Слуховая трубка - Леонора Каррингтон

Все это объясняет, почему я здесь и по-прежнему в поисках Священной чаши.

Выслушав эти важные новости, все немного помолчали, затем Анна вновь наполнила мисочки грибами и молоком.

— Надо незамедлительно выработать план, как овладеть Граалем и возвратить его Великой матери, — предложила Кристабель. — После ядерной войны богиня улетела, и это было последним гвоздем, забитым в гроб поколения. Если органической жизни на планете суждено сохраниться, нужно побудить богиню вернуться, чтобы в мире снова восторжествовали добро и любовь.

— Чаша в городе в нескольких милях отсюда, — сказал Талиесин. — Оставшиеся в живых поклонники Злого бога-отца уже извещены, что Грааль в этой стране, и со временем прибудут сюда, чтобы постараться сохранить остатки своей дьявольской, святотатственной религии.

— Может ли Царица пчел наполнить Чашу Живительным Духом? — с жаром спросила Кристабель.

— В Европе странами уже овладел Лев, а Единорог в отчаянии улетел на Сириус, — загадочно ответил Талиесин, и от его слов в наших жилах застыла кровь.

— Единорога больше нет! — в ужасе воскликнула Кристабель. В тот миг лишь она одна осознала значение страшной новости.

— Разорение и все мерзости на род людской! — кивнул головой Талиесин.

— Каким способом мы можем овладеть Священной чашей? — спросила, в тревоге прохаживаясь по пещере, Джорджина. — Она, должно быть, зорко охраняется?

— Сварим зелье и будем совершать омовения, чтобы получить совет Святой Гекаты, — предложила Кристабель. — Потребуется дурман, вербена и мускус, чтобы получилось действенное снадобье, и мы приготовим его после должных омовений. В городе найдется аптека, до которой можно добраться. И как только стемнеет, Талиесин и Маджонг пойдут и раздобудут нужные ингредиенты.

Все согласились с этим планом. Взывание к богине было единственным способом получить указания, как раздобыть Грааль.

Талиесин и Маджонг вооружились инструментами из разбитого лимузина и отправились в город. Бледный серп луны плыл среди облаков, стягивающихся и набухавших на небе перед очередной снежной бурей.

Как только Кристабель приступила к приготовительным омовениям для вызывания духов, козы внезапно заволновались. Убежали в самый дальний и темный угол пещеры и жалобно заблеяли. Откуда-то издалека донесся вой, словно бежала большая свора собак.

— Бедняги проголодались, — заметила, прислушавшись, Анна Верц. — Надо поделиться с ними едой. — Она размешала в молоке вареный рис и добавила для вкуса несколько сардин.

Когда еда была готова, Анна и маркиза понесли котел в верхний мир.

Собачий вой приблизился, но было в нем нечто такое, что поразило меня своей необычностью. Когда Анна и маркиза вернулись, котел был пуст.

— Несчастные, — сказала Анна. — Мне не приходилось видеть таких взбудораженных голодных собак. Представьте: они все немецкие овчарки, но не позволили мне их погладить — набросились на еду, словно месяцы напролет голодали. Позор, что люди совсем не заботятся о своих животных. Только и знают, как спасать свои шкуры, а их верные псы пусть сбиваются в стаи и умирают от голода.

В этот миг все повернулись к подножию лестницы. За Анной по пятам шла собака — громадный серый кобель немецкой овчарки с нервно бегающими глазами. Я встала, но как только приблизилась к зверю, он испуганно отпрянул. Сгрудившиеся овцы в страхе заголосили. Но это была не собака, а огромный серо-серебристый волк.

Он явно был вожаком стаи. Настолько храбрее остальных, что решился спуститься в теплую пещеру. Мы бросили ему несколько кусочков сушеной рыбы, которые он жадно проглотил, кося на нас подозрительным взглядом.

— Такой душка, что волосы дыбом встают. — Джорджина попятилась к нашему вечному огню. — Вырвет глотку, глазом не моргнет.

Анна подошла к волку, словно напрашиваясь, чтобы он ее укусил.

— Бедный мальчик! Тебя до смерти заморили. Вот уж действительно вопиющий позор, как люди относятся к собакам. Попробуйте, найдите хоть одного человека такого же славного, как эти звери. Если уж на то пошло, то только на собак и можно положиться. — Анну никто не мог убедить, что перед ней не домашний пес, а дикая тварь из дальних лесов.

Стая продолжала наверху выть, но я слышала, что в ее хоре что-то изменилось, и по легкому покалыванию черепа засекла новый звук — довольно близкий и, как ни странно, напоминающий о сладких пирожках. Хотя мне по-прежнему требовалась слуховая трубка, в последнее время я научилась предчувствовать звуки, которые потом транслировала через рог.

— Разве сегодня Рождество? — удивилась Кармелла, и я поняла, что за звук сопровождал волчий вой: в пещере явственно слышалось треньканье множества маленьких колокольчиков. Волк навострил уши и ждал.

— Как мило! — заметила Джорджина. — Удивительно подходит к погоде. Так и кажется, что вот-вот появится старина Санта-Клаус, наговорит комплиментов, поздравит, завалит пещеру игрушками.

Что-то в этом роде и случилось. Прошло несколько минут, и мы услышали пронзительные свистки, а затем в шахту лестницы, словно из прошлого, издалека, донесся голос:

— Понтефакт! Понтефакт! Что ты там делаешь, непослушный волчара? Сейчас же иди к папочке!

Голос Мальборо всегда проникал туда, куда не долетал ничей другой голос. Даже в свои самые глухие дни я слышала, как он говорит в нескольких комнатах от меня. И вот он собственной персоной стоит на ступенях лестницы — в чем-то изменившийся, но, как никогда, похожий на самого себя. Он был одет в бордовый бархат, отделанный темным мехом, и не каким-нибудь, а собольим. Высокая магистерская шапочка надвинута на изборожденный морщинами лоб, длинная узкая борода почти достает до промокших теннисных туфель. На каждом плече — по белому соколу.

От волчьей суровости не осталось и следа — он разом превратился в безудержного подлизу-спаниеля: повалился на спину, махал в воздухе лапами, от восторга скулил.

— Мальборо! — воскликнула я. — Я думала, ты еще в Венеции!

— Дорогая! — Он говорил таким тоном, словно мы расстались только вчера. — Ну и натерпелся я, разыскивая тебя. Хорошо, что обнаружил племянницу Кармеллы живой в ее булочной. Город — загляденье! Все ужасные дома рухнули, и повсюду одна и та же картина: словно во рту вместо зубов сосульки. Настолько странно, что словами не описать.

— Как ты добрался из Венеции? — спросила я. — И что с твоей сестрой?

— Анубис, разумеется, со мной. Там, наверху, в ковчеге. Я решил тебя немного подготовить, прежде чем ты увидишься с ней. Чтобы не было сюрпризов, хотя, не сомневаюсь, ты не ждешь чего-то уж слишком нормального. Пожалуйста, постарайся не задеть ее чувств. Ведь и ты сама выглядишь не совсем обычно.

Я познакомила Мальборо со своими компаньонками; он, одобрительно восклицая, обошел пещеру.

— Изящные пропорции! Можно подумать, я попал в зиккурат![34] Еще бы в этот угол для создания потрясающей оптической иллюзии повесить длинные узкие гобелены с единорогами по углам. Только, боюсь, козы их съедят.

— Гобеленов у нас пока нет, — предупредила я. — Есть подходящий пук соломы; можно воспользоваться им, пока не приобретем гобелены.

Мальборо остановился погладить коз, которые все так же дрожали в углу. За хозяином к ним приблизился волк Понтефакт, и коз вновь охватила паника.

— Испугались, бедняжки, — успокаивающе бормотал Мальборо. — Дрожите, козочки. Понтефакт хороший, Понтефакт вас не обидит. — Козы ему не верили. — Понтефакт никого не обижает. Волки реально умнее собак. Кроме того, его отец — агнец. Ведь так, мой хороший?

— Как мне нравится ваш наряд! Сразу видно: «Шанель»! — провозгласила Джорджина. — С соболями ничто не сравнится. Модно, шикарно. Наверное, стоят кучу денег?

— Право, не знаю, — ответил Мальборо. — Это подарок принцессы Селины Скарлатти за то, что я написал для нее колыбельную сонату в стиле литургии. В то время она шила себе костюм для бала-маскарада, который хотела организовать в Ватикане в защиту бесправных лесбиянок. Папу это вывело из себя.

— Мальборо, — перебила я их. — Сколько можно держать сестру на улице? Заморозишь до смерти.

— Анубис очень терпеливая, — возразил он. — Кроме того, в нашем ковчеге центральное отопление. Мы жили в нем месяцами. А сюда из-за волков добирались через Канаду. Анубис очень любит волков, скоро ты поймешь почему. В Венеции ей стало одиноко, а потом пошел снег и вроде как даже понравилось.

Все это показалось мне очень загадочным. Теперь я ждала встречи с сестрой Мальборо с любопытством и некоторым страхом.

— Давай пригласим ее сюда. Не слишком вежливо держать человека одного в верхнем мире.

Пока мы поднимались по ступеням, Мальборо рассказал, как они ехали из Венеции через Италию, Францию, Англию, а затем через Северное море и Канаду.