Стражи Кремля. От охранки до 9-го управления КГБ - Петр Дерябин

Реорганизовав службу безопасности под своим контролем, Хрущев продолжал дальнейшее наращивание собственной власти. К февралю 1955 года он настолько усилился, что смог вытурить Маленкова с поста главы правительства, обвинив его, что тот подстроил «ленинградское дело». На место этого толстяка он посадил человека с обманчивой внешностью добренького папаши, Николая Булганина, который позже открыто признается пораженному Тито, что он убил целый ряд армейских офицеров во время Второй мировой войны. Новая «коллективная» команда, состоявшая из Хрущева, похожего на клоуна, и Булганина, красивого седовласого «государственного деятеля», стала разъезжать по всему свету. Приступив к программе подъема «целинных земель» в Сибири и заключив мир с Австрией и Тито, Хрущев прихватил своего давнишнего приятеля на пустопорожнюю конференцию «большой четверки» в Женеве и привел в восторг многих порядочных людей во всем мире, поверивших его пропаганде «мирного сосуществования. Под эту туфту он насадил советское проникновение на Средний Восток, в Юго-Восточную Азию, на Дальний Восток, в Африку и Латинскую Америку, в то же время не делая никаких уступок в отношении Германии.

В феврале 1956 года на XX съезде партии Хрущев опять привел в восторг некоммунистический мир — и посеял семена будущего раскола в коммунистическом мире, — произнеся так называемую закрытую речь с обличениями Сталина. Роль самого Хрущева и его «коллективных» коллег в совершенных при Сталине зверствах была, естественно, обойдена. За этим последовала реабилитация некоторых мелких советских деятелей и некоторых крупных — но уже погибших — руководителей в странах-сателлитах. Но никто из подлинно значимых советских политиков, таких, как Троцкий, реабилитирован не был.

После такой карманной десталинизации Хрущев снова обманул Запад, распустив Коминформ.

Первые признаки беды, проистекавшей от падения авторитета власти в результате нападок на Сталина, появились в июне 1956 года в Польше, когда в Познани вспыхнули бунты. Однако Хрущев смог вывести на политическую сцену жертву сталинских репрессий Владислава Гомулку, который до этого сидел в тюрьме; и положение удалось спасти.

Другим последствием десталинизации — основанной на ошибочном представлении, Что решения XX съезда означали либерализацию политики Москвы, — стала героическая, но безуспешная попытка венгров в октябре 1956 года вырваться из-под контроля Кремля. Имидж Хрущева на Западе сильно пострадал, когда он подавил это восстание грубой силой. Но в коммунистической среде эта акция получила одобрение, особенно со стороны Пекина и даже Тито, хотя и с оговорками. В самой Венгрии порядок наводил Юрий Андропов, советский «посол» в Будапеште, партийный аппаратчик, специализировавшийся по иностранным делам, а позднее возглавивший КГБ.

Весной 1957 года МВД еще больше ослабло — а положение хрущевского назначенца Серова тем самым усилилось — в результате передачи пограничных войск под контроль КГБ. Эта мера, а также принятие коммунистическим миром твердой позиции Хрущева в пределах его сферы влияния — Восточная Германия, Венгрия — значительно укрепили положение невысокого круглобокого толстячка. В результате этого, а также ловкого политического маневрирования в июне 1957 года он сумел получить одобрение Центрального Комитета на изгнание своих противников и потенциальных соперников из Президиума. Назвав их «антипартийной группой», он смог спихнуть с Олимпа и предать забвению Молотова, Кагановича., Маленкова, Дмитрия Шепилова, министра иностранных дел, одно время бывшего редактором «Правды», а также Первухина и Сабурова. В октябре 1957 года репутация Хрущева — и СССР — достигла новой высоты с запуском первого в мире сделанного человеком искусственного спутника земли.: Вырвавшись вперед в еще не объявленной космической гонке с США, — Эйзенхауэр сморозил глупость, попытавшись принизить значение спутника, сравнив его с обыкновенным апельсином, — Советский Союз ощутил мощный рост патриотических настроений. И хотя запуск спутника явился заслугой советских ученых — и того, что они могли выведать у немецких военнопленных, — Хрущев сумел покрасоваться в отраженных лучах славы.

Указанные достижения позволили ему в марте 1958 года поднять ставку в игре за власть. Хрущев выкинул из обоймы стареющего Булганина и таким образом достиг вершины, на которой находился до него Сталин, — возглавил и партию, и правительство. Однако в декабре 1958 года он пошел на шаг, который до сих пор не находит объяснения и который, возможно, стоил ему его постов. Хрущев устранил Серова, отправив его руководить ГРУ для контроля за Жуковым и Вооруженными Силами. Правда, показатели Серова на поприще разведки не были высоки, а его деятельность в области геноцида несла в себе определенные издержки. Но также верно и то, что Серов, несмотря на все свои очевидные недостатки, был искренне предан Хрущеву, чего нельзя сказать в отношении Александра Шелепина, молодого и честолюбивого пропагандиста и комсомольского аппаратчика, которого Хрущев назначил руководителем КГБ. Все еще требует ответа вопрос, почему Хрущев нарушил главный завет советских властолюбцев и заменил верного и послушного паладина на такого человека, который может его предать. Не исключено, что коротышка не был таким уж проницательным, каким его представляли.

Внешне назначение Шелепина выглядело вполне пристойно как внутри страны, так и за рубежом. Он ранее не работал в КГБ и создавал новый — но обманчивый — образ председателя КГБ, давая возможность некоторым мыслителям, принимавшим желаемое за действительное, полагать, что советские службы безопасности становятся более либеральными. И с таким же неправильным пониманием был встречен новый Уголовный кодекс, который ввели и Советском Союзе в 1957–1958 годах. В нем отсутствовало политическое преступление, как таковое. Следовательно, не стало больше и политических заключенных? Но в новом кодексе появились такие правонарушения, как «антисоветская агитация и пропаганда» и «антиобщественный паразитизм» — как вскоре выяснилось, удобные ярлыки для деяний инакомыслящих. Не произошло и смягчения в отношении старого советского «юридического» изобретения — «экономических» преступлений.

Б сентябре 1959 года Хрущев достиг высшей отметки в развитии своей карьеры как в национальном, так и международном плане, совершив государственный визит в Соединенные Штаты. Он провел беседы с президентом Эйзенхауэром, объехал принимающую страну от края и до края. В ходе этой поездки он встречался и беседовал с американцами из всех слоев населения — фермерами, промышленными рабочими, бизнесменами — и довольно успешно добивался своей основной цели: окончания «холодной войны», которую развязал Сталин между двумя державами; Многие американцы практически безоговорочно проглотили его наживку,! Одним из результатов стало увеличение поездок американских туристов всех категорий в Советский Союз. Другой результат заключался в огромной психологической победе над рядовыми американцами, которые стали с большей симпатией относиться к СССР.

Но, возможно, такие успехи были достигнуты слишком большой ценой. Пекин, который давно с подозрением относился к «дружественному» подходу Хрущева к Западу, и особенно к США, Начал открыто противодействовать Москве. Мао Цзэдун учинил инциденты на гималайской границе с Индией, которая в больших количествах получала советскую техническую помощь. Хрущев парировал это прекращением поддержки коммунистическому Китаю. После чего положение между двумя великими государствами стало ухудшаться все больше и больше, приведя к столкновениям войск на границе, к прямым требованиям Пекина вернуть китайскую территорию, захваченную царскими империалистами, и к едва прикрытым российским угрозам нанести массированный ответный удар. Хрущеву так и не удалось как-то высвободиться из этой заварухи с китайцами.

В мае 1960 года над Советским Союзом был сбит американский разведывательный самолет. Хрущев знал, что подобные полеты происходили над СССР во время и задолго до его поездки в США. И ему также должно было быть известно, что такая техника наблюдения почти устарела и что скоро как Соединенные Штаты, так и Советский Союз начнут проводить взаимный мониторинг с помощью околоземных спутников. Казалось бы, американский самолет сбили, и этого достаточно, но Хрущев решил воспользоваться неуклюжей реакцией Эйзенхауэра и превратил данный инцидент в предлог для срыва встречи «большой четверки» в Париже. Такой эмоциональный жест мог принести ему некоторые дивиденды в Пекине, но не дал никаких преференций на Западе. Дальше — больше. Во время поездки на сессию ООН в Нью-Йорк — но подчеркнуто не в США — лысоголовый толстячок поставил в неловкое положение дипломатов, включая своих собственных, когда снял с ноги ботинок и начал стучать им по столу, чтобы показать несогласие с выступавшим.