Звездный мост - Джек Уильямсон

Теперь Хорн был способен анализировать происходящее с ним — он делал это охотно, словно играя. Итак, он попал в трубу и теперь падает с Земли на далекий Эрон. Это перемещение сопровождается отсутствием света, звуков, любых других ощущений. Он даже не чувствует, что летит куда-то. Более того, не ощущает своего существования.

Но ведь как-то это состояние можно описать. Его просто необходимо описать, чтобы не потеряться в нем, чтобы вновь осознать себя полноценным существом. Для этого ему необходимо каким-то образом разогнать сгустившуюся вокруг него тьму. Должен же существовать какой-то сверхчувствительный взгляд, который поможет воссоздать окружающую его реальность. Ведь она существует, не правда ли? Даже если ее бытие никак не подтверждается опытом. Даже если оно не более чем иллюзия.

Должны же быть какие-то способы проверить, какая из альтернатив подтверждается в его случае. Как это можно сделать, утратив способность воспринимать ощущения? Хорошо, зайдем с другого конца. Что у него, Хорна, есть в наличии? Исправно работающее сознание. На что способно это так называемое сознание? В его распоряжении, собственно, всего три функции — память, способность анализировать и синтезировать.

Память:

Человек в серой униформе смотрит на часы и удивленно заявляет: «Я рассчитывал, что путешествие продлится около трех часов, а на циферблате секундная стрелка даже с места не сдвинулась».

Анализ:

1) Эрон лжет, перемещение в трубе происходит мгновенно.

2) Человек ошибается, возможно, его часы просто остановились.

Синтез:

Если первое положение верно, тогда те мысли, что в настоящий момент рождаются в моей голове, тоже не имеют временной протяженности. Может ли это перемещение, которое кажется неопределенно долгим, быть одновременно и неопределенно коротким? Время — человеческая выдумка. На самом деле его вообще может не быть, и, попадая в трубу, мы как бы оказываемся в реальном мире. Но ведь я в настоящий момент ощущаю продолжительность. По крайней мере, последовательность движения мысли. Последующее в моей голове все-таки не сливается с предыдущим. В этом я уверен. Кроме того, мгновенное перемещение предполагает необходимость нахождения одного и того же предмета в двух удаленных друг от друга точках. Это не подтверждается — я способен рассуждать о той точке, из которой стартовал, а также о месте, куда меня несет. Вывод — подобное предположение неправдоподобно.

Если второе предположение верно, то, выходит, в трубе прекращается всякое движение. Абсолютно. Тогда, действительно, все должно остановиться: распространение световых и звуковых колебаний, всякое проявление тепловых процессов. Значит, и мое тело должно замереть, вплоть до движения электрических сигналов по нейронным цепям… Тогда каким образом я мыслю? Остается предположить, что сознание как таковое не связано с движением подобных, блуждающих в голове импульсов. Вывод — подобное предположение более вероятно.

Опять же выбор между первой и второй гипотезой невозможен. Обе точки зрения одинаково последовательны и подкрепляются наблюдениями. Выходит, что они обе верны, но этот вывод нелеп. Как бы проверить?..

Хорн опять уперся в стену. С другой стороны, у него два возможных объяснения, а это все-таки лучше, чем ничего.

Стена… Стены! Он вдруг вспомнил, что пограничный слой, образующий цилиндр, грозил гибелью. Его нельзя касаться. Для того чтобы предотвратить соприкосновение, на корабли надевали специальные бандажи — золотистые пояса на носу и корме. Но ведь его скафандр не имеет подобного приспособления, и он рискует в конце концов столкнуться с этой жутью. Но ведь до сих пор этого не произошло, значит, все развивается не так, как он предполагает.

Прежде всего успокойся. Не надо паники! Насчет этого не стоит беспокоиться. Если он коснется их, он об этом не узнает, а предотвратить подобное событие ему не дано.

Так, что еще он может вспомнить, напрямую относящееся к конструкции трубы, принципу ее наведения?

Прежде всего он попытался вообразить туннель в его первозданном виде. Что сначала бросилось ему в глаза? Легкое, но заметное свечение. Цилиндр, удалявшийся в бесконечность, напоминал прочерченную прямую, постепенно сходящую на нет. Еще на что похож этот объект? На стеклянную трубу, нагреваемую из середины и растягиваемую в обе стороны.

Что ему дают эти образы, зрительные метафоры? Если его предположение верно, то в этом случае при растягивании диаметр трубы должен уменьшаться и в пределе она должна превратиться в слабо светящуюся нить. Каким же образом через нее проходят многотонные корабли? Или функция золотых колец заключается совсем в другом? Вот еще вопрос — он где находится? Не в суженном ли пространстве?

Необходимо срочно что-то предпринять! Нельзя бездействовать!.. При определенных обстоятельствах фатализм и покорность неизбежны, но чисто психологически он должен оказать сопротивление. Он решил, что в этом смысле следует сконцентрироваться на каком-то одном чувстве и последовательно, раз за разом попытаться вернуть себе эту способность. Начать он решил со зрения. Затея, конечно, безумная, но выбора у него не было. Точнее, у него была бездна времени, чтобы опробовать все варианты. Теперь ему стало совершенно очевидно, что справиться с трудностями, вырваться из плена «ничто» ему может помочь только разум. Усиленная работа мысли. Капля за каплей, открытие за открытием…

Он долго вглядывался во тьму и скоро пришел к выводу, что находится в самой сердцевине этого мрачного пространства. Если у него есть границы, то он, Хорн, равноудален от них. Можно ли было доверять подобному выводу? Но что оставалось делать? И Хорн допустил такую возможность. Правда, никаких практических выводов отсюда сделать было нельзя.

Бесконечность путешествия все же утомила его. Попытка разобраться в своем состоянии, в окружающем сменилась глухим злобным отчаянием. Пришлось напомнить себе, что рыдания и вопли делу не помогут. Время, конечно, могло быть человеческой выдумкой, даже инструментом измерения чего-то проистекающего только в одном направлении, но уж в злобном умысле его не стоило обвинять. Время ему не враг! Ты в этом уверен? Почему бы не предположить такую возможность? Что запрещает видеть во времени потенциального врага?

«Так, — усмехнулся Хорн, — я, кажется, приоткрыл дверцу, ведущую к безумию. Этак можно дорапортоваться до чего угодно! Значит, природа — мой личный враг. Так и ждет, как бы заполучить меня в когти!»