«Штурмфогель» без свастики - Евгений Федоровский

— Но Вайдеман мог поделиться об этом с другом…

— Коссовски, ты считаешь меня за дурака. Вайдеман всегда выполняет любой приказ с безусловной точностью, независимо от того, пьян он или нет.

— Ты допускаешь возможность, что в Рехлине самолет взорвался от мины, скажем, с часовым механизмом?

Пихт откровенно захохотал, глядя на Коссовски:

— Тебе ли не знать, Зигфрид, о том, что с тех пор, как появился первый аэроплан, в авиации потерпело аварию две тысячи триста семнадцать самолетов. Не сбитых в бою, а просто потерпевших аварию из-за туманов, гроз, плохих аэродромов, слабой выучки, а главное, от несовершенства конструкции. «Штурмфогель» — нечто новое в самолетостроении. И я не знаю, сколько еще аварий и катастроф произойдет с ним, пока он научится летать. И если такие бдительные контрразведчики, как капитан Коссовски, будут искать в них мину и подозревать пилотов в шпионаже, клянусь, он никогда не взлетит…

2

Машина со скрежетом остановилась. У шлагбаума стояли два жандарма с блестящими жестяными нагрудниками на шинелях. Шофер предъявил пропуск.

Жандарм осмотрел машину и, козырнув, разрешил ехать дальше.

Берлин, как обычно, был погружен во тьму. Машина помчалась мимо черных громад зданий.

— Остановитесь у абвера, — сказал Коссовски, когда «оппель» выехал на Вильгельмкайзерштрассе.

Коссовски думал, что Лахузена он не застанет, но тот, оказывается, ждал его.

Лицо полковника абвера выражало крайнее недоумение.

— Проходите и садитесь, капитан, — проговорил Лахузен, собирая со стола документы. — Вы устали, конечно, но придется еще поработать. Невероятное дело. Из ряда вон…

— Не понимаю вас, господин полковник.

— Ах да! В руки гестапо попал человек. У него выколотили признания. Он оказался связным «Роте капеллы» — красной подпольной организации. Он шел к Перро. И знаете, кто им оказался? Майор Эвальд фон Регенбах!

Если бы Коссовски не сидел в кресле, у него, наверное, подкосились бы ноги. Он мог подозревать Регенбаха, как подозревал в измене и второго коричневого фюрера — Гесса, когда тот перелетел в Англию, но то, что неуловимый, всезнающий, загадочный Перро — это Регенбах, никак не укладывалось в его сознании.

— Мы узнали об этом утром. Канарис уехал к Гиммлеру, потом докладывал рейхсмаршалу Герингу. Ведь Геринг рекомендовал Регенбаха на высшие курсы штабных офицеров люфтваффе. Тот дал согласие на арест совсем недавно: от улик не уйдешь.

— Какая же роль уготовлена мне в этом деле? — спросил Коссовски.

— Самая первая. Гиммлер обещал Канарису передать Регенбаха нам. За его домом установлена слежка. Вы проникнете к нему, скажем, с важным сообщением и арестуете его. А то, не дай бог, он вздумает застрелиться. Нам он, конечно, нужен живым. Действуйте сейчас же.

— Неужели даже среди таких немцев могут быть красные?

Лахузен развел руками.

— Теперь от Перро нас поведет прямая дорога к Марту с его рацией в Лехфельде… — жестко проговорил Коссовски.

— Вот поэтому мы и решили дать вам первую роль, так как вы наиболее преуспели в этом деле, — сказал Лахузен. — Оттого, насколько удачно вы проведете операцию, будет зависеть ваше повышение по службе.

— Я всегда служил рейху и фюреру… — начал, поднявшись, Коссовски.

— Да, да… — перебил его Лахузен. — Вы были исполнительным работником. Только не поскользнитесь сейчас. Регенбаха, повторяю, нужно взять живым. Пароль: «Изольда».

Лахузен нажал на кнопку звонка. В кабинет вошли трое сотрудников абвера. Одного из них Коссовски уже знал — это был шофер, который возил его в Лехфельд.

— Довольно шустрые ребята, — порекомендовал Лахузен. — Вы поедете с ними, капитан. Да! И как только возьмете Регенбаха, сразу же позвоните мне. Я буду вас ждать.

…В два часа ночи машина остановилась у подъезда аристократического особняка недалеко от Тиргартенпарка. Из темноты выросли две тени в штатском. Коссовски назвал пароль.

— При любом подозрительном шорохе ломайте дверь и берите, — сказал Коссовски абверовцам. — Я же позвоню ему из автомата.

«Если Регенбах еще ни о чем не догадывается, попробую взять его без лишнего шума, а то и вправду, чего доброго, он вздумает пустить себе пулю в лоб», — подумал он, опуская в автомат десятипфенниговую монету.

В трубке довольно долго раздавались гудки. Наконец кто-то поднял трубку и держал ее в руке, словно раздумывая, отвечать или не отвечать.

— Господин майор? — спросил тогда Коссовски.

— Да, — сонным голосом ответил Регенбах.

— Извините за поздний звонок, но я только что вернулся из Лехфельда и привез ошеломляющее известие, которое не терпит отлагательств.

— Что случилось? Вам удалось выудить Марта?

— Разрешите мне заехать к вам и все объяснить. Некоторое время Регенбах колебался:

— Вы где сейчас?

— Совсем рядом, звоню из автомата.

— Хорошо, жду.

Коссовски кинулся к особняку Регенбаха.

— Встаньте в тень. Веру его сам, — шепнул он абверовцам.

Через пять минут Коссовски нажал на кнопку звонка.

Регенбах встретил его в пижаме и домашних туфлях.

— Здесь никого нет? — спросил Коссовски. Из глубины спальни раздался лай.

— Прекрати, Зизи! — приказал женский голос, и собака успокоилась.

Регенбах и Коссовски прошли в кабинет. Опытным взглядом Коссовски ощупал карманы Регенбаха и убедился, что пистолета там нет.

— Ну? — нетерпеливо спросил Регенбах.

— Перро…

— Что Перро?

— Я привез приказ арестовать вас, Перро… Регенбах побледнел. Рука упала на ящик письменного стола.

— Отойдите! — крикнул Коссовски.

За дверью послышались шаги. Тот абверовец, который был шофером у Коссовски, подошел к майору и ловко защелкнул наручники.

— Что случилось, Эви? — растолкав офицеров, в кабинет стремительно вошла красивая женщина в халате из цветного японского шелка.

— Успокойся, дорогая, — пробормотал Регенбах и опустил голову.

— Фрау, дайте одежду вашему мужу, — приказал Коссовски.

— Я пожалуюсь штандартенфюреру! — Женщина гордо откинула белокурые волосы.

— Бесполезно, Лези. — Регенбах вдруг выпрямился и в упор посмотрел на Коссовски — Вы неплохо сработали, Зигфрид.

…Лишь на рассвете Коссовски добрался до собственного дома. Голову ломило от нестерпимой боли. Он понимал, что ему надо присутствовать на первом допросе Регенбаха. От первого допроса, как это часто бывает, зависели и остальные допросы. На первом допросе в какой-то мере можно определить характер преступника, его стойкость, мужество или трусость, его поведение в дальнейшем. Но он настолько устал, что Лахузен сам заметил землистый цвет его лица и предложил поехать домой, как следует выспаться. Слишком трудным и нервным был этот день даже для такого опытного контрразведчика, каким был Коссовски.

Глава одиннадцатая

Эхо в бескрайнем небе

В конце августа 1942 года в Житомир выехал начальник политической разведки СС Вальтер Шелленберг. В полевой штаб-квартире рейхсфюрера он высказал Гиммлеру мысль о том, что, пока германские войска наступают на Сталинград, надо прийти к «компромиссному соглашению» с Англией и США.

Шелленберг был весьма дальновиден в вопросах политики. Одним из первых среди высших чинов рейха он понял, что война с Россией принимает затяжной, а значит, гибельный для Германии характер. Обладая колоссальными ресурсами на Урале и в Сибири, русские выпускают все больше и больше танков, самолетов, орудий, боеприпасов. Все сильней возрастает сопротивление, ширится партизанская борьба, растет оппозиция и в самой Германии.

Если объединиться с США и Англией, то еще может возникнуть шанс на победу.

Придется отказаться от прежней мечты о мировом господстве и разделить русский пирог на троих. Чтобы «сосредоточиться на конфликте с Востоком», Гиммлер и Шелленберг собирались предложить западным державам такой план: вермахт выводит свои войска из Северной Франции, Голландии и Бельгии. После разгрома Советского Союза Германия передает Англии район между Обью и Леной, а Соединенным Штатам — район между Леной, Камчаткой и Охотским морем.

Придется внушить фюреру мысль: пока не поздно, пойти на мировую с томми и янки!

1

Летчики Лехфельда проснулись в одну минуту от тяжелого гула самолета. Они хорошо разбирались в звуках своих машин, но рев, прокатившийся по небу, был им незнаком. Они высыпали на веранду, но самолет уже скрылся в неясной предрассветной дымке.

Два «Ме-109» взлетели и понеслись в ту сторону, куда скрылся неизвестный самолет.

Через несколько минут с аэродрома на мотоцикле приехал Гехорсман.

— Видали, господа? — крикнул он снизу.