Сильмариллион (перевод Lex Hellhound) - Джон Толкин

Позже, когда стараниями Моргота эльфы с людьми оказались разобщены, те эльфийские народы, что еще оставались в Средиземье, постепенно стали угасать, и люди заняли господствующее положение под Солнцем. Квенди же разбрелись по укромным уголкам обширных земель Арды, предпочитая лунный и звездный свет солнечному; поселившись в лесах и пещерах, они стали подобны теням и воспоминаниям. Не касалось это лишь тех эльфов, что когда-либо покинули берега Средиземья и отправились на далекий Запад.

И все же в самом начале эльфы с людьми были союзниками и друзьями, и некоторые из смертных, что учились у Эльдар мудрости, впоследствии стали величайшими и храбрейшими соратниками нольдорцев. В наследии эльфов и их дальнейшей судьбе немалую роль сыграло потомство эльфа и смертной — Эарендиля и Эльвинг, родителей Эльронда.

ГЛАВА 13. О возвращении Нольдор

Феанор и его сыновья первыми из Изгнанников ступили на берега Средиземья, высадившись близ пустынной местности Ламмот, равнины Громкого Эха у залива Дренгист. Одновременно с тем, как нольдорцы сделали первый шаг на пляж, голоса их и крики отразились и умножились в холмах Ламмот, так что громкий многоголосый рев разнесся далеко над северным побережьем; треск же пламени горящих у Лосгара кораблей был подобен яростному шуму разбушевавшихся стихий, и каждый, кто слышал его, был немало озадачен.

Зарево пожара видел не только Фингольфин, которого Феанор оставил на пустынном берегу Арамана, но и орки, и разведчики Моргота. Сложно предположить, что подумал Моргот, когда получил известие о том, что его злейший враг Феанор привел с собой воинство с Запада. Сомнительно, чтобы это его напугало, поскольку Моргот пока не мог знать наверняка, чего стоят эти войска в действии; вскоре стало очевидно, что Моргот решил загнать их обратно в море.

Под холодным светом звезд, ибо Луна тогда еще не взошла на небо, Феанор повел свое войско вдоль берега залива Дренгист, глубоко вгрызавшегося в звенящие эхом холмы Эред Люина, и вскоре добрался до просторов Хитлума. Долго ли, коротко ли, нольдорцы оказались перед вытянутым в длину озером Митрим, располагавшимся в одноименной местности, и встали лагерем на северном его берегу. Однако не успели они как следует утвердиться, как на них неожиданно набросилось привлеченное сюда шумом из Ламмота и заревом лосгарского пожара орочье войско, перевалившее через отроги Эред Ветрин — Тенистых гор. Здесь, на серых равнинах Митрима, произошло второе из сражений Белериандских Войн, воспетое во многих песнях и называемое иначе Дагор-нуин-Гилиат — Битва под Звездами; ведь произошло оно до восхода Луны.

Застигнутые врасплох превосходящими силами противника нольдорцы смогли, тем не менее, одержать быструю победу; ведь свет Амана еще не померк в их глазах — они были сильны, энергичны и смертельно опасны в гневе, а мечи их были длинны и убийственны. Орки позорно бежали из Митрима; нольдорцы преследовали и уничтожали от самого подножья Тенистых гор до равнин Ард-Галена, лежавших севернее Дортониона.

Здесь к оркам на выручку подоспели армии Моргота, что были направлены к югу, в долину Сириона, и держали в оцеплении Гавани Фалас; но это им не помогло. Ибо сын Феанора Келегорм, прознав об этих отрядах, подстерег их с частью отцовского воинства и, налетев на них с холмов близ Эйтель, истоков Сириона, загнал в Серехскую Топь. Дурные вести получил засевший в Ангбанде Моргот, и они немало его встревожили. Битва длилась десять дней, и ото всего многотысячного воинства, отправленного им на завоевание Белерианда, осталось лишь несколько дюжин.

И все же у Моргота был немалый повод для радости, хотя тогда он еще ничего о нем не знал. Ибо Феанор, пылая праведным гневом на Врага, не пожелал на этом остановиться и погнался за остатками орочьего войска, считая, что так сможет добраться до самого Моргота. Он громко смеялся и потрясал мечом, опьяненный тем, как ловко ему удалось бросить вызов Валар и трудностям пути, и получить теперь прекрасную возможность отомстить. Однако он ничего не знал об Ангбанде и мощи его укреплений, что поспешно подготовил Моргот; а кабы знал, то и тогда, пожалуй, не остановился бы. Ведь он не боялся смерти, а пламя гнева полностью охватило его изнутри.

В боевом азарте он намного опередил передовые отряды своего воинства; заметив это, прислужники Моргота воодушевились и развернулись, чтобы принять бой, а из Ангбанда на подмогу к ним уже мчались балроги. Здесь, на границах Дор Дайделот, страны Моргота, Феанор с несколькими своими товарищами оказался в окружении. Долго бился он, не ведая страха, хотя был со всех сторон тесним пламенем и получил множество ран; в конце концов его поверг на землю Готмог — главный среди балрогов, впоследствии убитый в Гондолине Эктелионом. Там бы Феанору и погибнуть, кабы бы на помощь ему не подоспело его воинство; балроги отступили и вернулись в Ангбанд.

Сыновья подняли отца с земли и понесли его обратно к Митриму. Но ближе к Эйтель Сирион, где им пришлось подниматься в горы, чтобы перейти на другую сторону, Феанор приказал им остановиться. Раны его были смертельны, и он прекрасно понимал, что час его пришел.

Бросив последний взгляд со склонов Эред Ветрин, он заметил вдалеке пики Тангородрима — неприступнейшей из твердынь Средиземья, и осознал в прозрении смерти, что никаким армиям нольдорцев не дано низвергнуть их. Тогда он трижды проклял имя Моргота и возложил на своих сыновей обязанность исполнить данную ими клятву и отомстить за отца. Затем Феанор умер; но нет у него ни могилы, ни надгробного камня, ибо таким пламенным был его дух, что едва он отлетел от тела, как оно рассыпалось прахом и рассеялось по ветру, словно дым. Подобных ему более никогда не появлялось в Арде, а дух Феанора навсегда остался в чертогах Мандоса. Так закончил свою жизнь величайший из Нольдор, чьи деяния были прославлены в веках и оплаканы с немалой скорбью.

В Митриме обитали Серые эльфы, что забрели сюда из Белерианда, перебравшись на ту сторону гор; они тепло встретили своих сородичей нольдорцев, с которыми очень давно не виделись. Поначалу им нелегко было найти общую речь, поскольку языки валинорских Калаквенди и белериандских Мориквенди за долгие века, проведенные ими вдали друг от друга, стали серьезно отличаться.

От митримских эльфов нольдорцы узнали о могуществе Элу Тингола, правителя Дориата, и о защитной Завесе, что окружала его королевство; вести же об их собственных деяниях дошли до расположенного на юге Менегрота и гаваней Бритомбар и Эгларест. Прибытие таких могучих соплеменников изумило белериандских эльфов и вселило в них надежду, ибо нольдорцы вернулись сюда с Запада как раз тогда, когда местные остро нуждались в поддержке. Белериандцы поначалу даже решили, что тех послали им в помощь сами Валар.