В защиту глобального капитализма - Юхан Норберг

Критики глобализации порой указывают, что производство товаров, требующее больших трудозатрат, в свое время переместилось в Японию, где рабочая сила был а дешевой, а затем, с повышением там зарплаты, — в Южную Корею и на Тайвань. Когда же и в этих странах производственные издержки возросли, настала очередь Малайзии и Таиланда; сегодня трудоемкие производства перемещаются в Китай и Вьетнам. Это, утверждают критики, наглядный пример бездушия капиталистов: они бросают страну на произвол судьбы, лишь бы не платить рабочим более высокую зарплату. Как только в стране начинается экономический рост и повышается уровень жизни, корпорации и инвесторы бегут оттуда без оглядки. Однако этот процесс связан скорее с постоянным совершенствованием производства. Бедная страна лучше всего справляется с наиболее простыми технологическими операциями, не требующими квалифицированной рабочей силы. Но когда страна становится богаче, ее промышленность — эффективнее, а квалификация трудовых ресурсов — выше, ей самой становится выгоднее развивать более сложные производства, а в дальнейшем — и интеллектуальные технологии. По мере перехода экономики таких государств на новые этапы развития менее развитые страны, можно сказать, принимают у них «эстафету» более трудоемких производств. Сегодня Мексика вывозит все меньше сырья и все больше промышленных товаров, а Соединенные Штаты все больше переходят в своем экспорте от промышленных товаров к компьютерным программным продуктам и консалтинговым услугам. Таким способом повышается эффективность мировой экономики в целом, и одновременно все больше стран и регионов вовлекаются в ее орбиту. Именно поэтому страны Восточной Азии часто сравнивают с гусиной стаей. Все они занимают разные места в экономическом «строю», но при этом шаг за шагом движутся вперед.

Позицию некоторых критиков свободной торговли, особенно представителей духовенства и сотрудников организаций, занимающихся помощью в целях развития, можно охарактеризовать как «протекционизм наизнанку». Они понимают абсурдность ситуации, когда богатые страны с помощью тарифных барьеров закрывают экспортным товарам из развивающихся стран доступ на свои рынки. Но в то же время они полагают, что самим развивающимся странам следует импортировать меньше товаров и защищать свои рынки тарифами до тех пор, пока они не достигнут более высокого уровня благосостояния. Послушаешь этих критиков, и получается, что мы чуть ли не услугу окажем развивающимся странам, если не будем возражать против протекционистской политики их руководства. Мы якобы должны внушать им: «Сохраняйте свои тарифы!»

На первый взгляд подобные аргументы могут показаться логичными: если страна бедна, надо дать ей возможность получать доходы от экспорта, не допуская при этом убытков, вызванных импортом, который препятствует развитию ее собственной промышленности. Следует защищать «новорожденную» национальную промышленность от «взрослых» иностранных соперников заградительными тарифами, пока та не обретет конкурентоспособность. Однако, как мы уже убедились, именно в странах с открытой экономикой промышленность развивается динамичнее. Тарифы вынуждают потребителей покупать только товары отечественного производства, в результате чего доходы этих компаний увеличиваются. Однако в отсутствие иностранной конкуренции у них нет стимулов к повышению эффективности производства, внедрению новых видов продукции и снижению цен. Таким образом, наделе подобная политика оборачивается дальнейшим обогащением элиты, а подавляющее большинство граждан вынуждены переплачивать за товары первой необходимости, поскольку не могут купить их дешевле у других компаний. Утверждать о выигрышное™ для жителей бедных стран политики поощрения экспорта при ограничении импорта означает игнорировать тот факт, что эти люди выступают не только в роли производителей, но и в роли потребителей. Советуя развивающимся странам сохранять тарифы, мы, по сути, говорим: «Ограничивайте возможность выбора для собственных граждан».

Вера в то, что политики способны лучше, чем рыночные силы или инвесторы, определить, какие производства в долгосрочной перспективе могут стать конкурентоспособными, является предрассудком. В действительности все наоборот: протекционистская политика приводит к разрушению рыночных механизмов, позволяющих отличить удачный проект от провального. Можно привести считаные примеры успешных инициатив государства в области развития промышленности, а вот дорогостоящих провалов такого рода мы видели больше чем достаточно: вспомним неэффективную тяжелую промышленность в Индии, неудачную попытку создать отрасль информационных технологий в Бразилии и автомобилестроение в других странах Южной Америки или защищенную протекционистскими мерами автомобильную промышленность в Индонезии при Сухарто (которой по странному совпадению руководил его сын). Порой в качестве примера успешного централизованного планирования приводят деятельность Министерства внешней торговли и промышленности (МВТП) Японии; оно, действительно, может похвастаться неплохими результатами — в первую очередь потому, что старалось чутко реагировать на сигналы рынка. Что же касается его попыток развивать новые технологии без учета рыночных тенденций, то они, напротив, заканчивались неудачей. Так, МВТП потратило миллиарды долларов на создание реакторов на быстрых нейтронах, компьютеров пятого поколения и морской буровой платформы с дистанционным управлением, но все эти проекты провалились. Кроме того, к счастью для японцев, в начале 1950-х годов МВТП не сумело «задушить» некоторые отрасли — а именно к таким результатам могли привести его попытки вытеснить с рынка мелкие автомобильные фирмы или запретить компании Sony импорт транзисторных технологий[101]. Дорогостоящие провалы случались и на Западе — взять хотя бы англо-французский сверхзвуковой авиалайнер «Конкорд» или разработку цифрового телевидения в Швеции.

Печальная истина состоит в том, что во многих случаях политические лидеры даже не пытаются объективно оценить потенциальную прибыльность того или иного проекта: в основе их решений лежат коррупция, лоббирование или соображения престижа. Тарифные барьеры, призванные обеспечить временную защиту растущих жизнеспособных предприятий, наделе оказываются постоянной защитой для неэффективных компаний. Меры, призванные стимулировать развитие, превращаются в «питательную среду» для закулисных политических махинаций и мздоимства. Даже если в некоторых случаях такие меры теоретически способны привести к успеху, где гарантия, что на практике, после того как вокруг них развернутся политические баталии, они будут применяться правильно? Напрашивается еще один вопрос: зачем бедным странам расходовать свои скудные ресурсы на гигантские промышленные проекты, если существуют другие инструменты, гарантирующие быстрый результат, — экономические реформы, либерализация режима государственного регулирования, инвестиции в образование и здравоохранение.

Сторонники сохранения тарифов странами третьего мира не учитывают и другой немаловажный факт: развивающиеся страны активно торгуют не только с Западом, но и друг с другом. Примерно 40 % их экспорта приходится на другие развивающиеся страны. Если потребителей в бедных странах вынуждают покупать по высоким ценам товары местных компаний, это означает, что им не позволяют приобретать продукцию не только западных стран, но и соседних государств, в результате чего производители тоже проигрывают. Производители могут занять монопольное положение на внутреннем рынке, но выход на рынки других стран для них закрыт. Тарифы, которые развивающиеся страны вводят друг против друга, сегодня в 2,5 раза выше протекционистских барьеров, установленных развитыми государствами на товары из третьего мира. В промышленно развитых странах средний уровень тарифов составляет 8 %, а в развивающихся — 21 %. Таким образом, более 70 % таможенных пошлин, которые приходится платить потребителям из развивающихся стран, установлены другими развивающимися странами[102].

В этом заключается главная причина, по которой на долю развивающихся стран, производящих лишь четверть общемирового ВВП, приходится 40 % общей суммы всех таможенных выплат в мире. Одно из величайших преимуществ, которые может дать странам третьего мира свободная торговля, состоит в отмене импортных тарифов, поскольку их ставки порой в несколько раз превышают стоимость самого товара. Те, кто считает, что, поддерживая тарифы, они делают доброе дело для развивающихся стран, просто не понимают, что на деле они помогают лишь немногочисленной группе бизнесменов и правителей в государствах третьего мира — причем в ущерб основной массе потребителей и развитию их экономики в целом.