Убик (сборник) - Филип Дик

– Уже пробовали, – вздохнул Ранситер. – При подобных травмах мозга всегда пытаются установить с человеком телепатический контакт. Безрезультатно. Лобные доли бездействуют. Полностью. Вот так, Джо. – Ранситер сочувственно покивал огромной головой.

Сняв ставшие привычными наушники, Глен Ранситер сказал в микрофон: «Поговорим позже», отключил аппаратуру, тяжело поднялся и некоторое время разглядывал неподвижное, скованное льдом тело Джо Чипа, покоящееся в прозрачном пластиковом саркофаге. Вытянувшееся и безмолвное, таким оно останется до скончания веков.

– Вызывали, сэр? – В переговорную, заискивая, как средневековый лизоблюд, вбежал Герберт Шонхайт фон Фогельзанг. – Хотите, чтобы я вернул мистера Чипа назад, к остальным? Уже закончили, сэр?

– Закончил.

– Все…

– Да, связь была отличной. На этот раз мы хорошо друг друга слышали.

Ранситер закурил. Прошло несколько часов с того момента, как он курил последний раз, все не мог выбрать свободной минуты. Тяжелая, изнуряющая работа по установлению связи с Джо Чипом окончательно его вымотала.

– У вас есть поблизости автомат с амфетамином?

– Конечно, в холле. – Ответ владельца мораториума сопровождался угодливым жестом.

Выйдя из переговорной, Ранситер зашагал к автомату. Опустив монету, установил рычажок выбора, и маленькая таблетка со знакомым звоном упала в приемник. От лекарства ему стало значительно лучше, однако он тут же вспомнил о назначенной через два часа встрече с Леном Ниггельманом и подумал, что может и не успеть. «Слишком много всего происходит, – решил Ранситер. – Я не готов представить Обществу формальный отчет о происшедшем, лучше, пожалуй, связаться с Ниггельманом по видеофону и отложить встречу».

По платному видеофону он позвонил Ниггельману в Североамериканскую Конфедерацию.

– Лен, сегодня я уже ни на что не способен. Я двенадцать часов пытался связаться с моими людьми в саркофагах и страшно устал. Завтра будет нормально?

– Чем скорее ты подашь официальное заявление, тем скорее мы сможем начать дело против Холлиса. Ребята из юридического отдела просто рвутся в бой.

– Думаешь, пройдет гражданское обвинение?

– И гражданское, и уголовное. Они уже связывались с генеральным прокурором Нью-Йорка. Но пока ты не представишь формального, заверенного доклада…

– Завтра, – пообещал Ранситер. – Я должен хоть немного поспать. Я скоро сам, к чертям, загнусь.

«Потерял всех своих лучших людей, – подумал Ранситер. – Особенно Джо Чипа. Моя организация обескровлена, мы не сможем проводить коммерческие операции еще месяцы, а то и годы. Господи, ну где я возьму таких инерциалов? Где я найду такого специалиста по замерам, как Джо?»

– Конечно, Глен, – сказал Ниггельман. – Отдыхай, спи. Завтра встретимся в моем кабинете, ну, скажем, в десять по местному.

– Спасибо.

Ранситер положил трубку и тяжело плюхнулся на стоящий возле видеофона пластиковый диван. «Такого специалиста по замерам, как Джо, я не найду никогда, – подумал он. – И суть дела заключается в том, что Корпорации Ранситера больше нет».

Снова, как всегда не вовремя, появился владелец мораториума.

– Что-нибудь нужно, сэр? Чашечку кофе? Еще амфетамина? Может быть, суточную капсулу? У меня в кабинете есть такие таблетки, одной хватит на несколько часов работы, а то и на всю ночь.

– Всю ночь, – промолвил Ранситер, – я собираюсь спать.

– В таком случае, может быть…

– Пошел вон! – рявкнул Ранситер. Фогельзанг исчез.

«Почему я выбрал это место? – подумал Ранситер. – Наверное, из-за Эллы, потому что это лучший мораториум, а теперь здесь и все остальные. Господи, совсем недавно они находились по эту сторону саркофагов. Какая катастрофа!.. Элла. Пожалуй, стоит на минуту с ней связаться, рассказать, как идут дела. Да я и обещал».

Поднявшись, Ранситер отправился на поиски владельца мораториума. Неужели опять вклинится этот проклятый Джори? Или удастся удержать Эллу достаточно долго и рассказать ей про Джо Чипа? С ней так сложно стало устанавливать контакт: Джори разбухает, кормится ею, а может, и другими полуживыми.

Мораториуму давно пора принять в отношении его какие-нибудь меры, Джори – угроза всем там находящимся.

«Почему ему позволяют творить что вздумается? Может, потому, – подумал Ранситер, – что они ничего не могут сделать? Может, в полужизни еще не было никого, подобного Джори?»

Глава 15

– Слушай, Том, неужели у меня появился запах изо рта?

– Эд, раз тебя это волнует, попробуй новый препарат Убик. Он обладает антибактерицидными свойствами и абсолютно безопасен, если применять по инструкции.

Дверь номера распахнулась. В сопровождении респектабельного господина средних лет с аккуратно подстриженными седыми волосами в комнату вошел Дон Денни.

– Как ты себя чувствуешь, Джо? – спросил он с тревогой. – Почему не ложишься?

– Ложитесь, мистер Чип. – Доктор поставил на декоративный столик свою сумку. – Боль, слабость и затрудненное дыхание?

Он приблизился к кровати со старомодным стетоскопом и диковинным аппаратом для измерения давления.

– Страдали раньше сердечными заболеваниями? А ваши мать и отец? Расстегните рубашку, пожалуйста.

Доктор придвинул к кровати деревянный стул и уселся с ожидающим видом.

– Мне уже лучше, – сказал Джо.

– Пусть доктор тебя послушает, – выразительно произнес Денни.

– Пожалуйста. – Джо вытянулся на кровати и расстегнул рубашку. – Ко мне удалось прорваться Ранситеру, – сказал он Денни. – Мы все – в саркофагах, он пытается пробиться к нам снаружи. Кто-то хочет нам навредить. Это не Пат, во всяком случае, не она одна. Никто толком не знает, что происходит. Ты видел Ранситера, когда открыл дверь?

– Нет.

– Он сидел здесь в комнате, напротив меня. Несколько минут назад. «Вот так, Джо» – это были его последние слова, потом он исчез, просто отключился. Посмотри на столике, не оставил ли он баллончика с Убиком.

– Да, вот. – Денни поднял яркий баллончик. – Но он, по-моему, пустой.

– Почти пустой, – поправил Джо. – Побрызгай чем осталось на себя. Давай. – Он нетерпеливо махнул рукой.

– Не разговаривайте, мистер Чип, – попросил доктор, затем закатал рукав рубашки и принялся крепить к руке Джо кусок резиновой ткани.

– Как мое сердце? – поинтересовался Джо.

– Вроде нормально. Хотя пульс частый.

– Видишь? – Джо посмотрел на Денни. – Мне лучше.

– Остальные умирают, Джо, – сказал Денни.

– Что, все? – Джо присел.

– Все, кто еще остался. – Дон Денни поднял баллончик, но не нажимал на распрыскиватель.

– И Пат тоже?

– Я ее нашел на втором этаже, возле лифта. С ней все только началось. А она, судя по всему, никак не могла в это поверить. – Он снова поставил баллончик на место. – По-моему, ей казалось, что все зависит от нее. И ее таланта.

– Правильно, – сказал Джо. – Именно так она и думала. Чего ты ждешь, Дон?

– Черт побери, Джо, все равно мы все умрем. Ты это прекрасно знаешь, и я знаю. – Дон Денни снял очки в роговой оправе и протер глаза. – Увидев состояние Пат, я прошел по комнатам и посмотрел, как остальные. Поэтому мы и задержались. Я попросил доктора Тейлора осмотреть всех. Даже не верится, что они угасают так стремительно. Началось проклятое ускорение. Буквально за последний час…

– Побрызгайся Убиком, – сказал Джо. – Или я тебя обрызгаю.

Дон Денни снова взял баллончик, встряхнул его и направил распылитель на себя.

– Ладно, раз ты настаиваешь. Почему бы, собственно, и нет. Все равно конец, так? Я имею в виду, что все уже мертвы, остались ты и я. Твой Убик выдохнется через пару часов, больше ты не найдешь, и я останусь один.

Решившись, Денни нажал на распылитель, и сияющее, дрожащее облако, полное танцующих частиц металлического света, тут же укрыло его. Дон Денни исчез в светящемся нимбе чистой энергии.

Оторвавшись от тонометра, доктор Тейлор следил за происходящим. И он, и Джо видели, как облако конденсировалось, на ковре заблестели лужи, а по стене сзади Денни потекли яркие ручейки.

Скрывавшая Дона Денни дымка испарилась.

В центре исчезающего облака, густо пропитавшего старый выцветший ковер, стоял незнакомый человек.

Это был отталкивающего вида хрупкий подросток с черными круглыми, как пуговицы, косящими глазами, в старомодном наряде: белая рубашка, джинсы и кожаные туфли без шнурков.

Одежда середины века. Вытянутое лицо подростка пересекала поперечная щель рта, расползающаяся в сладострастный оскал.

Ни одна черта не соответствовала другой: уши с глубокими раковинами не подходили к детским глазам. Прямые волосы – к сросшимся кустистым бровям. И нос, подумал Джо. Чересчур острый и непомерно длинный. Даже подбородок не вписывался в лицо: глубокая ямка уходила в самую кость, словно создатель этого существа, дойдя до подбородка, нанес в раздражении страшный удар, желая уничтожить получившееся. Однако пошедший на мальчишку материал оказался слишком прочным, он не раскололся надвое, не треснул, а продолжал существовать как вызов создавшей его силе, скалясь на нее и весь окружающий мир.