Право сильного - Василий Горъ

Галиэнна фыркнула, а затем, не говоря ни слова, сбросила на пол шубу, подошла ко мне вплотную и, взявшись за стену, выставила вперед правую ногу:

— Сапожки чуть тесноваты. Сама не сниму…

Услышав в ее голосе почти не скрываемый вызов, я мысленно улыбнулся: судя по всему, она пыталась взять реванш и отомстить за испытанное смущение.

Легкая неуверенность, которую я старательно изображал, снимая сапожки, ее не удовлетворила. 'Робость', с которой я расшнуровывал тесьму на ее платье и снимал кринолин — тоже. Поэтому, оставшись в одной нижней рубашке и нескольких нижних юбках, Галиэнна развернулась ко мне лицом и насмешливо поинтересовалась:

— Остальное снимать?

— Ага… — пожалев, что не способен краснеть по желанию, 'смущенно' буркнул я и, 'торопливо' присев рядом с мешком, вытащил на свет поддеву.

Увидев эту часть одежды, Галиэнна мгновенно посерьезнела:

— Боюсь, что бегун из меня неважный: перестрел-другой я еще как-нибудь проковыляю, а вот дальше вам придется меня нести на руках…

— Бегать вам не придется. И особо быстро ходить — тоже. А вот падать и лежать — предстоит. И, скорее всего, не раз…

— Поняла… — снова испугавшись, выдохнула королева и торопливо стянула вниз сразу все юбки…

…Все время одевания Галиэнна сосредоточенно молчала. А когда я намотал на ее ноги теплые портянки и помог натянуть прихваченные из Арнорда сапоги, с уважением сказала:

— Вы на редкость предусмотрительны и добросовестны…

— Стараюсь… — улыбнулся я, а затем попросил ее поприседать и попрыгать.

Присела. Раз пять. После чего выпрямилась и предельно серьезно посмотрела на меня:

— Нигде ничего не жмет и не натирает…

— Тогда сейчас я вам покажу несколько жестов, на которые вам, возможно, придется реагировать в пути, а потом вы навестите эркер…

…Вернувшись с 'прогулки', королева торопливо натянула на себя полушубок и варежки, затем убрала волосы под шапку и, чуть побледнев, решительно вышла из казармы. Сотню с небольшим шагов по лестнице, ведущей на боевой ход, она прошла сравнительно уверенно, а, оказавшись на стене и увидев между зубьями бездонную тьму ночи, чуть было не сломалась: остановилась, как вкопанная, и судорожно вцепилась в мое предплечье.

— В спуске на 'журавлике' нет ничего страшного… — 'не заметив' ее испуга, затараторил я. — Наоборот, ощущение полета, которое испытываешь в процессе, доставляет такое удовольствие, что…

— Я… готова… оценить… это удовольствие… — не без труда заставив себя отцепиться от моей руки, выдохнула она. После чего на подгибающихся ногах пошла к воину, сжимающему в руке тот самый канат.

— Становитесь на мои сапоги, хватаетесь за веревку и не отпускаете ее до тех пор, пока я не разрешу… — встав в петлю, негромко сказал я. Потом подумал и добавил: — И, по возможности, постарайтесь не кричать от восторга, ладно? А то ерзиды только-только заснули…

— Я буду нема, как рыба… — пообещала королева, подошла ко мне вплотную, дождалась, пока я обниму ее за талию, а затем язвительно прошептала: — Неплохая возможность избавиться от тещи! Смотри, не упусти…

— Как вам не стыдно так прижиматься к зятю, мама! — так же тихо выдохнул я, а когда стена вдруг провалилась вниз, продолжил в том же духе: — Впрочем, если очень хочется, то я не против…

Как ни странно, леди Галиэнна не только услышала и поняла эти слова, но и смогла на них ответить:

— Ну, надо же оценить выбор любимой дочери?

— А толку? Ведь он уже сделан… — ухмыльнулся я, а затем, почувствовав приближение земли, предупредил: — Чуть-чуть согните ноги в коленях… Все, прибыли! Но канат пока не отпускайте…

Не знаю, что королева услышала в моем голосе, но после этих слов она вжалась в меня так, как будто пыталась слиться со мной в одно целое. И затряслась от ужаса.

— Все хорошо. Я просто жду условного знака от своих людей… — успокаивающе выдохнул я и, заметив, что тьма у стены обретает форму, шепнул чуть громче: — Все, дождался: тут тихо и спокойно…

— Я чуть не умерла от страха… — неожиданно призналась королева, после чего шагнула назад и, стараясь показать, что помнит полученные инструкции, присела на корточки…

…Тихо и спокойно вокруг было минут пятнадцать. А когда мы отошли от городской стены где-то на перестрел, земля по правую руку от нас вдруг вздыбилась и превратилась в почти сплошную стену из низкорослых, но довольно стремительно движущихся силуэтов.

Щелчки спускаемых тетив я услышал уже потом. Когда в прыжке хватал в охапку леди Галиэнну и, проворачиваясь вокруг своей оси, заваливался на спину. А еще через мгновение время замедлило свой бег…

…Короткий перекат через тело ничего не соображающей королевы — и я прямо с колена прыгаю вперед, под опускающуюся руку. И, на миг припав к груди степняка, чуть толкаю его влево.

Касание клинка его товарища, набегающего следом, чувствуем оба. Только мой противник — своим телом, а я — чужим.

Степняк сжимается от боли в распоротом боку, но не останавливается — тянет руку с саблей на себя. Видимо, надеется меня достать хотя бы напоследок. Поздновато: я уже за его спиной. Рвусь к следующему противнику, двигаясь так, чтобы тело последнего закрывало меня от стрелков…

…Второй, только что ранивший своего товарища, чуть крупнее первого. И заметно менее подвижен: на мой атакующий рывок он реагирует таким медленным смещением в сторону, что 'оставляет' мне ногу. Достаю ее правым мечом, ухожу от атаки третьего и из крайне неудобного положения бью в на миг открывшееся горло.

Все, второй готов. Хотя этого еще не осознал. Да и третий — тоже: его правая рука только-только останавливает саблю в нижней точке траектории, а левая, с кулачным щитом, в принципе не может прикрыть все тело…

…Четвертый — неплох. Даже очень: блокирует удар моего левого меча и, толково сместившись в сторону, пытается повернуть меня боком к стрелкам, оставшимся в темноте. Только вот подставлять под стрелы себя-родимого я не собираюсь, поэтому ускоряюсь еще чуть-чуть и, дотянувшись до пятого, прикрываюсь им. Вовремя: все стрелы, сорвавшиеся с тетив, втыкаются в его спину.

Четвертый рычит от бешенства и прыгает за мной вдогонку. К шестому, почти доставшему Клешню. Я успеваю раньше. И, перерубив бедняге позвоночник, 'спотыкаюсь'. При этом умудряясь 'бестолково' выронить правый меч.

Реагировать на бросок ножа, выполненный в падении, ерзида не учили. Поэтому на высверк стали он реагирует после того, как клинок оказывается в его глазнице — роняет саблю и обеими руками хватается за рукоять. Дальнейшего я не вижу, так как подхватываю с земли меч и, продолжая движение, оказываюсь за спиной последнего из противников Клайда.