Психотерапевт его величества - Анна Яновская

– Сейшей!

Слышу его тихий голос в моей голове.

– Молодец, ты уже в нужном потоке. Теперь ищи способ отправить мне картинку. Я присматриваю за тобой, ничего не бойся.

Еще полчаса монотонной ходьбы по этому коридору, увешанному кадрами из копилки сумасшедшего фотографа. Ну кто в своем уме будет фиксировать образ тарелки с полусъеденной яичницей по соседству с грязным оторванным ногтем и толстыми прутьями клетки с непознаваемыми фрагментами кого-то живого на заднем плане? Идти в тишине жутковато, поэтому я начинаю петь… Вовремя вспоминаю, что Сей меня слышит, а пою я ну действительно не очень. Тогда бубню еще в школе выученную балладу на двадцати пяти страницах, медитативным речитативом вгонявшую в сон даже трехмесячную Ольку на пике ночной активности. Как выясняется, вовсе не напряженное зырканье «где же загадочная почта», а именно динамический транс позволяет коридору измениться и привести меня к цели.

В конце этого бесконечного пути я обретаю огромный мольберт с установленным белым листом бумаги. Ну и как этим пользоваться? Не мог Сей нормально объяснить? Мне уже надоело во все въезжать самой, настроение резко портится, накатывает усталость и жажда. Как только я представляю себе кружку с водой, на листе бумаги проявляется именно эта родная кружечка со сколотым ободком. Вау! Зато сразу понятен принцип действия. А как отправить? Ответом на мой вопрос замечаю такой родной Enter в верхнем правом углу. Видимо, мое бессознательное трансформирует нужное ментальное действие в знакомую форму. Осталось понять, кому именно передается изображение. Целенаправленно думаю о Сейшее, его лицо высвечивается в рамочке на противоположной стене. Меняю картинку на шикарный водопад и на пробу жму отправить.

– Ты моя умница! Возвращайся скорее.

Приятно. Вот совсем приятно. И от этого «моя». И то, что «умница». Одно огорчает – слабость и нежелание еще полчаса обратно топать. Представляю себе базовый круглый зал и сразу же оказываюсь в нем. А чему удивляться, ведь все происходит внутри моего воображения, а бренная тушка сидит сейчас на диване рядом с Сейшеем. И хорошо, если слюни не пускает. Эта мысль настолько пугает, как реально возможная, что меня выкидывает в реальность. Все неприятные ощущения наваливаются разом: слабость, тошнота, головная боль, онемение затекших мышц, сухость во рту и в глазах, причем последние еще и немилосердно режет от тусклого света магического фонарика – основной свет мой учитель предусмотрительно пригасил. Сейшей сам держит стакан с водой возле моих губ, затем раскладывает меня на диване и лечит, поглаживая и прикасаясь к закрытым векам, лбу, плечам, солнечному сплетению. Вливает в меня силы, как понимаю. Он беспокойно поглядывает на меня.

– Прости. Это было слишком долго для первого раза. Я как-то упустил из виду, что у тебя нет опыта даже простейших манипуляций с энергетическими потоками. Ни разу не доводилось обучать детей, не рассчитал… Ты потратила весь свой резерв и часть взяла из того, что лучше не трогать. Перерасход энергии на элементарные действия просто огромный! Тебе не должно было быть так плохо…

– Это опасно для меня?

– Нет, восстановишься. И в следующий должно быть легче…

Честно говоря, по сравнению в первыми мгновениями, я себя чувствую вполне терпимо. Ничего уже не болит, слабости в лежачем положении не чувствуется, тошнота тоже потихоньку отступает. И Сей так заботливо хлопочет.

– Все хорошо, правда… У меня есть вопрос.

Дожидаюсь, пока лорд устроится рядом со мной, подложив свои колени под мою голову. Не слишком удобно, но очень приятно. Хотя для серьезного разговора не лучшая поза. Отстраняюсь, перетекаю в сидячее положение.

– Ты знаешь, зачем меня пригласили в этот мир?

– От тебя ждут работы по специальности.

– Это понятно. Но у меня есть условие – помочь конкретному человеку… или эльфу, или гному. Не знаю. Только тогда я смогу вернуться к дочке. Ты знаешь, кому именно я должна помочь?

– Да.

Я подозревала, что Сей в курсе. Но все равно это оказывается для меня неожиданностью.

– И ты не можешь мне это сказать, потому что…

– Тебе не нужно этого знать.

Я проглатываю первые пять фраз, которые хочется озвучить. Мне нужна информация, обижаться будем позже.

– Так. Ладно. Что будет, если я не справлюсь? Этот человек не решится до меня дойти, или я облажаюсь, так тоже случается. Или он придет, и я даже смогу помочь, но прогресс заметен станет, скажем, через год. Что тогда?

– Ася, я абсолютно уверен, что ты справишься. Но если изменения действительно проявятся не сразу, тогда ты этот год будешь жить здесь, пока не станет видно результатов твоей работы.

– Кому видно? Кто тот самый эксперт, который будет судить об успехе или провале? Я не понимаю!

Чувствую, как поднимается злость. Пока я не заговорила об этом, то даже не осознавала, насколько сильно меня беспокоит этот вопрос. Я останавливаюсь, пораженная внезапной мыслью.

– Сейшей… Каковы ставки? Я сейчас не о том, что будет со мной, а о том, что будет с тем человеком, или… Пострадает ли кто-то еще?

Он очень долго молчит. Не может сказать? Нельзя?

– Джеймс тоже не знал, что ему предстоит сделать?

Эльф обжигает меня резким взглядом.

– Не знал. Если бы он думал, что точно спасет людей, то не сжигал бы себя в бессмысленной попытке обуздать стихию… Понадеялся бы на оракула, сэкономил бы ту толику сил, которая оказалась потом решающей. Джеймса восстанавливали всей гильдией целителей. Потому что он не оставил себе ничего, осознанно убивал себя, благодаря этот мир за то, что дал ему смысл и цель жить… Очень плохо то, что ты знаешь о предсказании. Кто сказал?

– Э-э-э… Я ничего не знаю. Коллина рассказывала, как они с Михом познакомились, упоминала мальчика из моего мира. Остальные выводы мои собственные. Ты меня пугаешь. Мне тоже предстоит… сжигать себя?

– Надеюсь, что нет. Ты же не маг. Хотя только что упражнением для начинающих выжала себя досуха. Чего вообще от тебя ожидать…

– Сей, пожалуйста, от меня будут зависеть жизни людей?

Он опять уходит от прямого ответа.

– От тебя всегда зависят жизни людей. Не поможешь обиженному – вырастишь убийцу. Тебе не привыкать.

Молчим. Какое гадкое послевкусие от этого разговора. Вроде бы уверенность Сейшея в моих силах должна меня успокоить. Но почему он не говорит «расслабься, это все ерунда, просто помоги одному лорду помириться с женой», а темнит про судьбоносную ответственность? Но похоже, что мне ничего больше не остается, как перестать трепыхаться, смириться с длительным пребыванием в этом мире и просто делать свою работу как можно лучше. Больше от меня ничего не зависит.