Две руки потентата (СИ) - Романов Герман Иванович

Среди адмиралов сложилась самая натуральная Фронда — управляющему Морского ведомства и начальнику ГМШ, и рикошетом самому генерал-адмиралу, на совете флагманов выразили открытое недоверие. И хотя «коллективки» на флоте, как и в армии не в почете, демарш все же состоялся. Самому Вирениусу примыкать не стоило — ведь его «обласкали» сверх всякой меры — большой белый крест на шею и звезду на грудь, как до того наместнику, да еще по третьему «орлу» на погоны «уселось». А вот Макарову словно кость кинули — орден Белого Орла с мечами. Впервые нарушили неписаную флотскую традицию — не может командир отряда получить большую по статусу награду, чем сам командующий.

— Ладно — с тремя «гарибальдийцами» мои три «инока» справятся, у Рейценштейна три броненосных крейсера против трех «асамоидов» Камимуры, а против трех броненосцев Ито у нас тоже три под флагом Макарова. Силы в быстроходных кораблях равные, только у меня все же больше броненосцы, чем крейсера, десятидюймовых орудий по паре в башнях, а не по одному. Справимся, но так было бы одиннадцать вымпелов в боевой линии, а у японцев семь, если бы мы их купили! Деньги ведь в казне есть, золото! Нет, дали возможность англичанам своего союзника усилить!

— Ники находится под сильным влиянием придворной камарильи и сановников, и не имеет своего мнения, кроме врожденного упрямства — я его давно знаю, — отозвался Александр Михайлович, отставляя пустой бокал. На груди белел маленький крестик, заветная награда для любого офицера. отношения между ними сложились не просто дружеские, доверительные, похоже что великий князь считал его если не за второго отца, то за родного дядю однозначно, и старшего брата, от которого можно ничего не скрывать и всегда получить от него помощь.

— Теперь полностью разделяю твое с братом мнение — править он не может, так как, несмотря на наши победы, приведет страну к катастрофе. Он слишком доверяет Георгу, а его братец вообще англофил. Как и многие другие, впрочем, те, что погубят в твоем будущем империю.

Впервые Сандро назвал так Алексеева, а это о многом говорило. Все же тот ему двоюродным братом приходился, пусть бастардом, но намного старше по возрасту. А это означало одно — старый фельдмаршал Михаил Николаевич со своим многочисленным кланом выбор сделал. Наверху определенно стали что-то мутить в «благородном семействе», а писем своему отцу Сандро много написал. А что раненному делать на постельном режиме, только написать, кому следует, да разговоры вести с беседами тайными.

— Мы победим, теперь это ясно — у японцев сейчас семь кораблей, у нас с тихоходными броненосцами тринадцать. Крейсера перевооружим на германские пушки, за два месяца с ремонтом справимся. А там за дело примемся, благо Хейхатиро Того погиб, и уверенности в своих силах у японцев серьезно поубавилось. Додавим потихоньку, блокаду усилим — их экономика и так нами хорошо придушена, лишь бы англичане не вмешались.

Вирениус неторопливо закурил папиросу, пыхнул дымком, откинулся на спинку кресла. Особняк в Дальнем имел немыслимый комфорт, в сравнение с адмиральским салоном на «Ослябе». Смерть знаменитого японского адмирала, потрясла всех моряков — в него попал двенадцатидюймовый снаряд чуть ли не последним залпом. И Хейхатиро повторил судьбу несчастного Витгефта — от него нашли лишь руку с обрывками вице-адмиральских галунов. Теперь назначен другой командующий, говорят, что Ито отличается осторожностью — хотя, что ему делать против противника с двойным перевесом в силах. Приобретение аргентинских крейсеров лишь отсрочит поражение. Помочь могла бы передача четырех-пяти британских «Маджестиков», и то вместе с командами — так как резерва обученных моряков у японцев совершенно не осталось, потери оказались слишком велики, ибо все спасенные офицеры и матросы попали в русский плен.

— Кайзер обещал помощь в этом случае — я думаю, воевать в альянсе с Россией против Англии и Франции для него куда сподручнее, чем заиметь нашу страну во врагах…

Русская кораблестроительная мысль «плодотворно» работала даже после появления дредноутов. Здесь корабль наподобие французского «Дантона», с набором из 4–305 мм и 12–254 мм пушек — пару точно таких кораблей построили японцы — «Сацума» и «Аки», а потом не знали, куда их пристроить…

Глава 48

— Ни хрена себе, какие дела пошли⁈ Шустрым «усопший» оказался, слишком круто брать стал. Натуральный «отморозок» из «лихих девяностых» — идет по трупам и не остановится уже!

Вирениус прошелся по кабинету — теперь он большую часть времени проводил на берегу. Флот готовился к решающим боям — прошел ровно год войны, а ситуация на море никак не напоминала ту, что сложилась в его истории, которая уже не повторится, по крайней мере, на такой вариант можно было надеяться. И все дело в том, что, судя по пришедшим телеграммам, в Лондоне четыре дня назад, «прервался» тайный съезд сторонников фракции «большинства» РСДРП. По сообщениям Скотланд-Ярда некие злоумышленники попали на собрание российских «нигилистов», и перестреляли всех собравшихся, причем особо злодейским способом — не просто убив, но добив каждого убитого и раненного выстрелом в голову. И при этом самих звуков стрельбы не было слышно, что уже было странно. А дальше все просто — полиция «ведет следствие» этого чудовищного преступления, в котором уже подозревают царских жандармов.

— Ай да Виля, сукин ты сын, — пробормотал Андрей Андреевич, покачав головой. Такой «резвости» он не ожидал — ведь в лондонском пабе за закрытыми дверями среди всех собравшихся видных большевиков погибли двое, самых главных. А без них события явно пойдут иначе, ведь застрелен будущий «вождь» революции с супругой, и главный «демон», тот самый, что «политическая проститутка» — пал с пробитой башкой, пусть от пули, а не от ледоруба. Вот такая жуткая гримаса истории!

Однако мировая пресса отнеслась к этому событию просто наплевательски — никого не заинтересовало, по большому счету. Да оно и понятно — одни русские радикалы во время пьянки перестреляли других, и что такого необычного — подобные вещи в широком ходу у всех «ниспровергателей». Куда больший интерес вызвала скоропостижная смерть 1-го Морского Лорда адмирала Джона Арбетнота Фишера от апоплексического удара — так бывает, вышел человек подышать туманом от Темзы зимней, слякотной порой, вот тут и подкралась «костлявая» — только на днях ведь 64 года исполнилось, почтенный для этого времени возраст. Так что никто не удивился, а многие тайно позлорадствовали — немцы уж точно, британский адмирал к ним испытывал патологическую неприязнь.

На торжественное погребение из Петербурга отправился великий князь Александр Михайлович, только прибывший в столицу на литерном поезде — для «лечения» от полученных ранений и контузии. Делать Сандро на Дальнем Востоке было нечего, его место сейчас в столице, где следует ожидать перемен. Получится или не получится у Вили, пока неясно, но судя по ухваткам, он нацелился на очень серьезные вещи.

— Ровно год тому назад я впервые участвовал в бою, — негромко произнес Андрей Андреевич, усаживаясь в кресло. Закурил папиросу, отпил горячего «адмиральского чая». И бросил взгляд на схемы, таблицы и диаграммы, листки с которыми были разбросаны на столе. Ремонт большинства кораблей растянулся на два месяца, и уже завершался — Макаров рвался в море, желая окончательно добить Японию, используя огромное превосходство в силах. И лишь благодаря ему — ведь мог согласиться принять царское предложение возглавить Тихоокеанский флот. Но категорически отказался — зачем лишний геморрой, когда и так неплохо живется. Сослался на многочисленные ранения и контузии, что занесены в послужной список, и в Петербурге вняли его просьбе. Правда, государь-император лично отписал, что желает его видеть после войны и заключения почетного мира в столице, а там, по всей видимости, будет сделано предложение, от которого трудно отказаться — возглавить Морское министерство. Так как генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович, «семь пудов августейшего мяса», сам подал в отставку из-за «тяжелой и продолжительной болезни».