Брат для волчонка 2 (СИ) - Бэд Кристиан

А он взял полотенце, ушёл на пляж и купался, купался, а потом лежал на песке и смотрел на незнакомые созвездия.

Правильно ли он понял Дерена? Тот догадался, но решил дать Рэму шанс проявить себя? Потерпеть год…

Год — это долго. За год он успеет чему-то научиться и на «Персефоне».

Да и Академия, в конце концов, и в самом деле нормальный исход всей этой спецоновской авантюры.

За время обучения разница в возрасте постепенно сгладится. Ведь, в общем-то, всё равно, двадцать тебе или двадцать пять?

В дом Нискьи Рэм вернулся ранним утром, но хозяйки всё ещё не было. Только одинокий световой шар лежал на окне, да крепко спала Амаль.

Рэм наклонился над ней и коснулся губами волос. Чуть-чуть, чтобы не разбудить. Утренний сон — самый сладкий.

И ушёл спать на кухню, где для него был уложен на пол матрас, застеленный простынёй и заправленный одеялом. Рэм завалился на эту импровизированную постель прямо в одежде и уснул, едва коснувшись подушки.

Ему приснились девчонки на высокой крыше полуразрушенной гостиницы.

Визг, возбуждение, движения разгорячённых тел. Лиц не было видно — он почти позабыл этих девчонок.

Город внизу горел. На горизонте пылала передающая башня. Коммуникаторы у девчонок не работали — хоть закричись. Им было страшно, а Рэм и Ули никак не хотели их отпускать.

А потом девчонки исчезли, и Рэм увидел самого себя, лежащего на самом краю крыши. Горячей от полыхающего вокруг огня. Рядом стоял Ули и смеялся.

«Ты так и не научился заставлять их делать то, что надо тебе!» — говорил он.

«А мне и не надо так, чтобы заставлять!» — огрызнулся Рэм и проснулся.

Мокрый и освещённый низким заполуденным солнцем.

Похоже, Амаль давно убежала на занятия после сиесты: на столе был накрыт полотенцем и завтрак, и обед, а прямо над Рэмом стоял Дерен. В компрессионке.

Только сейчас Рэм понял, что браслет дёргается и жжёт запястье.

Видимо, Дерен написал ему раз, другой и уже потом припёрся будить.

Пацан скосил глаза на браслет — было почти шестнадцать часов! Он прошлялся всю ночь и полдня проспал!.. Ой, Белые!..

Рэм понимал, что вскочить при Дерене будет стыдно. Ему надо было сначала в санузел и переодеться.

К счастью, пилот тоже всё понял.

— Хэммет та мае! — сказал он. — Быстро!

И ушёл из кухни.

Рэм как-то заправил импровизированную кровать, сбегал в туалет, затолкал храмовую одежду в стирку, влез в форменный комбинезон, выскочил на крыльцо.

Дерен наглаживал Кьё, по-хозяйски поставившую лапы ему на грудь.

— Не умылся, не расчесался, — констатировал лейтенант. И повысил голос: — Бегом! Компрессионку надевай.

И пошёл следом за Рэмом, побежавшим к шлюпкам.

Шлюпка на полянке висела одна. Вторая, наверно, уже стартовала.

Рэм быстро собрал на себе компрессионку. И только тогда понял, что они улетают, и попрощаться с Амаль он уже не успеет. И просить Дерена подождать ещё десять минут бессмысленно.

Рэм вздохнул и сел в ложемент. Дерен тоже забрался в шлюпку.

Собака заскулила, не желая расставаться с ним. Лейтенант её больше всех наглаживал.

— Давай хоть Кьё на корабль возьмём? — попросил Рэм. — Она же скучает.

Дерен пожал плечами. Капитан несколько раз говорил о том, что надо бы привезти на «Персефону» собаку, но перенесёт ли она полёт?

Хотя, с её-то лётным стажем…

— Кьёша? — позвал он. — Иди, девочка…

И собака тут же взбежала по силовым «сходням» и уселась там, где её можно было пристегнуть.

— Умная какая, — восхитился Рэм.

— Даже умнее отдельных двуногих, — хмыкнул Дерен и пристегнул собаку мягкими силиконовыми ремнями. — Стартуй.

Шлюпка медленно пошла вверх на домагнитке. Амаль и все эти неожиданные каникулы… Всё осталось где-то внизу.

Кьё зевнула, легла и уложила морду на лапы.

— Домагнитную защиту от перегрузок включи на полную мощность, — приказал Дерен. — И стартуй по учебнику. Всё-таки она скоро родит. Мало ли что.

— А как это — по учебнику? — удивился Рэм.

— По спирали, — пояснил Дерен.

— Я по-другому пока не умею, — признался Рэм.

— Ты много чего не умеешь. Начни с настройки оповещений на спецбраслете, чтобы они тебя хотя бы будили.

Рэм прикусил губу. Если бы Дерену такое снилось, он бы сам, наверное, проспал.

— Не проспал бы, — парировал Дерен, легко догадавшись, о чём думает Рэм. — Да и вообще необязательно доводить себя до девушек во сне. В общине достаточно тех, кто постарше.

— Но мне Амаль нравится… Она… Она настоящая. И ничего не боится.

— В общине девушки защищены именем Тёмной матери. Амаль в голову не приходит, что у мужчин бывают не только желания искупаться вместе.

— А когда у них… Ну… Возраст согласия?

— Когда она сама до него дорастёт. Нравы у эйнитов свободные. Но насилия здесь не поймёт никто. Ну и тяжесть граты… Амаль хранима Тёмной Матерью. Даже представить трудно, что может выйти, если кто-то обидит такую милую беспомощную девочку. Это пострашнее, чем вашуга разозлить.

— Я догадался.

Рэм опять прикусил губу. Вдруг Дерен сейчас скажет, что и он догадался.

Но пилот молчал и думал о чём-то своём. И Рэм выдохнул и вызвал на обзорный экран чёрный бок «Персефоны», висящей на геостационарной орбите в гордом одиночестве.

Остальные корабли ушли.

Перед ангаром шлюпка как-то странно завибрировала, Кьё гавкнула, и Дерен перехватил управление, «снимаясь» с навигационного луча и разворачиваясь боком к ангарному шлюзу, чтобы швартовочная магнитка сама затянула шлюпку.

— Я что-то не так сделал? — испугался Рэм.

— Не ты, — покачал головой Дерен. — Навигационная группа какую-то хрень творит. Пьяные, что ли.

Он ввёл шлюпку в ангар аккуратно, вручную, мимо принимающего луча и «приклеил» на парковочное место среди таких же чёрных хемопластиковых капель.

Отстегнул страховочные ремни, удерживающие собаку. Выпрыгнул. Помог выбраться Кьё. Подождал Рэма.

Собака встряхнулась и потрусила к лифту. Дерен быстро пошёл следом, на ходу отвечая на приветствия встречных.

Двигался он так стремительно, что Рэм едва за ним не бежал.

Поднявшись на первую палубу, Дерен вошёл в каюту Рэма и повернулся к нему.

— Вот теперь, — сказал он, — приведи себя, наконец, в порядок! И чтобы больше я тебя в таком… виде не видел!

Он коснулся браслета и переслал Рэму целую связку файлов.

— Отмоешься — прилепи себе на дверь расписание занятий. И спортзал. Плаваешь — плохо, бегаешь — плохо. Кто тебе сказал, что пилоту нужны нагрузки только на плечевой пояс? Я тебе составил индивидуалку для спортзала, подойдёшь с ней к дежурному сержанту. Расписание видишь?

Рэм кивнул.

— Тогда в темпе! По корабельному времени у тебя через полчаса ужин! Потом анализы в медотсеке — кровь, гормоны, тебя нужно вписать в полётную карту. В девять тридцать инструктаж у сержанта по личному составу. В десять — инструктаж в спортзале. В десять тридцать — умыться и привести в порядок форму. В одиннадцать — спать. Понятия не имею, как ты собираешься засыпать, проспав полдня, но сделай так, чтобы я тебя не поймал ночью за головидео!

Дерен развернулся и ушёл в свою часть каюты.

«Злится, — подумал Рэм. — Может, даже жалеет, что согласился взять».

Он схватил полотенце и ломанулся в санузел, временно выкинув из головы всё остальное.

Озвученный Дереном список горел голограммкой над спецбраслетом. И всё это ещё надо было как-то успеть.

Дерен ошибся в одном — вечером Рэм уснул. И всю ночь смотрел беспорядочный коктейль из обрывков снов.

А уже под утро приснилось страшное.

Он увидел себя на «Персефоне». Как он стоит в ангаре у шлюпок, а потом корабль разламывается, и его начинает поглощать непроглядная чернота.

Крейсер словно бы разъедает этой чернотой. Она идёт по трещинам, всё ближе подбираясь к Рэму.

Трещины вгрызаются в пол, разбегаются по стенам, и со всех сторон волнами надвигается тьма. Всё ближе, ближе…