Лимонов против Жириновского - Эдуард Лимонов

Статья Татю в «Ле Монд» появилась 28 сентября и называлась «Странная Программа мсье Жириновского». В статье он более или менее верно передал сказанное Жириновским на пресс-конференции. Мишель Татю цитирует Жириновского, сказавшего

«Так же как февральская революция (против царя) привела к Октябрьской (большевистской), точно так же революция августа 1991 года приведет ко второй революции, и она будет иметь место в ноябре 1992 года. /…/ Путч нежелателен, но он будет предпочтительнее настоящей ситуации, так как он единственное средство для того, чтобы вылечиться. Помимо всего прочего, Россия нуждается в авторитарном режиме, и армия имеет право вмешаться в политику».

Мишель Татю процитировал также громы и молнии Жириновского в адрес Прибалтийских стран, кавказских республик и прочих обычных мишеней. Татю правильно поймал Жириновского на противоречии.

«Эта концепция Империи, где каждый имеет свою «культурную автономию» должна была бы логически привести мсье Жириновского к удовольствию видеть нерусских, достигших важных постов. Но ничего подобного, поскольку он критикует присутствие рядом с Ельциным «прибалтов», таких как Чубайс и Бурбулис, кавказца Хасбулатова во главе Парламента, не говоря уже о евреях, которые составляют 80 % журналистского корпуса в России».

Далее Жириновский объясняет, что «мы не антисемиты». Татю заканчивает свою статью так:

«Он получил умеренный прием от французских правых: мсье Ширак дал ему знать, что «традиция» требует договариваться о встрече за шесть месяцев вперед…»

Я посчитал размеры статьи: (50 не 140 миллиметров, в три колонки. Неплохо. «Известия» ограничились небольшой заметкой Юрия Коваленко, написанной еще до пресс-конференции. Привожу ее здесь полностью.

«Владимир Жириновский на берегах Сены. В Париж, во главе делегации из 6 человек прибыл председатель ЛДП Жириновский. К тому моменту, когда В.Жириновский вступил на французскую землю, программа его визита не была окончательно отработана. Пока только достигнута твердая договоренность о том, что состоится рандеву с лидером ультраправого «Национального Фронта» Жан-Мари Ле Пеном. Об этом сообщил мне за несколько дней до прилета делегации ЛДП писатель Эдуард Лимонов, который активно участвовал в подготовке визита. В.Жиновский сообщил корреспонденту «Известий», что намерен договориться о сотрудничестве и взаимодействии и в перспективе создать в Москве центр правых консервативных партий Европы! — Германии, Франции, Италии. — «Такой центр должен быть в Москве — там у нас больше и лучше возможности для более активной целенаправленной деятельности… Полделегации у меня — высшее руководство партии, половина — бизнесмены» — «Есть ли у вас и у Ле Пена идеологические и прочие точки соприкосновения?» — «Это наш антиамериканизм», — последовал ответ Владимира Вольфовича. — «А вас не смущает то, что Ле Пена на Западе считают расистом, фашистом?» — «Да нет… И у нас в России — чуть что — то красные, то коричневые, — отмахнулся Жириновский. — Это общая болезнь желтой демократии».

После пресс-конференции Жириновский был доволен. По-моему, он не понял, что телевидение было ле-пеновское. Попрощавшись с Жириновским, (он со своими мальчиками-банкирчиками отправился куда-то, Горшков в зеленом пиджаке впереди); я ушел домой к своим гранкам и работал до поздней ночи. Рано утром следующего дня позвонил Валентин Минаков и оставил настоятельную просьбу Жириновского (я спал, подошла моя жена) «организовать встречи с Ротшильдом, с Азнавуром или с руководителем армянской общины». Позже я позвонил в отель. Минакова не было, но был Жириновский. «С каким Ротшильдом вы хотите встретиться, Владимир Вольфович, их многие десятки… Есть Надин Ротшильд, писательница. Ей я был представлен…» «Ну с этим, с главным», — хмуро пробормотал Жириновский, — который банкир». Я не спросил, зачем ему Азнавур, и зачем руководитель армянской общины. После встречи с Гариком Саркисовичем мне ясно было зачем. Владимир Вольфович понял, что у армян богатая диаспора, у них есть деньги, которых нет у Владимира Вольфовича и ЛДП. За помощь, оказанную ему, Владимир Вольфович готов был продать армянам особую позицию в его будущем геополитическом мире. Все это нетрудно проследить по интервью и выступлениям Владимира Вольфовича. Армяне становятся все лучше, турки все ужаснее. Если раньше Жириновский часто приводил пример турецких военных переворотов («каждые десять лет») как достойный подражания, то пример этот исчезает из его ярких речей около этого времени.

Я сказал, что у меня нет связей ни с Азнавуром (французами знаменитый певец Шарль Азнавурян), ни с общиной. Но я попытаюсь найти ему телефоны. И нашел. Листок с телефонами до сих пор лежит где-то среди моих бумаг. Так что Владимир Вольфович начал торговать внешней политикой России уже в 1992 году, не обладая никаким постом или официальными полномочиями. Что он будет делать, если придет к власти, можно предположить. Продавать армии, горы, озера, сдавать внаем целые народы? Нет, я не считаю его безумным. Он просто беспринципный, ограниченный советский мелкий буржуа. Абсолютно аморальный, без бога и нации, и Родины. Антисемиты будут называть его «агентом сионизма». Но нет же, он, Жириновский, — агент Владимира Вольфовича, а тот и не еврей, так же как и не русский! Он существо без нации. Другое дело, что у него ближневосточный еврейский темперамент.

В воскресенье состоялся обед с очень влиятельным в крайне правых кругах Франции принцем Сикст-Анри де Бурбон Парм, организованный владельцем «Шока». У принца — характерный бурбонский нос, шарм августейшей особы, свободные манеры артиста — анархиста, полное неуважение к пиетету. Обед состоялся в ресторане «Лаперуз» в отдельном кабинете, завешанном гобеленами и старыми картинами. Присутствовали: с одной стороны стола: Минаков, Жириновский, Жебровский. С другой стороны: Жеральд Пенселлели, принц дэ Бурбон Парм, Лимонов. Принц жадно поедал (в ожидании заказанных блюд) булочки черного горячего хлеба. Я поедал белый с маслом, люди ЛДП стеснялись, Жириновский нарочито грубо разломил свой хлеб… Стал есть. Жебровский наконец смог использовать свой вовсе неплохой французский (лучше, чем у вождя Владимира Вольфовича) и чопорно выспрашивал что-то у своего визази Пенселлели. После обеда все мы, включая принца, отправились в помещение, где делается журнал «Шок дю муа». Жириновский со вниманием пролистал несколько последних номеров, задерживаясь, я заметил, на страницах, где были опубликованы мои военные репортажи. Он вглядывался в фотографии. Впоследствии я обнаруживал его определенное соперничество со мной. И не раз. Жириновский называет меня «честнейшей и отличный человек» в калифорнийской «Панораме» от 3 августа 93 года. Судя по тому, что я рассказал о нем, у читателя возникло, надеюсь, чувство того, что сам Владимир Вольфович лишен этого качества: «честности», потому он ценит его во мне. И он не отказался бы от моей биографии и моих книг.

Два последних визита Жириновского: посещение штаб-квартиры «Фронт Насьональ», где он подробно расспрашивал об организации и структурах партии, о ее финансировании, а Минаков даже что-то записывал, и посещение улицы Сент-Дени. В штаб-квартире «Фронт-Насьеналь» обнаружилась дама русского происхождения, забывшая русский язык. Обычные члены «фронта» смотрели на Жириновского и его откормленных партийных товарищей с полным недоумением. Внешне ни Минаков, ни Жебровский, ни сам Владимир Вольфович не подходили под тип «Фронт Насьональ». Но так как был отдан приказ «сверху» объяснить и помочь «братской» партии, то объясняли и помогали. Дали множество плакатов и проспектов. Жириновский интересовался процедурой финансирования партии и был неприятно удивлен тем обстоятельством, что существует сильнейший надзор за финансированием. В России, в хаосе, какой-либо надзор невозможен.

Так как делегация ЛДП высказала желание (и громче всех Владимир Вольфович) посетить злачные места Парижа, я провел делегацию по Пигалю с его секс-шоу и секс-магазинами, стриптизами и салонами массажа. Шофер ждал нас в условленном месте. Сам я бываю в этом районе раз в несколько лет: шум, цвет, реклама, грязь, потоки туристов утомительны. Я там бываю вот в таких именно случаях, — показать приезжим друзьям и знакомым. Но они не ограничились тем, что осмотрели снаружи. В другом злачном районе Парижа, на улице Сан-Дени, общительный Владимир Вольфович останавливался и заговаривал с проститутками, члены же делегации стеснительно хохотали. Я пригласил их в секс-шоу всех. Туда, где, как мне показалось, девушки на фотографиях были соблазнительнее. Мы ввалились внутрь. Там оказалось сыровато и противно, как в общественной прачечной. За прилавком стоял восточного типа молодой человек, но на шум, созданный делегацией и больше всего Жириновским (может быть он от стеснения шумел), выскочил сам хозяин, небольшого роста неопрятный тип неопределенной восточной национальности: то ли ливанец, то ли черт знает кто. Он взял с меня пятьсот франков, и мы разделились на два состава: Владимир Вольфович благоразумно ушел в кабинку с Минаковым и молодым Лосевым (это он родственник Громыко), а меня поместили вместе с Жебровским. Хозяин запустил жетоны в счетчик, крутанул какую-то ручку и, оскаблясь, ушел.