Пейзаж души: «Поэзия гор и вод» - Бо Ли

(«За вином вопрошаю луну»)

В лунных гимнах луне луна у Ли Бо и недоступно далека, недостижимо высока, и в то же время вызывает у человека близкое и родственное чувство. И пусть эта луна где-то далеко, она вызывает у Ли Бо чувство радости и наслаждения: «Хочу подняться в небо и обнять луну»; «Насладись бесплатно ветром и луной». Вот так и появляются у него такие удивительные образы, как приглашение луне, хмельная луна, шагающая луна, оседланная луна, плывущая луна, ночующая луна, забавляющаяся луна…

Взмахну бокалом — приходи, луна!Ведь с тенью нас и вовсе будет трое.

(«В одиночестве пью под луной»)

Вдоль ручья побреду я куда-нибудь прочь,Где ни птиц, ни людей, только в небе луна.

(«Разгоняю грусть»)

По ним мой челн водовороты катят.Снежит… И «Тень горы» примстилась мне.

(«Плыву на лодке у Врат восточного Лу»)

Луна-ясна, покинь-ка небеса,Стань лодочкой в цветах моей хмельной!

(«Песни Осеннего плеса»)

Такие разнообразные картины луны формируют автопортрет, проникнутый наивным волшебством сновидения и в то же время истинный и эмоциональный. Под лучами луны Ли Бо, расслабленный, безмятежный, полностью раскрывает свободу своей души, обретенную в подлунном пространстве. Все такая же недоступная, повиснувшая в своем далеке, луна становится ближе и полнит человека чувством. Ли Бо нередко свой необузданный темперамент проявлял в подпитии, изливая гнев по поводу неприятия миром его таланта. И когда он видит: «Я пью один, нет никого со мною», — он приглашает луну разделить компанию:

Взмахну бокалом — приходи, луна!Ведь с тенью нас и вовсе будет трое.Луна, конечно, не умеет пить,Тень лишь копирует мои движенья,И все-таки со мною разделитьПомогут мне весеннее броженье.Луна шалеет от моих рулад,А тень сбивают с ног мои коленца…

(«В одиночестве пью под луной»)

Захмелев и пританцовывая с луной, поэт уже не думает о безнадежности своей служивой карьеры, о своем одиночестве на жизненном пути без задушевного друга. Вино поднимает ему настроение, луна — словно близкий друг рядом, и поэт обретает чувство независимости и хмельной мир, в котором забывает и себя, и все вокруг.

Единственный природный объект, испускающий светлые лучи в кромешной ночи, неизменная от века луна глядит вниз на освещенные ею мириады существ и естественно становится в центр эстетического любования людей. У Ли Бо весьма много произведений, где через образ луны он раскрывает свои мысли об отчем доме и друзьях:

Сияние луны простерлось к ложу —Иль это иней осени, быть может?Взгляну наверх — там ясная луна,А вниз — и мнится край, где юность прожил.

(«Грезы тихой ночи»)

Безграничность и вечность луны воплощается не только во времени, но и в пространстве. В небесах — все та же луна, и это снимает пространственную отдаленность путника от родного края, поэт с помощью луны уносится мыслью к родным краям, а родные края в образе луны сопровождают путника до самого края земли.

Зарыдала кукушка, и пух тополей отлетел,Говорят, Вы в Лунбяо, отставлены нынче от дел.Я тревогой своей поделюсь с лучезарной луной,Чтоб она унесла ее в этот далекий удел.

(«Из дальних краев обращаюсь к Ван Чанлину,

прослышав, что он сослан в Лунбяо»)

Собираясь вместе, люди глядят на луну, когда они отдалены друг от друга, порознь они видят все ту же общую для всех луну, и луна как бы олицетворяет собой чувство дружбы, неотступно сопровождая их.

Луна в стихах Ли Бо становится чудесным посредником между древностью и сегодняшним днем, метаморфозами человеческого мира и требованиями судьбы.

Терраса, запустелый сад. Весна,Зеленый тополь, песни спозаранку…Осталась неизменной лишь луна,Взиравшая на пиршества У-вана.

(«С террасы Гусу смотрю на руины»)

Здесь луна — свидетель взлета и падения истории, и перед ликом луны дворцовые роскошества ушедших веков — миг один. Об одном сожалеет Ли Бо, глядя на вечно неизменную луну, озаряющую переменчивый мир людской, — о том, что человеку не дано задержать навеки радости и удовольствия жизни, и потому с вином в руке обращается к луне:

Где луна, на которую предки смотрели?Вот она: им светила — и смотрит на нас.Мы приходим, уходим, как воды в движенье,Каждый видит луну, что вот так же ясна.Пусть же в час возлиянья и в час песнопеньяВ золотистых бокалах искрится луна!

(«За вином вопрошаю луну»)

Чувства поэта, вызванные изменчивостью мира людского, концентрируются на отношениях космоса и бытия. Луна как образ вечного становится фоном для сожалений об уходящей жизни. Вечность космического и краткость человеческого — это неразрешимое противоречие, которое человек, находящийся между исчезающим прошлым и надвинувшимся настоящим, не в силах преодолеть. Поколение за поколением поэты воздыхали перед этой тупиковой ситуацией жизни. Такие настроения появляются и в других стихотворениях Ли Бо, но наиболее чарующими они становятся здесь, в вопросах к луне. В противоречиях между конечным и вечным поэт, обращаясь к образу луны, искусно соединяет воедино настоящее с ушедшим и грядущим, концентрируя их в песне вину. Не чудесный ли способ для людей контролировать собственную жизнь? В конце концов, раз люди прошлого, настоящего и будущего сталкиваются с одним и тем же противоречием жизни-смерти, то не может ли это противоречие соединить поколения, породить общность? Вздыхая о краткости человеческого бытия и бесконечности космоса, поэт восхищается вечностью луны («Всех манящее, нам недоступно светил»); и тогда, когда он с помощью образа луны ищет своего рода независимости ни от чего и ни от кого («Мы приходим, уходим, как воды в движенье, / Каждый видит луну, что вот так же ясна»), он вновь обращается к пространству вечной нескончаемости луны.

Раздумья под лунными лучами, в основном, показывают нам самого поэта, но он также воспроизводит и других людей:

В струе воды — чистейшая луна,В луче луны — вечерний цапли лет.Там парень с девою плывут, она,Каштан срывая, песенку поет.

Над землей полыхает руда,Искр багровых летит череда.В свете лунном плавильщик поет,И от песни теплеет вода.

(«Песни Осеннего плеса», стихотворения №№ 13, 14)

Весь этот вид парней и девушек из народа, их поступки, свидания и песни под луной не могут не привлекать, гармонично сливаясь с белизной лунного сияния. В образе плавильщика появляются звук и цвет, полыханье огня и мельтешенье искр переплетаются с беззвучной белизной лунного света, оживляя картину.

В целом, мир воды и луны, созданный кистью Ли Бо, имеет свою специфику. Он недоступен грязи, далек от бренной суеты, пронизан светом и в то же время полон жизненных сил. В раздумья о космосе не вторгаются печаль и гнев, деспотические и трагичные поползновения, никакое высокомерие. Он естествен и чист, спокоен и гармоничен, просторен и оживлен.

Гармония среди конфликтов

О специфике двух сторон индивидуальности (или художественного стиля) Ли Бо давно ведутся споры. Особого внимания заслуживают взгляды Чжу Си, в первую очередь тот факт, что он ставит рядом Ли Бо и Тао Юаньмина[29]: «В поэзии Ли Бо не только неистов, но также и изящен и мягок. Сколько, например, мягкости в строке „Уж боле нет былых Великих Од“[30]. Стихи Тао Юаньмина все называют простыми, лишенными украшательств, в каком-то смысле они необузданны, но их необузданность слух не режет. Он открывает себя, воспевая Цзин Кэ[31]. Каким-то образом так и говорят люди, тяготеющие к простоте» (Чжу-цзы юй лэй. Т.8. Пекин, 1994. С.3325). У Ли Бо и Тао Юаньмина индивидуальности совершенно разные, но мудрый Чжу Си привлек внимание к другой стороне. Об этом высказывании Чжу Си современный исследователь Пэй Фэй[32] говорит: «Оно показывает две сферы эстетики Ли Бо — возвышенно-прекрасное и нежно-прекрасное… Конфликтное (субъективное и объективное) порождает возвышенно-прекрасное, гармоничное (субъективное и объективное) порождает нежно-прекрасное» (Ежегодник «Чжунго Ли Бай яньцзю». Ч.1. Цзянсу, 1990, с.25).

Ли Бо, вне всякого сомнения, — наиболее типичный представитель необузданного, возвышенно-прекрасного индивидуального стиля в истории китайской литературы. Это вызвано в первую очередь противоречиями между его жизненными ценностями и реальным общественным состоянием («Сей бренный мир не отвергаю я, / Он сам меня отринул, мир людской» — стихотворение «Провожаю Цая, человека гор»), субъективно-объективными конфликтами. Эта сторона поэзии Ли Бо изучена достаточно глубоко. Здесь речь пойдет о поэтике «другой стороны» его поэзии.