслаждаясь предоставляемыми услугами, я обнаружила, что становлюсь влажной, когда вдруг его рука исчезла. Сначала я почувствовала разочарование, но секундой позже он протолкнул в меня член. Не говоря ни слова, он просто начал двигаться, толкаясь внутри меня, пока я, замерев, стояла над коробкой, которую пыталась вытащить.

Минуту он помедлил, и я было подумала, что он хочет помочь мне подняться, чтобы мы могли трахаться на кровати, а не под ней, но следующее, что я почувствовала на своей заднице, был все еще мокрый, оттого что перед этим меня гладил, кончик его пальца. Медленно он вставил внутрь и его, присоединив к ритму члена, просовывая его глубже, когда вынимал член, и наоборот. Не знаю, был ли этот палец в моей заднице изюминкой секса, или причина крылась в том, что я была зажата под кроватью, но выяснилось, что мое возбуждение неумолимо возросло и вырвалось навстречу его члену и пальцу, когда я кончила.

Он убрался из обеих моих дырок в то время, как я пыталась отдышаться. Прежде чем я поняла, что произошло, я услышала характерные звуки и стон: он кончил мне на задницу. Потом я услышала, как он встал, застегнул брюки и ушел. Я натянула штаны обратно — отчасти потому, что знала, это не помешает ему получить удовольствие, когда вздумается, а отчасти из утилитарной необходимости — и закончила расстановку коробок в спальне. Когда через несколько минут я вплыла в гостиную, он как ни в чем не бывало сидел на диване, просматривал местные бесплатные газеты и пил чай. Вторая чашка с чаем стояла на кофейном столике и ждала меня. Он поднял голову и подмигнул. Я улыбнулась в ответ и подвинула его, чтобы освободить место на диване для себя. Разборка вещей немного продвинулась.

После нескольких нерабочих дней мы вернулись на работу. Пока мы выбирали квартиру, равноудаленную от наших офисов, Адам часто задерживался на работе дольше, чем я, поэтому каждый вечер я оказывалась дома по крайней мере на час раньше него. Кто бы из нас ни появлялся дома первым, старался сделать к приходу другого все, что можно — начинал готовить ужин или выполнял другие необходимые дела, чтобы как можно меньше вечернего времени было занято домашними хлопотами.

Однако через некоторое время мне пришло в голову подготовить к его возвращению домой нечто более запоминающееся (и гораздо более неприличное).

Мне пришло в голову подготовить к его возвращению домой нечто более запоминающееся (и гораздо более неприличное).

Одно из основных заблуждений состоит в том, что быть сабмиссивом — означает быть пассивным и ждать, пока кто-нибудь придет и что-нибудь с тобой сделает, а не брать инициативу в свои руки. Адам всегда замечал, какая я предупредительная и как ему это нравится, поэтому однажды, когда рабочий день был на редкость скучным, я набросала план, как скрасить вечер — хотя я сама краснела, когда пришло время претворять его в жизнь.

Обычно, когда Адам входил, его встречало радостное приветствие, иногда звуки готовящейся еды или душа — зависело от того, когда я вернулась и насколько продвинулась в домашних делах. Никогда прежде он не возвращался домой, находя меня в гостиной стоящей на коленях с открытым ртом и надписью «Пожалуйста, пользуйся мной» через все тело, написанной той самой дьявольски красной помадой.

Поверьте мне, одно дело быть предупредительной, но если твой парень повернут на непристойном и унизительном, то гораздо легче вытерпеть что угодно от него, чем сделать это себе самой. И не только в материально-техническом плане — отыскать помаду в его кожаной сумке, набитой гаджетами, а потом ухитриться написать через все тело вверх ногами надо было еще суметь. Это тяжело еще и эмоционально. К тому времени, когда он пришел, у меня дрожали руки, и я была красная от всей этой похабщины. Теоретически сделать то, что, как я знала, он посчитает возбуждающим, — это одно, но на практике все оказалось сложнее. Стоя на коленях в ожидании его прихода, я начала все прокручивать в голове по второму разу и переживать, вдруг ему эта идея покажется ужасной, или он окажется обессиленным после рабочего дня и захочет просто посмотреть новости.

К счастью, он не был обессиленным.

— Какой приятный сюрприз, — улыбнулся он, войдя в комнату. Я постаралась не дрогнуть в то время, когда звук его каблуков отдавался тяжелым эхом на деревянном полу, и вдруг почувствовала себя совершенно беспомощной, когда он рассматривал помаду на моей груди — я знала этот взгляд, он всегда заставлял меня чувствовать неловкость и смущение; но я знала и то, что позже буду насмехаться над ним, потому что он выглядел так, как будто страдает, читая Букварь.

Это был мужчина, который любил меня в униформе, белье да и в любой одежде, но я-то не могла получить от него всего, чего хотела, пока он был в костюме. Я понимаю, что это избитая фраза, но это не значит, что в ней нет правды. От зрелища, которое он представлял, одетый столь элегантно, у меня пересохло горло. Я сглотнула, когда увидела, что он достает член, оставив пиджак и галстук надетыми. Воистину, он был добр ко мне.

Он позволил мне наклониться вперед и взять его в рот, сосать и толкать языком.

Все это заняло немного времени. Член полностью окреп, а когда это случилось, я подалась вперед, приняла его горлом и уткнулась носом Адаму в живот. Он застонал, и я задержалась на месте, насколько смогла, в конце концов двинувшись обратно, когда перестало хватать воздуха. Я увидела, что одно колено у Адама подкосилось, и предложила ему сесть на диван.