Таинства любви (новеллы и беседы о любви) - Петр Киле

- Что случилось? - спрашивала Юля с беспокойством не за себя, а за него.

- А, пустяки, - бросал он небрежно. - Встретил...

- Одного встретил, другого проводил, у третьего жена родила... Все ничего, только ты напиваешься...

- Разве?

- Конечно. А дело стоит! - уже и вовсе вскипала Юля. - Ты так и не закончил в срок - тому два года - обещанную статью...

Всего обиднее казалось, что она вмешивается в дела, будто что понимает.

- Меньше бы детективами увлекался!

После «вчерашнего», чтобы прийти в форму, Семен Семенович читал романы.

Он, видимо, сознавал, что не скоро наберется сил и знаний для следующего крупного шага вперед, а Юля ждала от него быстрых успехов. Она верила в него, тогда как он, может быть, растерял эту веру. Между тем он никогда еще не чувствовал в себе столько молодой силы и никогда не выглядел столь молодо-солидно, - мужчина в самом соку, как выразилась как-то Тамара Осиповна. Хотелось жить! Хотелось еще и счастья! И о том говорили женские взгляды, которые он частенько ловил на себе.

- Как у вас там мои? - спросил Семен Семенович, взглянув на часы.

- Чудесно! - отвечал Владимир.

Семен Семенович поглядел на собеседника.

- Мы кого-то ждем?

- Да.

- Я тоже.

- Понятно.

Семен Семенович почувствовал беспокойство и смущение.

- Знаешь, - сказал он, - я не уверен, что хочу пережениться... Такая попалась, не хочу упустить...

Владимир Мостепанов выпрямился и посмотрел спокойно вокруг - с чувством превосходства, которое вообще было присуще ему во всяком движении, шаге, жесте, в выражении лица, улыбке.

- Не исповедуйтесь передо мной, - сказал он, - чтобы потом не пожалеть.

В это время Софья широким и плавным шагом балерины, одетая уже по-весеннему, в легком пальто из модного темно-синего вельвета, появилась у машины Семена Семеновича. Увидев обоих своих кавалеров у перил канала, она метнулась к ним, не зная, что они знакомы, желая их свести, заранее предвкушая эффект.

- Семен! - Семен Семенович поспешил поцеловать ее, а она уже потянулась к Мостепанову: - Здравствуй, Володя! Знакомьтесь, друзья мои!

- А мы знакомы, э, - протянул Семен Семенович. - Но откуда ты его знаешь?

- Почему мне его не знать?

- Видишь ли, - зашептал Семен Семенович, - он живет в одной квартире с Верой Федоровной... той самой, что подходила к тебе...

- Родственница твоей жены? Стало быть, и твою жену он знает?

- Прекрасно знает.

- Володя?

- С кем у тебя сегодня свидание, реши, пожалуйста...

- Ни с кем из вас, - вспылила Софья.

- Может, ты ждешь третьего? - Владимир говорил ужасные вещи, но таким тоном - не сердитым и не шутливым, а скорее с одобрением и похвалой, - что Софья смотрела на него с удивлением.

- А если жду?

- Подождем и мы. Как вы, Семен Семенович? Жена и сын ваши устроены, спешить вам некуда.

Семен Семенович, оскорбившись за Соню, теперь уже и вовсе обозлился.

- Ты что, пришел сюда над нами смеяться? - ринулся он, повышая голос. Люди на Невском, стоявшие здесь, у Дома книги, стали оглядываться. Софья потянула Мостепанова за руку...

...Семен Семенович вернулся к своей машине. Софья уходила, не оглядываясь. Она играла им, она смеялась, как девчонка, кокетка... А ведь готова была уступить, это он не спешил, оберегая ее невинность, которой, может, давно уже нет.

Семен Семенович едва вошел в квартиру, как взялся за телефон.

- Вера Федоровна! У меня к вам один вопрос... Это вы подговорили вашего соседа... указали на... девушку... кассиршу...

- Ну хватит! Всё! - услышал Семен Семенович голос своей жены, да не по телефону, а рядом с собой.

Юля стояла перед ним при полном параде, в полном блеске своей еще по-настоящему свежей красоты и вместе с тем чем-то бесконечно смущенная.

Она была смущена и даже сильно раздосадована, когда ее нелепая мысль отомстить мужу за причиненные страдания вдруг претворилась в поступок, стыдный, конечно, сладкий, уже поэтому особенно позорный, и она устыдилась за самое себя и перед Мостепановым, а в общем, рассердилась на мужа, который, собственно, и устроил весь этот сыр-бор.

- Здравствуй, Юля! Здравствуй! Я не знал, что ты дома. Мне что-то нехорошо. А малыш? - И он, уж верно машинально, подошел к жене поцеловать ее.

Юля уклонилась, но не в гневе, а скорее в странном для него смущении.

- Сеня! - заговорила она, складывая руки - ладонь к ладони - перед собой. - Ты опошлился, Сеня, ты ожирел не только телом, но и душой. Это гадко.

Она словно ударила его этими словами.

- Так нельзя больше жить!

- О господи! - забегал по квартире Семен Семенович. - Неужели жизнь прошла? И помечтать о счастье уже невозможно?

- О каком счастье, Сеня? - в полном смущении вдруг вся раскраснелась Юля. - Какой вздор! Сеня! Пора взяться за работу, большую, серьезную, иначе все наши желания и мечты - это всего лишь себялюбивый обман... Иначе восторжествует пошлость...

- Юля! - Семен Семенович опешил. - Откуда ты набралась таких мыслей?

- Разве не ты говорил мне это? Может быть, я наслушалась Владимира, - улыбнулась, краснея, Юля.

- Мостепанова? - удивленно переспросил Семен Семенович. - Всюду этот Мостепанов! Едва я познакомился с тобой - ты заговорила о Мостепанове, молодом соседе Веры Федоровны. Он такой, он то... А потом - я помню! - он был приглашен на нашу свадьбу, только не изволил прийти... А потом - я помню! - как тебе хотелось подкатить на нашей новенькой машине к Вере Федоровне и непременно чтоб дома был Мостепанов! Выясняла по телефону. Как поживает сосед? Не женился ли Мостепанов? И Федю ты хотела назвать Владимиром? Да не было ли у вас там чего? Ну, хорошо, он сосед Веры Федоровны. Я увлекаюсь молоденькой девушкой, и не на шутку! Здесь нет пошлости, уверяю тебя! И тут как тут Мостепанов! Как на часах, черт бы его побрал!

Юля залилась своим незлобивым смехом.

- Он холост, он молод, у него прекрасный рост и простодушный характер. Нет, сколько ему лет? Почему, когда мы прошли уже половину жизни, он все еще молод и только мечтает, кем ему быть? Владимир Мостепанов! - Декламация увлекла Семена Семновича, как веселая шутка, а Юля все заливалась неудержимым смехом, пока не расплакалась, и в изнеможении не опустилась на пол, правда, покрытый чудесным ковром.

В понедельник, возвратясь домой после работы, Владимир сразу заметил, что в квартире все стало, как прежде: инопланетяне покинули Землю или на Земле обосновались на новом месте, только кот Васька снова лежал на кухне. Он поднял голову и поглядел на Мостепанова с грустью - не в его вертикальных зрачках, таинственных и безмолвных, а во всей его мягкой и плавной физиономии, он даже присел и поджал сиротливо лапки.

Мостепанов все понял. Выглянула из комнаты Вера Федоровна. Она всплеснула руками и закивала головой, а затем все как-то туманно благодарила соседа и восхищалась им, ссылаясь якобы на мнение Юли.

Владимир уединился в комнате и живо вспомнил те несколько дней, вернее вечеров, совместной работы с Юлей, точно муза в ее облике посещала его и оставила красиво отпечатанные страницы его первой повести. Вспомнил он и ее нежность, горячую ласку любви уже вполне земную - как свою своеобразную грезу, когда грех и вовсе не касается женщины.

Кого же он любил? Ему казалось, что он мог бы жениться на Юле и был бы счастлив.

А Софья Пилипенко?

Какая бы она ни была, для любви и жизни с нею ему требовалось достичь новой высоты.

Повесть Владимира Мостепанова вышла отдельной книгой в издательстве «Детская литература» в изящном оформлении, с прекрасными рисунками. Как раскупили книжку Мостепанова в Доме книги, Софья не заметила. Зато, придя домой, она нашла на телефонном столике нераспакованный пакет с книгами. Это Тамара Осиповна, увидев очередь у книжном магазина на Пестеля перед концом обеденного перерыва, купила то, что покупали все. Прекрасно изданная детская книга могла пригодиться для подарка. Ей и в голову не пришло, что она принесла домой книгу Мостепанова, потому что далека была от мыслей о нем, ибо Анна в свое время решительно сказала, что этот для Софьи не жених.

- Мама! Мама! Спасибо! Молодец! - кричала Софья, распаковав пакет и нежданно обнаружив книгу Володи.

- А что это... что-нибудь особенное? - с важностью справилась Тамара Осиповна, выплывая из кухни.

- Ах, мама! Это же книга Володи!

- Какого Володи? Того самого? Поэта? Но это, кажется, проза?

- Это повесть обо мне!

- Как о тебе?!

- Ну, какой я была в детстве...

- А откуда ему знать, какой ты была в детстве?

- Может быть, я сама ему все выболтала... Ах, отличная книга! - И Софья убежала к себе читать.

В это время Владимир Мостепанов учился в Москве на Высших литературных курсах. Софья не без смущения решилась заехать к Вере Федоровне показать книжку Володи и заодно узнать его московский адрес. Вера Федоровна заметно состарилась, вся в морщинах, разговорчивая более прежнего.