Флирт - Барбара Картленд

— Ничего подобного! — воспротивилась княгиня. — Кроме того, на ленче будет его императорское высочество. Он сам пожелал сюда приехать, и я обязана быть внизу, чтобы приветствовать его.

— Великий князь поймет, если узнает, что ваше сиятельство приболели, — продолжала стоять на своем Мария.

— Я не больна! — отбивалась княгиня. — Кроме того, царская кровь тоже кое-что значит, как тебе хорошо известно, Мария. Хотя я совершенно не понимаю, почему великий князь захотел разделить с нами ленч.

Анцелле казалось, что голос княгини долетает до нее откуда-то издалека, но предчувствие обморока все-таки постепенно проходило, и через несколько минут она была уже в состоянии обернуться.

— Не могу ли я… что-нибудь сделать для вашего сиятельства? — спросила она.

— Нет, — ответила княгиня, после чего тут же изменила решение: — Впрочем, можешь мне почитать, пока я буду одеваться. Я обязана следить за событиями в мире, а в местной газете ты найдешь список лиц, прибывших в последнее время в Монте-Карло. Я не хочу пропустить кого-нибудь из интересующих меня людей.

Княгиня говорила уже совершенно нормальным голосом, но при этом блеск в ее глазах не оставлял сомнений: она что-то затевает. Анцелла, полная беспокойства, спросила себя: а почему это, собственно, должно ее волновать? Разве сама она в лучшем положении? После всего, что сказал ей князь, после его поцелуев маркиза пришла к нему в комнату и он согласился на то, чтобы она осталась. Да, согласился. Прикажи он ей тут же уйти, Борис доложил бы об этом княгине. Словом, приходилось только гадать, сколько они были вместе.

Целовал ли он эти красивые, алые и неистовые уста? Говорил ли маркизе то, что говорил ей?

Анцелла задавала себе эти вопросы, и все ее существо отвергало даже саму мысль о лицемерии князя.

И все же, думала она, я не могу не считаться с фактами. Маркиза решила любой ценой стать его любовницей. Уже в первый же день после приезда я сама слышала, как маркиза говорила об этом. А если она добилась своего?

То, что поведала ей княгиня, было для Анцеллы как кинжал в самое сердце. Внезапное потрясение парализовало ее. Ей казалось, что она очутилась в полной темноте, будучи уже не самой собой, а куклой, которая ходит, говорит, но этим и ограничивается ее сходство с человеком.

Взяла газету и начала читать княгине, но в мыслях она была далеко: опустошенная и одинокая в бесплодной пустыне оплакивала свой утраченный идеал.

Когда княгиня оделась, пришло время спуститься к ленчу. Анцелла подумала, не лучше ли ей сослаться на головную боль и попросить разрешения вернуться к себе. Но сделать этого было нельзя: поступив так, она невольно обратит на себя внимание, чего ей меньше всего хотелось. Вот если бы спрятаться под какой-нибудь скалой либо в самой темной пещере и быть уверенной, что никто не станет ее искать или думать о ней…

Между тем настроение княгини переменилось.

Сейчас, подумала Анцелла, она напоминает солдата, готовящегося к сражению. Искры возбуждения, которые она заметила в глазах княгини, наводили на мысль о жестоком решении, целью которого может быть уничтожение той, что посмела ее оскорбить.

Она отметила, что и Мария с беспокойством следит за поведением своей хозяйки. Когда же княгиня, завершая свой туалет, почти опорожнила шкатулку с украшениями, Анцелла сообразила, что та считает драгоценности своеобразным оружием, способным защитить ее от опасного противника. В довершение на шее у княгини оказалась длинная двойная нить жемчуга, а в ушах и на пальцах засверкали бриллианты.

— Идемте, госпожа Уинтон, — сказала она.

Это прозвучало как своеобразный боевой клич.

— Не знаю, что ваше сиятельство затеяли, — проворчала Мария, — но прошу вас взять себя в руки. И вообще Борис не должен сюда приходить и нарушать ваше спокойствие своими доносами или коварными интригами. Я, помнится, говорила ему об этом.

— Борис делает то, что я ему приказываю, — отрезала княгиня.

Она произнесла это таким тоном, что у Анцеллы пробежали по коже мурашки.

А если это правда? Если княгиня на самом деле приказала Борису одну женщину утопить, а другую выбросить из окна?

Ее вновь охватил точно такой же ужас, как накануне по дороге из казино. Однако она была слишком слаба, чтобы протестовать или сделать что-нибудь неожиданное, поэтому молча спустилась вслед за княгиней в салон.

Там было не столь многолюдно, как минувшим вечером, но гости, проживающие на вилле, уже собрались, и Анцелла заметила князя, который стоял у окна и разговаривал с высокой, красивой женщиной.

Он подвел ее к матери, едва та появилась в салоне.

— Мама, я уверен, ты помнишь герцогиню Мальборо.

— Конечно, — сказала княгиня, протягивая руку. — Мне очень приятно вновь вас видеть.

— Я очень рада быть здесь, — последовало в ответ по-французски с легким американским акцентом.

Анцелла вспомнила, что герцогиня Мальборо происходит из рода Вандербильдов и что о ее свадьбе сообщали все газеты.

— Вы позволите представить вам госпожу Анцеллу Уинтон? — спросил князь.

Как показалось Анцелле, он произнес ее имя с безыскусной теплотой, но, склоняясь в поклоне, она подумала, что ненавидит его. Как он смеет разговаривать подобным тоном, если предал все, во что она верила? А она-то в своей простоте считала, что он благословлен Богом и является посланником небес.

В это время объявили о чьем-то приезде, и князь был вынужден удалиться. Потом Анцелла услышала, как мажордом оповестил:

— Прибыл экипаж его императорского высочества!

Князь поспешил к входной двери встретить высокого гостя. Когда они вошли в салон, все дамы застыли в общем поклоне. Великий князь поцеловал руку хозяйке, после чего отыскал взглядом Анцеллу, которая тут же сообразила, почему он напросился на этот ленч. Она знала, что у князя в России есть жена и семья, а актриса, что была с ним в казино, — всего лишь одна из многих женщин, с которыми связывалось его имя.

«Все русские одинаковы, — с горечью думала она. — Князь Владимир ничуть не лучше остальных».

Видя, что великий князь ищет случая заговорить с нею, Анцелла предусмотрительно переместилась поближе к княгине якобы с тем, чтобы во время ленча быть у нее под рукой. Она рассчитывала, что, сидя в отдалении от великого князя и князя Владимира, избежит обязанности поддерживать разговор и тем привлекать к себе внимание.

Она не могла проглотить и куска, опасаясь нового приступа слабости, лишь пригубила из своего бокала. Конечно же, не этот глоток белого вина не давал ей собраться с мыслями и понять, о чем шел разговор за столом. Точно с таким же успехом могли разговаривать на хинди.