КЖД II - Толбери Рост

Схватил под руку тяжёло дышащую Розари, встряхнул, чтоб пришла в себя, перестала вырываться и искать врагов, заставил вернуться туда, где всё началось. Пошли по следу из пятён крови на гальке. Дукан пронёс Хизран около километра, и они спрятались в глубокой расщелине.

Навстречу им вышел бледный Дукан, вытер лезвие эспадона о полу плаща, вздрогнул при виде Кальдура, прошёл мимо них, доставая трубку.

— Анижа? — позвал Кальдур искажённым от доспеха голосом и смог разглядеть её в темноте.

Её балахон был заляпан кровью, а сама она плакала, прижимая к груди обожжённые руки. В глубине пещеры лежали четверо заколотых врагов. Один из них был практически обезглавлен — подарок Улана всё ещё обвивал его шею, вгрызался, душил и резал, уже дойдя до позвоночника.

Пятый успел подобраться ближе всех к Аниже и Хизран. Верхняя его половина которого обгорела до костей. Он лежал в груде осколков стекла со стиснутым в руке факелом и выглядел жертвой атаки чародея.

— Я пыталась прижечь рану, — всхлипнула Анижа, слезы заливали её лицо, но она не могла утереть их. — Она умерла у меня на руках. Слишком плохая рана. Так много крови. Я не смогла… Я не смогла…

Её руки были обожжены и дрожали. У её ног лежала бледная Хизран с остекленевшими глазами, уставленными в потолок. Она уже давно не дышала.

— Там всё? — спросил вернувшийся Дукан, на ходу промывая из фляги рану на плече и готовя бинт.

— Да, — отстранённо ответил Кальдур, не в силах отвести взгляд от убитой девушки. — Нужно похоронить её.

— Нет времени, Кальдур, — Дукан резво мотал бинт, губы его подрагивали.

— Она была добра к нам, — ответил Кальдур не своим голосом. — Мы должны похоронить её.

Виденье 21. Пока не умрём

Он сложил ей невысокий курган на склоне, который видно с дороги. Вспомнил, как во время пути им попадались такие, она махала каждому и улыбалась, немного пританцовывая, приветствовала почивших собратьев. Сказала, что так у них принято, если мёртвый спит беспокойно, то пусть знает — горы ещё стоят на своих местах и горцы здесь улыбаются, живут в мире друг с другом и ждут его возвращения. И чтобы он никуда не уходил, чтоб родиться здесь снова.

Розари призвала доспех и помогла собрать камни. Куда тяжёлее и больше, чем обычно собирали сами горцы. Дукан старался не торопить их, прижимал ещё кровоточащую рану и беспокойно оглядывался по сторонам. Боялся выхватить стрелу от остатков отряда темников, если те решат мстить за своих товарищей. Анижа стояла в сторонке и молча плакала, нашёптывая на свои забинтованные ладони молитвы исцеления, которые не хотели работать.

Когда он закончил, то приставил рядом большой валун, сформировал на костяшке шип, и глубоко вдавливая его, вычертил:

Хизран,

смелая дочь гор,

что не бросала в беде.

Ещё минуту постоял в молчании, кинул последний камешек на курган и пошёл прочь.

Они прошли той тропой, что она успела показать, завернули за склон и столкнулись почти с отвесной скалой, с совсем небольшим уклоном, которая показалась им непреступной и у которой они замерли на долгие полчаса. Всё вокруг заволокло непроглядным, почти колдовским, туманом, от вида которого Кальдур изрядно напрягся. Но вдруг из клубов дымки показался козлик, нелепый, всклокоченный, грязный и совершенно их не боящийся. Он прошёл в паре метров от Дукана, поглядывая на него, словно тот совершил какую-то глупость и застыл около стены на минуту-другую. Цокнул копытами и в несколько прыжков, едва умещаясь на выступах и почти не выбирая траекторию для перемещения, оказался наверху.

— Бе-е-е, — послышалась оттуда, и животное скрылось из вида.

Кальдур вздохнул, пытаясь прикинуть, как начать взбираться самому, сделал шаг к стене, но холодный тон Розари остановил его:

— Она не сможет лезть, Кальдур.

Он это и так знал. Повернулся и посмотрел сначала на лёд в её глазах, потом на Анижу с опущенными головой и плечами.

— А мы не сможет оставить её здесь. Потому что она умрёт, — спокойно ответил он. — Я понесу её.

Вспышка едва блеснула в тумане. Он кивнул на свои сумки и взглядом попросил помочь растянуть ремни и надеть на его шею.

— Ты, старик? — он кивнул на Дукана, тот нахмурился и поелозил зубами, смотря вверх.

— Хороший был укол, — Дукан повращал руку в плечевом суставе. — Залез под доспех, едва успел оттянуться назад, а то бы всё было хуже. Но эта рука у меня болит лет двадцать как. Работает и ладно, нагрузки держит. Вытерплю. Будет кровоточить — ничего страшного. Потеря крови мне скорей полезна, чем опасна. Да и Розари меня подстрахует. Вы же сможете лезть в доспехах?

— Даже упасть, — прикинул Кальдур, вспоминая побег из тюрьмы и падение с высоты. — Я точно. Розари думаю тоже. Несколько десятков метров эти железяки переварят точно. Может даже… сотню вытянем. Но проверять не буду. Просто говорю.

— Сколько сможете находиться в доспехах?

— Пока не умрём, — лаконично ответила Розари, скинула сумки и тоже высвободила доспех.

— Разойдитесь, я попробую!

Кальдур дождался, пока все отойдут на безопасное расстояние и выпрыгнул вверх, невысоко, примерно до половины отвесной стены. Врезался в неё, вырвал и раскрошил выступы своим весом, не смог ни за что зацепиться толстыми бронированными пальцами, выбил копытами окошко в стене, но и там соскользнул, тяжёло упал вниз, приземлился на ноги. Снова застыл, глядя вверх.

— А до вершины допрыгнешь? — усмехнулся сзади Дукан.

— До конца стены точно. Только это плохая идея. Могу перемахнуть. А если там обрыв или провал? В слепую прыгать не вариант. М-да.

— Ну, эти лапища и копыта точно никуда не протиснутся. Ими только виноград месить или глину, — искажённо рассмеялась Розари. — Вот там бы они пригодились. Так. А что на счёт шипов или лезвий?

Кальдур задумался на секунду, согнул кулак и на его костяшках проступили шипы. Поднёс кулак к стене и попробовал опереться на него.

— Не. Сорвусь.

— Может твой доспех может ещё какие-то фокусы делать? — спросил Дукан. — Если он раньше принадлежал зерафиту, то как мог держаться за зеркан?

— Там всё просто. Зерафиты с ними срастаются почти буквально. Правильнее сказать сплавляются. Металл к металлу. Ладно, дайте мне минутку-другую. Может, Розари пока попробует?

Та пожала плечами, показала короткие когти из пальцев, отрастила по шипу от ступней, прыгнула наверх словно кошка, зацепилась и в мгновение ока оказалась на вершине скалы. В тумане её почти не было видно, но Кальдур явственно почувствовал её презрительный взгляд сверху вниз.

— Вот жеж ж стерва, — едва слышно прошептал он и потянулся мыслями к доспеху: — Ну, так и будем молчать? На этой горе тебя может ждать Госпожа, и Её руки, которые исцелят раны. Что скажешь?

Колосс снова не отвечал, но через пару минут, пальцы Кальдура вдруг запульсировали, металл на них заструился, вскипел и застыл в новой форме — кончики его пальцев покрылись тонкой и запутанной сеточкой рельефа.

— Что и всё? Узорчик?

Кальдур вздохнул и поднёс ладонь к стене. Пальцы к ней словно прилипли. Он занёс ладонь над головой, снова поднёс к скале, попробовал оторвать ноги и повиснуть на пальцах. Его чуть стащило вниз, на скале от подушечек его пальцев, остались борозды, которые выглядели как полированный камень. Если он не будет зевать и менять руки быстро, то сможет лезть и так.

Он попробовал. Поверхность его ног ниже колена, переходящая в широкие, почти круглые ступни, так же покрылась узором, и он даже смог перенести на неё часть веса.

— Сойдёт. Спасибо, Колосс. Мы идём вверх. Не подведи нас.

Стальная тень Розари с грохотом приземлилась рядом. Сбросила с плеча тушу козла со свёрнутой шеей.

— В доспехах лезть будет куда легче и быстрее, — услышал он ледяной тон девушки. — Но за каждый день восхождения, броня возьмёт с нашего тела втридорога. Нужно будет много сил.