Четырехсторонняя оккупация Германии и Австрии. Побежденные страны под управлением военных администраций СССР, Великобритании, США и Франции. 1945–1946 - Майкл Бальфур

разведывательный отдел численностью 3780 человек, а у американцев эти функции до сих пор считались обязанностью армии. Вычеты по данным статьям уменьшают британские цифры примерно до 15 000 человек. Притом следует помнить, что Британия располагала наиболее развитой в промышленном отношении и наиболее пострадавшей зоной, в то время как размер американского штаба был отчасти обусловлен быстрым истощением людских ресурсов и в меньшей степени – продуманной политикой. Для тех, кто критиковал британцев за излишнюю осторожность в том, что они слишком долго сохраняли функции управления в своих руках и не передавали их немцам, нашлись те, кто критиковал американцев за то, что те передали их до того, как немцы начали демонстрировать какую-то эффективность, и за то, что они оказались в положении, в котором не могли обеспечить проведение собственной линии. Если взглянуть на этот вопрос спустя всего десять лет, то он уже начинает казаться несущественным, поскольку начиная с 1947 года численность британцев неуклонно падала.

В американской зоне метод организации выглядел очень похожим, поскольку британские и американские планы по управлению Германией были разработаны совместно в SHAEF (который был распущен только 14 июля 1945 года). Вначале существовало значительное соперничество между группой офицеров под командованием генерала Клея в качестве заместителя военного губернатора, которые составляли американский отдел Контрольной комиссии в Берлине, и отделом по гражданским вопросам (G 5) штаба армии США во Франкфурте под командованием генерала Беделла Смита.

В каждом из двух военных округов зоны Соединенных Штатов, а также в американском секторе Берлина располагались штабы военного правительства, прикрепленные к командующим войсками и подчинявшиеся через них Франкфурту. Некоторые из этих командующих были энергичными людьми с независимыми взглядами, которые автоматически применяли к военному правительству широкую свободу решений, которую штабная доктрина Соединенных Штатов предоставляет командирам на местах. Следовательно, отделы, определяющие политику в Берлине, мало контролировали то, что происходило в зоне. Все, что они могли сделать, – это направить во Франкфурт рекомендацию с просьбой передать ее дальше. Помимо трудностей, с которыми столкнулся Франкфурт при попытке заставить нижестоящие подразделения принять его директивы, не переписывая их, сотрудники франкфуртского управления с самого начала считали себя, а не Берлин, источником политического курса, получая инструкции из Вашингтона и передавая их либо генералу Клею для использования в четырехсторонних переговорах, либо командирам на местах для исполнения в зоне. При этом игнорировался тот факт, что международным соглашением формирование политики было возложено на Контрольный совет. В октябре 1945 года штабы военных правительств были отделены от армейских командований и подчинены управлениям военных правительств (OMGUS) во Франкфурте и Берлине; первый оставался частью Генерального штаба армии, но в марте 1946 года был упразднен. К тому времени зона Соединенных Штатов была разделена на три земли (Бавария, Большой Гессен, Баден-Вюртемберг); штаб Контрольного совета был соответственно перегруппирован под руководством директоров военного правительства (в основном гражданских лиц), которые подчинялись непосредственно Берлину[50].

В Вашингтоне Военное министерство по-прежнему отвечало за американское военное правительство в Германии. Но политический советник главнокомандующего и политический отдел были ответственны перед Государственным департаментом, и в Вашингтоне на некоторое время возникла путаница из-за неспособности скоординировать инструкции, которые рассылал каждый департамент. В нескольких случаях их соответствующие представители в Германии получали несовместимые приказы по одному и тому же вопросу. Трудность была в значительной степени преодолена благодаря тому, что все инструкции направлялись через Военное министерство, а те, что направлялись политическому советнику, рассматривались лишь как предложения. В Германии также была разработана процедура сравнения сообщений и, при необходимости, обращения за разъяснениями. Это было тем более необходимо, что в Вашингтоне Государственный департамент работал в основном с комитетами по иностранным делам конгресса, а Военный департамент – с комитетами по ассигнованиям.

Предложение о том, что Государственный департамент должен взять на себя ответственность, обсуждалось часто, но не получило поддержки со стороны Бирнса.

Американский элемент Комиссии пострадал от демобилизации осенью 1945 года еще больше, чем Британский: к ноябрю домой вернулись 2 из 3 млн военнослужащих. А уже описанные трудности с набором персонала увеличились из-за большей удаленности от родной базы. «Почти каждое подразделение в OMGUS было либо переукомплектовано, либо недоукомплектован, либо плохо укомплектовано». Из 165 медицинских работников военного правительства в зоне США на 31 июля 1945 года через три месяца оставалось только 77. По планам на 30 ноября численность персонала должна была составлять 59 человек, из которых только 12 имели опыт работы более двух месяцев. Одним из факторов, внесших наибольший вклад в неразбериху, была постоянная смена отделов, ответственных за обеспечение персоналом, так что никто не задерживался достаточно долго, чтобы проследить за заявлением одного человека, и документы постоянно откладывались на полку, потому что никто не знал об их существовании. В некоторой степени такое происходило и в вопросах политики, где редко кто доводил до конца инициированное им предложение. Например, никто из тех, кто работал над подготовленными в Вашингтоне планами по контролю над промышленностью Германии, не был приглашен в Берлин для работы над планами по реализации Потсдамского соглашения. Лишь на относительно небольшом количестве ключевых постов была обеспечена разумная преемственность.

Военная администрация в советской зоне оккупации была сформирована 9 июня 1945 года. Она также не имела промежуточного уровня между берлинским штабом в Карлсхорсте и пятью землями по той простой причине, что Берлин сам по себе находился в центре русской зоны. Но, как и в случае с американцами, центральная власть вначале была слабой. В первые дни Москва имела дело непосредственно с командирами, осуществлявшими контроль над землями. Наиболее разительное отличие в русской организации заключалось в германском центральном управлении, которое русские начали создавать в июле 1945 года, возможно, в надежде, что когда будут формироваться центральные управления, предусмотренные Потсдамским соглашением, организации в русской зоне будут взяты за основу.

Прошло несколько месяцев, прежде чем в британской и американской зонах начали создаваться германские зональные органы власти, и даже когда этот процесс начался, упор делался на консультативные, а не на исполнительные органы. С другой стороны, русские очень скоро начали отдавать свои директивы германским властям в центре, а те передавали необходимые инструкции в земли. Это автоматически ограничивало свободу местных советских командиров. Они по-прежнему отвечали за военное управление, но вместо того, чтобы указывать, что им делать (такому указанию они могли и не подчиниться), их просто информировали об инструкциях, которые направлялись их немецким коллегам, и просили следить за тем, выполняются ли эти инструкции. Москва также перестала иметь с ними дело. Тем не менее она сохранила прямые контакты с рядом независимых органов, действующих в зоне,