Рассвет - Октавия Батлер

– И ты тоже добился своего права таким образом?

Поль непоседливо поерзал на стуле.

– Да, что-то вроде того.

Поднявшись со своего возвышения и не оборачиваясь, он дотронулся всеми десятью пальцами до стены позади себя, и та растворилась. Там, в проеме можно было разглядеть кладовую с различными продуктами, похожую на ту, что она уже видела у себя дома. Дома? А где же еще, ведь она там живет.

Заглянув в кладовую, он выбрал два сандвича и что-то похожее на небольшие пироги – если только конечно это были пироги – и два пакетика чего-то, что очень напоминало картошку-фри.

Лилит с удивлением рассмотрела предложенную еду. Она уже начала привыкать к еде семейства Никани – вкус и выбор еды вполне ее устраивал, и при этом она считала, что точно так же питаются все оанкали. Иногда она тосковала по мясу, но с тех пор как однажды оанкали сказали ей, что сами они никогда не убивают животных, тем более не употребляют их в пищу и не позволят сделать это ей, по крайней мере пока она живет среди них, она уже больше не поднимала при них этот вопрос и стала забывать о мясе. Она никогда не была особенным гурманом и ей в голову не приходило поинтересоваться у своих хозяев о том, что быть может они специально делают еду такой, чтобы она соответствовала ее привычным вкусовым ощущениям.

– Иногда, – сказал ей Поль, – мне так сильно хочется гамбургер, что я даже вижу их во сне. Знаешь, такие с сыром, беконом, пикулями и…

– С чем эти твои сандвичи? – спросила его она.

– Эрзац-мясо. В основном соя, так мне кажется. И куат.

Куатасайаша, овощ оанкали, на вкус напоминающий сыр.

– Мне тоже нравится куат, – сказала она.

– Тогда давай, налегай, что смотреть попусту. Ведь ты не для того пришла, чтобы сидеть и глазеть, как я обедаю?

Она улыбнулась и взяла у него один из принесенных сандвичей. Она не была голодна, но в общей трапезе было что-то сближающее и вселяющее уверенность в надежность Поля. Вместе с сандвичем она съела немного картошки.

– Это кассава, – объяснил он ей. – Очень похожа на настоящую картошку. Прежде, пока я не оказался здесь, я никогда о кассаве ничего не слышал. Это какой-то земной тропический овощ, который оанкали решили выращивать у себя на корабле.

– Я знаю. Они делают это для того чтобы научить тех из нас, кто решит вернуться на Землю, ухаживать за кассавой и готовить из него разные блюда. Из кассавы можно делать муку и печь лепешки.

Поль посмотрел на нее, подняв одну бровь.

– В чем дело? – поинтересовалась она.

Взгляд Поля соскользнул с нее и устремился куда-то в пустоту.

– Ты когда-нибудь пыталась представить это себе? – мягко спросил ее он. – Я хочу сказать… Каменный Век? Выкапывать из земли палками съедобные коренья, а может быть есть жуков и крыс. Крысы, я слышал, выжили. Коровы, овцы и лошади – те вымерли. Собак тоже не стало. А вот крыс сколько угодно.

– Я знаю.

– Ты говорила, что у тебя был сын?

– Да, у меня был сын. Но он погиб.

– Ясно. Могу поспорить, что рожала ты его в больнице и вокруг тебя было полно врачей и медсестер, которые из кожи вон лезли, чтобы помочь тебе, и наверняка кололи обезболивающее, стоило тебе хотя бы раз закричать. А теперь рожать придется посреди джунглей, где вокруг не будет ничего кроме крыс, жуков и твоих соплеменников, которым будет конечно до слез тебя жалко, но которые ни черта не смогут сделать для того, чтобы помочь тебе.

– Я рожала сама безо всякого хирургического вмешательства, – отозвалась она. – Нельзя сказать, что все прошло весело и приятно, но по крайней мере далось мне это довольно легко.

– Что ты хочешь сказать? Тебе не вкалывали болеутоляющего?

– Мне ничего не кололи. И в больнице я не была. Мой муж позвонил в родовый центр – там была специальная служба для беременных женщин, которые не хотели, чтобы с ними обращались как с тяжелобольными.

Криво улыбаясь, Поль покачал головой.

– Скольких, интересно, женщин они отбракуют прежде, чем найдут хотя бы десяток таких, как ты. Думаю, что наверняка несколько сотен, а то и тысячу. Ты многое уже успела испытать. Сдается мне, что в тебе они нашли идеальную кандидатку на то, на что я сам никогда не соглашусь. Я даже думать об этом не хочу.

Его слова задели ее глубже, чем она того хотела. После всех этих допросов и исследований, через которые ей пришлось пройти за два с половиной года непрерывного «рок-н-ролла» осмотров и наблюдений, которые проводили на ней оанкали, с некоторых сторон они наверное узнали ее гораздо лучше, чем знала себя она сама. Они могли предсказать ее реакцию практически в любой возможной ситуации. Они отлично представляли себе, как управлять ею и руководить ее поступками, заставляя сделать то, что они хотели добиться от нее. И конечно же они знали и то, что она обладала некоторым практическим опытом, и ценили это в ней. Вероятно этот ее опыт был важен для них. Если бы ее роды были не такими безоблачными – если бы она отправилась в больницу и тем более перенесла бы кесарево сечение – возможно оанкали никогда не остановили бы на ней свой выбор.

– Чего это ты так рвешься обратно? – поинтересовался у нее Титус. – Неужели тебя прельщает перспектива провести всю жизнь в роли пещерной женщины?

– Нет, мне это не особенно нравится.

Его глаза расширились от удивления.

– Тогда что ты там забыла…

– Я не смогла забыть того, где я жила, откуда вышла, – ответила она. И улыбнулась. – Даже если я захочу это забыть, то все равно не смогу. И неправда, что мы обязательно вернемся в каменный век. Нам придется трудится, много и тяжело работать, это верно, но благодаря тому, чему научат нас оанкали, и тому, что мы уже знаем сами, у нас будет хороший шанс добиться своего.

– Они не станут учить нас за так! Не думай, что они спасали нас только по доброте душевной! Они изо всего извлекают выгоду. Тебе придется расплатиться за все и здесь, и там, на Земле!

– Они требовали с тебя плату за то, что разрешили тебе жить здесь?

Молчание.

Он откусил кусок от своего сандвича и некоторое время напряженно жевал.

– Плата, – мягко сказал он, – у них всегда бывает одна и та же. Когда они закончат с нами, доведут свои дьявольские эксперименты до конца, среди нас не останется больше людей. С людьми будет покончено навсегда. То, что начали военные со своими ракетами, закончат оанкали.

– Я не верю тебе, у них гуманные цели.

– В самом деле? Тогда почему они так долго не Пробуждали тебя?

– Земля сильно пострадала, им нужно было много поработать, чтобы сделать ее вновь пригодной для обитания. Даже сейчас часть Земли осталась непригодной для жизни, они не сумели очистить ее всю.

Поль взглянул на нее с такой откровенной и нескрываемой жалостью, что она отпрянула от него, вконец разозлившись.