Междумирье - Артем Кушнеров

Сидящая по центру на первом ряду, она обращалась к преподавателю на равных, даже с вызовом.

– Что вы думаете насчет нынешних беспорядков в городе?

– Вы говорите о течениях Падшего? – тяжело опустившись в кресло, спросил тот.

– Не понимаю, почему вы продолжаете использовать терминологию, навязанную церковью. Неминем выполнил свою часть сделки, оставив нас в ожидании выполнения своей.

– На самом деле этот момент крайне неточен, – немного прикрыв глаза углубился в свой предмет преподаватель. – Мы не имеем никаких свидетельств о разговоре между доминутемпом, звавшим себя Дреем Нотеном, и Падшим Творением, кроме известной Исповеди. Так что слухи, распускаемые сектантами о так называемой «честной сделке», не более, чем фальсификация реальной истории.

– Но тогда следует признать и саму Исповедь недостоверным историческим источником, разве не так? Она – единственное, что предоставила церковь Зайта после смерти Нотена, возводя его в ранг святых и вынося на учреждение его имени в качестве синонима к званию Мастера Эинса.

– Как и любую исповедь, церковь не имела права разглашать ее ранее, – со вздохом ответил старичок. – Это вопрос обычаев, которых мы не понимаем. Однако, всевозможные анализы предоставленного ими документа…

– Позволяют составить мнение о возрасте, с довольно большой областью погрешности, которое блекнет на фоне того, что документ является просто бумажкой стенографии, составленной непонятно кем, непонятно в каких условиях и не имеющих никаких отличительных знаков даже в виде подписи!

– Девушка, вы симпатизируете сектантам? Прошу, осторожнее выбирать слова под этими сводами. Как бы то ни было, официальная история со скрежетом приняла эту точку зрения, как единственно возможную. Высвобожденный Падший убил всех, кроме Дрея Нотена, из чистой скуки согласившись помочь со своими братьями. Уничтожил их и скрылся в неизвестном направлении, пригрозив вернуться и взыскать должок. Точка. Все остальные версии не имеют под собой никакого обоснования, и пока это так, Историческое Общество…

– Крипты и Старый Подземный Город до сих пор находится в ведомости церкви! Она не позволяет получить факты с помощью колдовства! Преподавая здесь вы должны…

– Историческое Общество не считает необходимым раскачивать лодку, – нахмурился преподаватель.

– Но ОСМУР…

– Вы, вроде, неплохо учитесь, и должны понимать, что из-за трехмерной структуры времени путешествия в прошлое возможны, однако сам факт этого путешествия делает невозможным получение нами результатов исследования!

– Почему? Если все свидетельства останутся теми же, то шанс возвращения исследователя к нам составляет 50%. Вполне достаточно, чтобы рискнуть, – девушка стояла на своем.

– Вы забываете, что Падший является могущественным Творением, и уничтожит исследователя вместе с машиной так же, как уничтожил тогда всех.

– Вы спекулируете фактами! – голос отличницы слился вместе с мелодией, оповещающей о конце пары.

– На этом мы закончим разговор, – выключив голограмму, преподаватель необычайно резво покинул аудиторию.

***

Трое скелетов сидели за шахматным столиком, с интересом поглядывая на раскрытую трещину. За ней в неоновом сиреневом свете проходила странная встреча между доминутемпом в фиолетовой мантии, расшитой сложными узорами, и странным худым существом с совиным лицом и клювом вместо рта. Последний висел на стене, прикованный цепями с вкраплениями янтаря. Сторожили его два странных монаха, с полностью закрытыми белыми масками лицами, держащими в руках высокие жезлы с плоским набалдашником в виде спирали золотого сечения.

– Пас, – воспользовался своим правом Безумие, и его красная фигура сама сделала ход, даже не оглядываясь на хозяина.

– Играть с тобой подчас еще скучнее, чем с сестрой, – хохотнула Судьба, переставляя коня и следя за тем, что происходит по ту сторону трещины.

– Наслаждайся допросом, глупая, – не спеша делать ход, развалилась на своем троне Воля. – Не каждый раз увидишь такое интересное событие.

– Согласен, – кивнул Безумие. – Крайне интересный персонаж этот заключенный… Заключенные…

– И я про то же, – энергично закивала Воля, освобождаясь от капюшона своего балахона. – В нем будто две личности. И вторая гораздо интереснее.

– Не вижу ничего занимательного, – скучающе осадила их Судьба. – Скорее опять какие-то нелепые проделки нашего «господина».

Последнее слово она произнесла с пренебрежением настолько, что сама поняла, что перебрала. Ее череп уже приготовился получить аметистовый щелбан из ниоткуда, но ничего подобного не последовало. Сегодня Сущее вел себя до крайней степени странно. Нет, он и раньше творил, что хотел, выкидывая странность за странностью, словно взбалмошный ребенок, но сегодня… Он вел себя сдержанно и взросло, словно впервые за все время стал серьезным. И его резкая перемена в характере пугала.

Воля тоже думала об этом, партия ее занимала меньше всего. Она прекрасно понимала то чувство, которое возникло у нее, когда Сущее осадил ее сестру. Тогда у Судьбы погасли огоньки в глазницах, она явно ощутила страх и не заметила. Не заметила, что он уже демонстрировал им такую серьезность. Всего лишь однажды, когда выгнал так бесцеремонно ворвавшегося к ним нахала со сморщенным словно у чернослива лицом.

Они знают Сущее очень давно, но не помнят, когда и как встретили его в первый раз. Он никогда не казался им надежным или мудрым. Да, он хозяин этого удивительного места, но даже своим строением, оно напоминает огромную песочницу. До обеих сестер почти одновременно дошло осознание, что все это время они просто пользовались гостеприимством ребенка, который впустил их поиграть в свой песочек.

Правда теперь вставал совсем другой вопрос: а ребенка ли? Теперь Воле казалось, что это они дети, а тот, что так весело резвился вместе с ними был директором песочного завода. Стоит ли вообще идти против него?

Скелет в рыжем балахоне встретился взглядом с сестрой. В черных огоньках Судьбы читалась уверенность.

«Не важно, кто Сущее на самом деле, – словно бы говорила она. – Неважно, что такое Адинамия на самом деле. Мы просто должны отсюда выбраться».

И к своему ужасу, Воля была полностью согласна. Она безучастно дотронулась до слона и тот изогнувшись, сделал свой ход.

– Что-то вы и правда пригорюнились, – посмотрел куда-то вверх Безумие. Он потянулся, чтобы взять пешку, но вдруг передумал, – Пас.

За трещиной медленно ходил из стороны в сторону доминутемп в фиолетовой мантии. За его движениями так же медленно следил пленник своими совиными глазами. Он выглядел достаточно хорошо для заключенного, но всем сердцем желал вырваться из оков. Тихий и сонный внутренний голос в его голове, что возник еще в раннем детстве, осторожно шептал. Он уговаривал его уступить свое тело, позволить ему полностью захватить контроль.

«Но почему?», – с живостью спрашивал разум похожего на сову существа.

«Им нужен я, – почти пропадая шелестел голос ликантропа. Он звал себя иначе, но название расы никак не хотело укладываться в голове пленника, поэтому он звал его