Взаимная ошибка - Дана Хадсон

Люк обессиленно прикрыл глаза. Если б можно было забыть эти безжалостные слова!.. Да уж, трудно жить с сознанием собственной ущербности. В постели у них все было хорошо, порой ему даже казалось, что отдаваться так, как ему отдавалась Джейн, можно только глубоко и искренне любя. Но днем, глядя в ее печальные глаза, он понимал, что она до сих пор тоскует по Хартли, и ночные надежды таяли, как дым.

В парапет тяжело ударила океанская волна, обдав Люка солеными брызгами, и он невольно поморщился. Все-таки ненадежное это дело — искусственные острова. Хотя и красиво, конечно. Но недаром на них не строят жилье — только развлекательные центры, магазинчики да отели. То есть только то, откуда в случае природных катаклизмов можно быстро эвакуировать людей, а остальное если и сгинет, то не жалко.

Он ушел в номер и велел принести ужин. Ему не хотелось идти в ресторан, смотреть на чье-то веселье.

Едва он допил кофе, как раздался звонок. Он взглянул на часы — десять вечера. В Чикаго уже глубокая ночь. Что случилось? Он нервно схватил трубку и бросил:

— Слушаю!

Спотыкающийся голос Аннет удрученно доложил:

— Сэр, она сбежала!

Люк понял, что сбылись его самые страшные кошмары. Жестким тоном спросил:

— Как такое могло произойти?

— Ей помогли…

— Кто?

— Их было несколько, сэр. Личности мы еще не установили.

— Но я же предупреждал, чтобы вы никуда — слышите, никуда! — не ходили без охраны!

— Да, сэр, предупреждали… — Голос у Аннет дрожал и срывался, но у Люка не возникло к ней ни капли сочувствия. — Но я не ожидала, что Джейн в самом деле вздумает удрать.

— Но я же предупреждал! Вы просто не выполнили мои указания! — В телефонной трубке послышался жалкий всхлип, но это не разжалобило Люка. — Я немедленно лечу обратно!

Позвонив по сотовому своему личному секретарю, ужинающему в ресторане, разъяренный Люк велел ему отменить все назначенные на завтра дела и купить билеты в Лос-Анджелес на ближайший рейс.

В семь утра местного времени он уже стоял перед новым домом Хартли в Беверли-Хиллз и колотил в ворота. К нему неохотно вышел заспанный охранник и на вопрос, где хозяин, насмешливо пояснил:

— Нет его. Со дня вручения премии он здесь и не появлялся.

— А где он?

— Не знаю. Он о своих передвижениях охране не докладывает. Наше дело — стеречь его имущество, а не его самого.

— Когда будет?

Охранник с негодованием посмотрел на настырного господина, ничем не напоминавшего восторженного поклонника, и пригрозил:

— Уходите-ка подобру-поздорову, а то мне уж очень хочется вызвать полицию. Вот тогда и объясняйтесь в участке, зачем вам понадобился мистер Хартли.

С мстительным блеском в глазах Люк направился к Глории Линн. Заспанная кинодива с трудом поняла, чего он от нее добивается. Съемки вчера закончились в восьмом часу вечера, потом она с очередным бойфрендом немного посидела в ресторане и уснула только под утро. И после такого безжалостного пробуждения не совсем адекватно воспринимала происходящее.

— Хартли? Он должен появиться здесь только через неделю — у него съемки у Олбени. Ты в курсе, что он начинает снимать очередной триллер?

Люку было глубоко наплевать, что там начинает снимать Олбени, но он сдержанно поблагодарил широко зевающую Глорию и ринулся в особняк режиссера. К его удивлению, тот не спал, а бегал трусцой вокруг дома по беговой дорожке, посыпанной мелким гравием. Услышав странную просьбу сообщить ему, когда начнутся съемки, проницательно посмотрел на мрачного Брэтта и констатировал:

— Так, похоже, что Макс перешел вам дорожку. Как в свое время вы ему. И долго вы собираетесь делить одну женщину?

Люк чертыхнулся. Он ни с кем Джейн делить не хотел. Он ее любил.

Усмехнувшись, Олбени посоветовал:

— Вы просто скажите ей об этом. Или говорили, а она все равно уехала?

— Нет, не говорил. Но она меня не любит.

Тот не поверил:

— Ерунда. В последний раз, когда я видел вас вместе, она смотрела на вас таким взглядом, что не нужно было переводчика, чтобы понять, в чем дело.

Люк замер. Неужели Джейн и в самом деле была к нему неравнодушна? Но тогда те слова, что он ей говорил, да и все его поведение были для нее настоящим оскорблением. Похоже, его желание в любом случае сохранить свое реноме — просто трусость. И теперь понятно, почему она ушла. Жить с человеком, которого любишь ты, но который не любит тебя, — истинное мучение. Он-то хорошо это знал.

Быстро распрощавшись с Олбени, Люк поехал в аэропорт. Сейчас для него главное — найти Джейн. Найти и во всем признаться. В том числе и в том, что Хартли ушел от нее при его прямом участии. Хотя в этом он за собой особой вины не чувствовал. Тот все равно рано или поздно подыскал бы себе кого-то поперспективнее, чем Джейн.

Через несколько часов Аннет Беркли с возрастающим ужасом смотрела в побелевшие от ярости глаза босса. Таким за всю свою у него службу она видела его впервые. И это все из-за этой финтифлюшки, Джейн Кендал! Она и предположить не могла, что всегда сдержанный, даже несколько флегматичный Брэтт не то что выйдет из себя, а полностью потеряет над собой контроль и будет орать на нее, как уличный мальчишка. А она-то думала, что он с облегчением вздохнет и лишь для проформы выскажет ей легкое недовольство. И вдруг такой взрыв негодования! Может быть, босс просто уязвлен, что его оставили первым? В конце концов, такого с ним еще ни разу не бывало. Она повнимательнее посмотрела в разгневанное лицо Брэтта. Не похоже. Он производил впечатление человека, которому по-настоящему больно. Что ж, приходилось признавать, что все они ошиблись и босс вовсе не хотел расставаться со своей подругой.

На свою робкую попытку оправдаться она заслужила новую порцию упреков:

— «Сделала все, что могла»? Вы с ней отправились в город без сопровождения! То есть сделали все, чтобы облегчить задачу этому Хартли! Я приказал не выпускать ее из особняка до моего приезда!

Уязвленная секретарша резонно заметила:

— Сэр, она не заключенная, чтобы держать ее под стражей! К тому же если бы вы держались с ней хоть немного поприветливее, то и вся обслуга особняка делала бы то же.

Люк замер.

— Что это значит? Неужели ее здесь просто-напросто третировали?

Аннет замялась, не желая называть вещи своими именами.

— Нет, конечно. Но и особой сердечности не выказывали.

Побледневший Люк внезапно замолчал, будто вспомнив что-то неприятное, и взмахом руки отправил измочаленную его придирками секретаршу восвояси. Оставшись один, вцепился обеими руками в свои волосы. Итак, получается, что Джейн жилось здесь очень плохо? Что она не жаловалась, неудивительно — это вовсе не в ее характере. Эх, почему он не сказал той же Аннет, что Джейн самое дорогое, что у него есть? Тогда и все остальные стали бы относиться к ней по-другому!