По ту сторону экрана - Татьяна Миненкова

— Это означает лишь, что есть в нем что-то, что нравится конкретно тебе, а не делает его исключительным. Красота в глазах смотрящего. Для меня вот Сашка красивый. И ты красивая. А Лазарев, неплохой, конечно но в общем-то обычный. И выглядит как-то чересчур высокомерно и пафосно, словно к нему на хромой козе не подъедешь.

Мне, в свою очередь, обычным казался ее Сашка, но говорить об этом вслух я не стала, хотя бы из благодарности за спасительный бульон. Просто решила довериться Аллочкиному опыту межличностных взаимоотношений, которого у нее имелось в разы больше моего.

Доев, я вернулась к себе, надела юбку и светлую блузку, замазала консилером опухшие глаза и вызвала такси. Сидя в машине, чувствовала себя, как на иголках. Внутри снова было тревожно и маетно. Вдруг он и видеть меня после ночных приключений не захочет?

Запоздало подумала о том, что стоило бы спросить у Сашки, как вообще Лазарев отреагировал на произошедшее? Сильно ли злился? Не упоминал случайно, что я после такого и в бюро могу не приходить? Мало ли, ну а вдруг. Представила себе его недовольно-снисходительный взгляд и поморщилась, не уверенная что сумею как-то сгладить впечатление от сегодняшней ночи, а не сгорю от стыда.

Во дворе знакомого дома было тихо. Консьержка, с которой я еще в прошлый раз успела разговориться и, видимо вошла в узкий круг доверенных лиц, сказала, что Денис приехал домой пару часов назад. И, медленно поднявшись по ступенькам подъезда, я какое-то время мялась у двери в квартиру, пытаясь выровнять участившееся от волнения дыхание, набираясь решительности для того, чтобы позвонить в дверной звонок.

Лазарев открыл почти сразу, словно был в прихожей. С молчаливой усмешкой впустил меня в квартиру, заставив облегченно выдохнуть уже от того, что в его взгляде не было ожидаемой снисходительности и злости.

Его бежевый джемпер, подчеркивающий впечатляющую мускулатуру был ничем не хуже футболки. Сглотнула ком в горле и спрятала за спину дрожащие руки, пока Денис, отвлекшись на мгновение, прочел какое-то короткое сообщение, мелькнувшее на экране его смартфона, и снова убрал его в задний карман темно-синих джинсов.

— Денис, я хотела бы перед тобой извиниться… — замявшись, смущенно начала я, но он перебил:

— Не надо, Ева.

Никак не могла понять по лицу Лазарева, какие эмоции вызвало в нем мое появление на пороге квартиры. Мне показалось, что на мгновение во взгляде Дениса промелькнуло смятение, быстро сменившееся решительностью.

— Не извиняйся, — с серьезностью в голосе продолжил он, когда я замолчала. — Это мне нужно просить у тебя прощения. Я, наверное, просто привык к тому, что ты бесстрашная и сильная, и стал воспринимать это как данность.

— Я… — хотела сказать, что совсем не такая, но он сделал шаг ближе, заставляя неуверенно замолчать.

— Нельзя было вчера просто так отпускать тебя, ничего не рассказав. Просто одновременно столько всего навалилось, что я счел это оправданием. На самом деле, как ты, наверное, успела узнать, я просто не очень хорошо умею признавать собственные ошибки. Немудрено, что ты все неправильно поняла.

Неправильно? А что же тогда я должна была понять? Хотела спросить, но отвлеклась на резкий, раздавшийся с улицы звук, похожий на вой сирены машин скорой, пожарной или полиции. Но он был слишком коротким, чтобы сказать наверняка. Начался и сразу же внезапно оборвался.

Лазарев нахмурился, в уголках его глаз образовались мелкие усталые морщинки.

— Кажется, я снова оставлю тебя без объяснений, — поморщился он и провел рукой по лицу. Коротко выдохнул.

Я глянула на Дениса с ожидаемым непониманием. Его слова совершенно не прояснили ситуацию между нами.

Взгляд Лазарева стал вдруг тяжелым и мучительно нерешительным и этим взглядом он скользнул по мне так, что я почти почувствовала его физически, как вполне осязаемое прикосновение.

На мгновение забыла о том, что нужно дышать. Между нами оставался всего шаг, и я удержала себя от того, чтобы сделать его, коснувшись стоящего напротив мужчины по-настоящему. И этот шаг Денис сделал сам.

Выражение решимости на его лице сменилось щемящей нежностью. Я знала, что сейчас произойдет и от одного только предвкушения поцелуя, кожа на шее и руках покрылась мурашками.

Ласковым, почти неуловимым движением руки, Лазарев коснулся моего подбородка, приподнимая мое лицо к своему и позволяя нашему порывистому дыханию смешаться в одно.

И через мгновение, когда его губы смяли мои, я откинула голову, наслаждаясь этим моментом. Мои веки мгновенно закрылись, делая ощущения ярче и контрастнее, концентрируя все внимание только на его трепетных прикосновениях.

По телу мгновенно прошла жаркая волна, выжегшая из моей головы все тяжелые мысли, отчего она вдруг показалась пустой и легкой. Я больше не могла и не хотела ни о чем думать, только вдыхать его запах, сводящий с ума, отвечать на поцелуй, зарываясь пальцами в его гладкие волосы, дрожать от каждого прикосновения и новых томительно-сладких ощущений, в которых я терялась, словно во сне.

Поцелуй стал настойчивее, а мышцы ног показались вдруг слабыми и я чувствовала, что лишь его сильные руки, скользящие по шелковой ткани моей блузки, помогают мне сохранять вертикальное положение. Каждое прикосновение обжигало, заставляло тяжело дышать, льнуть к нему всем телом, плавиться изнутри и желать большего, делая это желание до боли мучительной потребностью, стирая все внутренние запреты.

Я с наслаждением касалась мышц на его груди и спине, бугрящихся под прохладной тканью джемпера, понимая, как сильно мы оба захвачены этой долгожданной близостью друг с другом. Хотелось, чтобы эти мгновения никогда не заканчивались, но поцелуй оборвался так же внезапно, как и начался.

Губы Дениса оторвались от моих, отчего с них сорвался тихий, немного рваный стон. Спустя мгновение, Лазарев крепко прижал меня к груди, опаляя дыханием кожу на виске.

— Тшшш, — его рука успокаивающе погладила мою спину, пока я пыталась выровнять дыхание и угомонить неистово колотящееся сердце, а будучи прижатой к его груди, чувствовала, что сердце Дениса бьется еще чаще моего.

Когда он отстранился, я покачнулась, поскольку ноги совершенно отказывались держать. Посмотрела на него с недоумением, а он шепнул:

— Обещаю, мы обязательно продолжим, но сейчас время работает против нас. Я все тебе расскажу, как только смогу. Все будет хорошо, просто верь мне, ладно? — он внимательно вгляделся в мои глаза, словно пытаясь прочитать мысли. — И сохрани это, пожалуйста.

Он сунул в мою ладонь непонятно откуда взявшуюся у него черную микро флеш карту, подмигнул и улыбнулся тепло и ласково, а его пальцы скользнули по ключицам, выступающим из выреза блузки и напоследок несильно сжали