На крыльях мечты - Ферн Майклз

— Я люблю тебя, — Тэд выдохнул свое признание, не прекращая ласк, сгорая от желания давать, разделять любовь, сделать возлюбленную счастливой.

Он склонился над Билли; на ее милом лице, казалось, отразился свет его любви — это был свет и ее души, озаренной любовью. Он поцеловал ее рот, розовые соски, потом начал двигаться, подчиняясь ритму страсти, пока не осталось ничего, кроме веления его тела и ответного жара ее плоти.

Лежа рядом с Билли, сжимая ее в объятиях, он чувствовал, как слезы обжигают щеки, и не знал, его ли это слезы или слезы Билли.

Телефон зазвонил около полуночи — и мир перевернулся. Билли взяла трубку:

— Да?

Тэд видел, как ее лицо становилось пепельно-бледным, а косточки пальцев, сжимавших трубку, побелели. Он ждал, с болью сознавая, что, должно быть, случилось нечто ужасное. Тело Билли, лишь несколько минут тому назад теплое и страстное, стало теперь напряженным и оцепеневшим.

— Что случилось, Билли? Что такое? — спросил Тэд, когда она положила трубку. Пришлось повторить вопрос дважды, прежде чем Билли повернулась к нему.

— Звонила моя мать. В Испании произошла авиакатастрофа. Есть вероятность того, что в этом самолете находился Мосс, хотя его нет в списке оставшихся в живых. С Сетом из-за этого известия случился удар. Мне нужно ехать.

Тэд взял инициативу в свои руки. Не время теперь сетовать на жестокость судьбы, раз это случилось сейчас, когда они вместе, насытившиеся любовью, избавленные от тяжкой необходимости таить свои чувства и думать о их неразделенности.

— Укладывай вещи. Я могу доставить тебя на самолете в Японию, а там ты полетишь коммерческим рейсом в Штаты. Завтра в это время ты уже будешь дома. Мне только нужно позвонить в аэропорт, сказать, чтобы подготовили мой самолет. Билли, с тобой все будет нормально, пока я вернусь?

— Да. Делай все, что нужно. Я позвоню администратору и попрошу отправить мои чемоданы, а сама уеду прямо сейчас. Давай, дорогой, поторопись, я нужнее детям. Особенно Райли. Боже милостивый, Райли!

Трубы не возвестили о возвращении Билли в Санбридж. На негнущихся от волнения ногах вошла она, открыв массивную дубовую дверь, в устрашающе молчаливый дом.

На всем долгом пути назад множество вопросов одолевало ее. Жив ли Мосс? Знают ли дети? Не следовало ли ей лететь прямо в Испанию? Как Сет? Боже избави, чтобы кто-то додумался сказать Райли, прежде чем она сможет оказаться рядом с ним.

Шофер такси, который привез ее из аэропорта, поставил ручной багаж у подножия лестницы, и Билли быстро сунула ему несколько крупных банкнот. Ей повезло, что удалось найти такси, чтобы доехать сразу до дома. После того как водитель вежливо дотронулся до полей шляпы и вышел, каблучки туфель Билли нетерпеливо застучали по твердым плиткам пола, и она громко позвала:

— Мама!

Через несколько мгновений появилась Агнес.

— Билли! Как я рада, что ты приехала. Почему не позвонила, чтобы машина тебя встретила?

— Неважно. Самолет прилетел рано. Есть какие-нибудь известия?

— Никаких новостей с тех пор, как я тебе звонила. Я всех подключила. Имя Мосса значится в списке пассажиров, но кроме этого, мы ничего не знаем. Если испанцы такие же безалаберные, как мексиканцы, которые работают у нас, — неодобрительно заметила Агнес, — то воображаю, какая у них там неразбериха. Может быть, сегодня попозже… — Голос у нее дрогнул, и Билли пристально взглянула на мать.

— Как Сет?

— Отдыхает. Если верить докторам, мало что можно сделать. Он отказывается ложиться в больницу. Думаю, ты должна подняться и поговорить с ним. Сейчас.

— Потом, мама. Дети? — Она задержала дыхание.

— Они ничего не знают. Пока не поступило точных сведений, не стоит говорить им.

Билли вздохнула с облегчением. Хоть за это можно быть благодарной.

— Мама, Сет получал от Мосса какие-нибудь вести, пока он находился в Европе? Как стало известно, что он летит тем самолетом?

— Это неизвестно. Мосс несколько раз звонил Сету, и предположительно последним пунктом в его путешествии была Испания, откуда он и собирался лететь домой. Боюсь, мы должны приготовиться к худшему, Билли.

— Мама, что в точности сказал Мосс отцу, когда звонил? Он рассказал о своем маршруте?

— Только сказал, что летит домой через Испанию и что собирается задержаться в Нью-Йорке на несколько дней перед тем, как приехать домой. — Глаза Агнес блеснули догадкой. — Мне кажется, тебе нужно пройти к Сету прямо сейчас. Он очень слаб, Билли. Воля словно покинула его, и врачи отказываются делать какие бы то ни было прогнозы. Что с тобой произошло? Что случилось в Гонконге? Ты стала какой-то другой, — обличала Агнес. — Будто тебе все равно, что будет с Моссом.

— Не говори глупостей. Конечно, я беспокоюсь. Но сейчас не время расклеиваться. Пойди к Сету. Скажи ему, что я приехала. Скажи, я зайду, когда… когда сделаю то, что должна сделать.

Агнес недоверчиво посмотрела на дочь, но повиновалась. Надо было что-то делать. Как ни отвратительна ей комната больного и вызванная болезнью зависимость Сета от нее, все же это лучше, чем оставаться здесь с этой странной Билли.

Когда Агнес скрылась из виду, Билли направилась прямо в кабинет Мосса. Она с трудом сглотнула и открыла выдвижной ящик, где Мосс хранил свои личные бумаги, в том числе записную книжку с адресами и телефонами. Отпихнула бутылку бурбона, коробку с сигарами. Пачка писем все еще лежала там. Без колебаний она прочла надпись на верхнем конверте и уточнила дату штемпеля. За несколько дней до отъезда Мосса в Европу. Билли уселась поудобнее, открыла и прочла письмо. Выражение ее лица осталось прежним, когда она сложила надушенный листок и снова положила в красивый конверт. Коленом задвинула ящик, сняла трубку телефона и набрала номер.

Голос на другом конце провода был теплым со сна — или он такой вялый с похмелья? Билли не знала и не желала знать. Холодными и полными яда были сказанные ею слова:

— Ты, сукин сын! Ты что, не мог позвонить отцу, когда вернулся в Штаты? Или когда твои планы изменились. Самолет, на котором, как предполагалось, ты летел, разбился. Твоего имени нет в списке оставшихся в живых. Ты хоть слушаешь новости? Или был слишком занят? С Сетом случился удар. Мосс, он очень плох!

Билли с минуту слушала, потом сказала:

— Лично мне наплевать, чем ты занимаешься. А вот твоему отцу, может быть, это интересно знать. До свиданья, Мосс.

Билли шумно перевела дух. Какое-то внутреннее чутье подсказывало ей, что Мосс не мог умереть. Случись такое, она бы почувствовала. Билли откинулась в кресле Мосса, сжала виски пальцами. Она любит Тэда, уверена, что любит. Это зрелая любовь, любовь женщины. Но перестанет ли когда-нибудь та девочка, что еще жива в ней, любить Мосса? Даже сейчас какая-то часть ее существа скорбела об этом предательстве и печалилась о разбитых мечтах.