Девушка с телеэкрана - Шарлотта Филлипс

Черт, что это значит? Где же Эви?

Ругая себя за любопытство, которое никогда не помогало добиться чего-то хорошего, Джек схватил телефон. Пиар-менеджер «Пипл Продакшн» обрадовалась его звонку:

– О, Джек! Дорогой! Как приятно слышать твой голос! Ты уже обсуждал с агентом подписание нового контракта? После выпуска с мисс Найтсбридж мы решили сделать еще несколько программ с приглашенными звездами…

Только через его труп.

– Почему Эви Стэвентон-Линч пропала из шоу? – перебил он женщину, не отрывая взгляда от экрана. – Шоу сейчас идет, но вместо нее тут вертится какая-то сумасшедшая девица. Аннабель что-то-там-еще. Всех называет «душечками».

– Это Аннабель Саттон, – терпеливо пояснила менеджер. – Мы поставили ее на эту роль после ухода Эви. Жаль, конечно. Рейтинги значительно упали. У Эви получалось намного лучше. Аннабель только всех злит.

Вот черт! Что же произошло?

– Эви ушла? Вы ее все-таки выгнали? Даже после успеха на моем шоу?

– Успокойся, дорогой, – мягко посоветовала женщина. – Никто ее не выгонял. В прессе много писали о том, что вы вместе, мы даже подумывали пригласить тебя на ее шоу, это разогрело бы интерес зрителей.

Джек едва не лишился дара речи. Чтобы притащить его на шоу «Мисс Найтсбридж», его надо напоить до бессознательного состояния или убить.

– Но она отказалась подписывать контракт. Таково ее решение. Мы пытались уговаривать, но все без толку.

– Между нами ничего нет, – вспылил Джек, прежде чем успел подумать, что говорит. Разве не из-за этого начались неприятности? Вот теперь Эви пришлось уйти из шоу. Неужели участие в его проекте заставило ее изменить решение и отказаться от карьеры?

– Мне казалось, она собиралась заняться производством ювелирных украшений, – осторожно заметил он.

– Именно. Мы даже сняли, как она ищет помещение для магазина. Бренд принадлежит нам, поэтому ей пришлось бы заплатить за использование имени мисс Найтсбридж. Но она нас бросила. Джек? Джек?

Он отключился, не попрощавшись, и уставился на экран. Теперь Аннабель занималась своей прической в салоне красоты. Что происходит?

Честер Смит рассыпался в извинениях.

– Я больше не имею права говорить об Эви. Она не моя клиентка. Но если ты ищешь кого-то, кто будет представлять твои интересы, – он ткнул Джека пальцем в грудь, – больше можешь не искать.

– Ты смеешься?

Честер обошел огромный стеклянный стол в центре офиса и повернулся к Джеку:

– Вовсе нет. Ты все еще интересен прессе.

– Почему Эви ушла от тебя?

Честер вздохнул и опустился в кресло.

– Она не желает быть общественной персоной. Не хочет даже торговать под именем Стэвентон-Линч. – Он поднял руки и усмехнулся. – Подумай, Джек, кому она интересна без имени и шикарного антуража? Зритель не любит тех, кто живет нормальной жизнью. Конечно, всегда можно что-то о себе напридумывать, но это не то. Эви все поняла. – Он пожал плечами. – По крайней мере, я надеюсь.

Значит, она уволила Честера Смита? Человека, который протолкнул ее в реалити-шоу, добился съемок и интервью в гламурных журналах? Ей надоела публичная жизнь? Черт, что с ней происходит?

Магазин был крохотным, к тому же на задворках. Ничего привычного гламурно-роскошного, как в рекламе «Пипл Продакшн». Не было на фасаде и таблички с именем мисс Найтсбридж, лишь надпись от руки на черно-синем фоне «Амелия». Никакого упоминания о Стэвентон-Линч. На витрине множество украшений из серебра, серьги, подвески, кольца.

Джек вошел внутрь.

Эви управлялась сама, без помощников. Никто не крутился, выполняя ее поручения, пока она занималась ногтями и прической. Она стояла за прилавком, на котором лежала стопка темно-синей бумаги для подарочной упаковки. Посетителей немного, тем не менее пара женщин с интересом выбирала изделия. Когда он вошел, Эви упаковывала покупки в бархатный мешочек. С лица ее мгновенно сошли краски, она нервно провела рукой по волосам, опуская глаза.

– Значит, Амелия? – спросил Джек, не представляя, как начать разговор. Ее ответ еще раз дал понять, что ему здесь не рады.

– Так звали маму, – ледяным тоном ответила Эви и замолчала. Джек ждал, что в следующую секунду она велит ему уходить. Но нет, и это давало маленькую надежду. – Я не могла использовать имя из шоу, потом решила, что имя семьи тоже не подходит. Имя на слуху, люди могут меня вспомнить.

Между ними повисла напряженная тишина.

– Почему ты не сказала, что ушла из шоу?

– А тебе это интересно? – Она несколько минут пристально смотрела ему в глаза, словно прикидывая, так ли это на самом деле, но потом заморгала и отвела взгляд.

– Конечно, интересно.

– Мне хотелось на этот раз справиться самой. Мне не помогло ни участие в шоу, ни имя отца.

– Отлично. Ты молодец. – Скорее всего, ей пришлось нелегко, от привычной поддержки отказаться непросто.

– Спасибо.

Между ними опять повисло неловкое молчание. Джек пытался найти способ, как продолжить разговор, но все они казались ему совершенно неподходящими.

– Я рассказала о магазине отцу, – произнесла Эви. – И о том, что ушла из шоу.

– Он был рад?

Она неожиданно громко рассмеялась:

– Ну ты скажешь! Название магазина ему понравилось, в остальном он отреагировал как обычно.

– Жаль.

– Не стоит. Хотя это невыносимо. То он жалуется, что я принимаю участие в каком-то ужасном проекте, а когда ухожу, опять недоволен. Знаешь, потом я подумала, что лучше чувствовать себя после разговора с ним раздраженной, чем подавленной и разбитой. Отец не изменит своего отношения ко мне никогда, что бы я ни делала. Мне надоело бороться. – Она пожала плечами. – Наверное, все военные такие. Ты был прав, когда говорил, что армия накладывает отпечаток. После смерти мамы он вел себя так, будто мы в армии. Он решал за меня и брата, что делать, как жить, влезал в мельчайшие детали, не обращая внимания на наше к тому отношение. Он дал мне все, что мог. Я благодарна ему за память о маме.

Эви принялась открывать упаковку с подарочными пакетами.

– За те дни, что мы провели вместе, я поняла: прошлое не должно больше влиять на мою жизнь. Это мешает принять нужные решения, не позволяет двигаться вперед. Какую пользу может принести человеку постоянное желание жалеть себя за неудачи последних двадцати лет? – Она грустно усмехнулась. – Пора открыть глаза и принять реальность. Я решила перестать заниматься тем, что мне претит. Думая лишь о том, как понравиться, перестала быть самой собой.

Черт возьми, как она разумна и сдержанна. Откровенно говоря, Джек ожидал найти ее в более подавленном состоянии.

Интересно, он понимает, чего ей стоит смотреть на него, сохраняя спокойное выражение лица? От натянутой улыбки уже болели щеки. Она искала, чем бы заняться, только бы отвести взгляд и отвлечься от мыслей. Разбитое сердце ныло, причиняя тягостную боль. Она должна справиться. Должна взять себя в руки и оставить в прошлом все, что ему принадлежит. Новое дело помогает не чувствовать себя абсолютной неудачницей. Решение уйти из шоу было спонтанным, но она ни о чем не жалеет. Где-то на жизненном пути она потеряла цель, забыла о своих мечтах и надеждах, пришло время вспомнить об этом и все начать сначала.