Том 5. Голубая книга - Михаил Зощенко

В этом мире, то есть за порогом сознания, создаются, повторяю, не только многие болезни и недомогания, но создаются и основные склонности, привычки, характер и даже подчас вся судьба.

Гете, как мы говорили, утверждал, что даже смерть зависит часто от воли человека. Это надо понимать в том смысле, что в подсознательной психике человека создается твердое убеждение, к которому и стремится человек. И, изменив эти представления, можно тем самым изменить свои склонности, стремления и даже весь характер и продолжительность жизни.

До некоторой степени странно, что этот удивительный мир, от которого зависит почти все или очень многое, так мало изучен.

Почти до последнего времени люди, говоря о бессознательном, приписывали ему нечто таинственное и непостижимое.

Шопенгауэр, например, назвал это даже «исчадием нашего таинственного существа».

Он писал:

«Переработка материала (у художника) обыкновенно происходит в темной глубине. Отсюда происходит то, что мы не можем дать отчета о происхождении наших глубочайших мыслей: это исчадие нашего таинственного существа».

Однако это «таинственное» вовсе не следует рассматривать как действительно таинственное и мистическое. Это прежде всего, несомненно, физиологическая деятельность мозга, вернее — деятельность тех участков мозга, которые, видимо, не в такой мере еще развиты, для того чтобы деятельность эта была равносильна деятельности сознательной части мозга. Быть может, этой деятельности принадлежит будущее. Быть может, первые проблески сознательной жизни человека начинались так же и были так же похожи на бессознательное. И, быть может, гениальный человек — это тот человек, у которого в большей степени развиты эти участки мозга.

Во всяком случае, нет сомнения, что гениальный человек часто выводит за порог сознания именно те мысли и идеи, которые рождаются не в пределах обычной разумности.

Творчество (в особенности гениальность), как известно, необычайным образом связано с «бессознательным».

Как часто приходится читать признания больших художников в том, что в их работе играет огромную роль бессознательное.

И Гете, и Толстой, и многие величайшие писатели, художники и даже ученые считали бессознательное неотъемлемой частью творчества. Некоторые из них даже стремились искусственным путем вызвать деятельность своего подсознания.

История искусства знает небезынтересный опыт в этой области. Это трагикомичная история о том, как один художник, не надеясь на свое сознательное восприятие вещей, решил перед работой подвергнуться гипнозу.

Этот художник (Вирц, 1806–1865, Бельгия) писал картину казни преступника. Для более правдивой передачи страдания казнимого художник перед одной казнью попросил загипнотизировать себя и внушить, что казнят именно его. Ему хотелось не только свое поверхностное сознание, но и всю глубину своей психики привлечь к творческой работе.

Художника поместили на месте казни и загипнотизировали. Обманутое сознание и покорное ко всему подсознание вызвали в человеке такое реальное страдание и такой ужас смерти, что загипнотизированный начал бороться с «палачом», а потом жалким голосом умолял поскорее покончить с ним.

Разбуженный художник долгое время не приходил в себя и после этого опыта захворал тяжелым нервным расстройством.

Картину же казни преступника он, поправившись, написал со всем блеском.

Этот случай, конечно, не в достаточной мере определяет деятельность подсознания. Но он характерен как пример желания художника привлечь к своему творчеству всю глубину своей психики.

Между прочим, знаменитый немецкий философ Шеллинг (1775–1854), говоря о подсознании (интуиции), предсказывал даже исчезновение наук, вернее — «вытеснение наук непосредственным знанием, полученным интуитивным путем».

Свою мысль Шеллинг основывал на том, что огромное большинство величайших научных открытий было сделано интуитивно и даже значительно раньше, чем были отысканы доказательства.

Нам известно хотя бы несколько теорем, доказательства которых мы не знаем до сего времени. Они были открыты подсознанием.

XVI (к стр. 89)

Скорость работы нашего организма, как мы говорили, зависит всякий раз от цели и устремления. Без цели и устремления движение как бы прекращается или сводится к минимуму.

Весьма часто человек, исполнив тот или иной труд или намерение, умирает или долгое время находится в упадке.

И наоборот — человек, у которого есть планы дальнейших работ, есть цель и устремление, часто продолжает жить, несмотря даже на слабое и разрушенное здоровье.

Конечно, большинству людей нашей страны не приходится говорить о «цели жизни». Высокая цель — борьба за социализм, за лучшую жизнь, без угнетения капиталом — несомненно, создает правильную и усиленную работу всего тела. И тут, казалось, нет даже нужды понимать механику этого дела.

Тем не менее благодаря неумелому руководству над своим телом, а также благодаря неправильному отдыху или отсутствию отдыха человек ставит себя иной раз в упадочное положение, и тогда ему просто необходимо знать весь принцип работы нашего организма. В общем, принцип такой:

Движение приостанавливается, если нет устремления Движение возрастает, чем ярче и сильнее устремление.

У одного это устремление — большая и высокая цель, у другого — поиски славы, богатства, удовлетворение тщеславия, у третьего, наконец, как будто устремлений вовсе нет, но это устремление, попросту в силу низменности натуры, разбито на ряд мелких животных устремлений, вплоть до удовлетворений своего аппетита и любовных стремлений.

В сущности, нет человека, который не имел бы устремлений. А если случится, что человек потерял эти устремления, — он по большей части погибает.

Замечательную историю мне рассказали несколько лет назад.

Это история о том, как человек, потеряв цель и устремление, создал это искусственным путем и что из этого вышло.

Года три назад я был в Одессе. И вот на трамвае поехал осматривать окрестности.

На какой-то остановке кондуктор объявляет: «Башня Ковалевского».

Действительно, недалеко от остановки, почти на берегу моря, стояла огромная кирпичная башня, в шесть или семь этажей. Это было безобразное кирпичное здание, похожее на огромную водопроводную каланчу.

Тут же, в трамвае, я услышал рассказ об этой башне.

Оказывается, года за четыре до революции один богатый человек, крупный коммерсант, выстроил эту башню на своем участке земли без всякой видимой надобности — просто так, глядеть на море.

Это был чрезвычайно богатый человек, человек, прославившийся в свое время кутежами, развратом и швырянием денег.

К 40 годам он, однако, пресытился своей богатой жизнью. Он все испытал. И, кажется, ничего не осталось такого, чего он не видал.

Его богатство давало ему обеспеченную жизнь. Он ездил за границу, в Египет и в Америку. Но с каждым годом желаний у него становилось все меньше и меньше.

И наконец у него не оказалось никаких стремлений даже самых элементарных.

Ему ничего не хотелось. Никаких желаний не было. И он впал в жесточайшую меланхолию.

Он купил под Одессой дом и землю и приехал сюда, чтобы пожить у моря — отдохнуть. Но отдых не удавался. Пресыщение было столь велико, что даже отдых был ему в тягость.

Он попробовал было заняться благотворительностью, но это оказалось скучным и неинтересным.

Наконец кто-то из знакомых посоветовал ему построить новый дом. Дома он строить не стал, но решил построить высоченную башню, с которой можно было бы любоваться морем.

Почти год он затратил на это дело. Почти год он работал, хлопотал, заказывал, горячился, спорил. Жизнь была заполнена. Снова он чувствовал себя хорошо и радостно. Меланхолия исчезла.

Но вот наконец башня была готова.

На другой день, после того как все мелочи были закончены, Ковалевский бросился вниз с верхнего этажа башни. Он разбился насмерть.

Эта замечательная история необычайно характерна. Она чрезвычайно обнажает, так сказать, механику движения. Создав искусственным образом цель и достигнув ее, человек покончил с собой.

Мне вспоминается письмо Л. Н. Толстого к Фету.

Фет строил дом в своей усадьбе. И Л. Н. Толстой давал ему советы. Один из советов цитирую по памяти:

«Стройте подольше, дорогой Фет, иначе опять может напасть на вас хандра».

Искусственные устремления создавал себе также Гоголь. Всякий раз, долго оставаясь на одном месте, он впадал в меланхолию. Ему необходимо было какое-то устремление, для того чтобы организм его работал более сносно. Он время от времени устраивал путешествия, говоря, что только в дороге он чувствует себя хорошо. Часто он устраивал эти путешествия без всякой надобности.