Прикладное терраформирование - Эдуард Катлас

— Как бы мы не растолстели, — задумчиво вклинился Грег с базы.

— А ты вообще молчи, — взвился Василий. — После вчерашнего… ты лучше за аппаратурой следи!

Как ни удивительно, но Грег послушался. Ночью он перебудил команду, спросонья решив, что в их бункере закончился кислород, заставляя всех срочно одевать скафандры. И успокоился лишь после того, как ему во всю стену вывели параметры воздуха в помещении и, дополнительно, все дружно заявили, что чувствуют себя прекрасно: никаких головных болей, никаких головокружений, никакого кислого привкуса во рту. “И если бы всякие придурки не мешали спать, то можно сказать — идеальное состояние” (Василий).

Поэтому сегодня Грег был наказан. Его оставили дежурить на базе, придав ему в помощь Лизу. Следить за аппаратурой (которая и сама могла за собой последить). Вдобавок, Василий начинал нервничать, если их командир влезал с замечаниями в эфир, поэтому сегодня Григорию, похоже, оставалось болтать только с Лизой.

К его несчастью, как раз Лиза сегодня была занята по уши — пыльная буря приближалась, и имелась ненулевая возможность того, что она застанет команду в пути. Лиза считала и пересчитывала данные со спутников, прикидывала различные варианты, даже связалась с орбитой и с кем-то там советовалась. Вроде бы, они успевали, даже с запасным окном в пару часов. Но кто знает? Погода на Марсе менялась быстро, и далеко не всегда так, как предсказывали метео-программы.

— … Поэтому поверьте мне, не пройдет и года, как мы превратимся в настоящих марсиан. Самых первых! — гнул свое Василий, избавившись от конкурентов. — И не захочется нам даже обратно, на Землю, где тяжесть. И это проблема. Привыкнем — и все.

— Это плохо, — согласился Николай, сидящий в кресле “второго пилота”, рядом с Василием, что считался за рулевого. Хотя, пока что, лишь следил за исполнением запрограммированного маршрута.

— Но не сегодня, — подсказал сзади Данила, — а то умаялись бы таскать.

Грузовой контейнер им сбросили на второй день после их приземления. А почти весь первый день на Марсе они занимались общением. Принимали поздравления с орбиты. С Земли. От остальных баз на Марсе. Рассылали поздравления “соседям”, желая удачи и, одновременно, обещая, что конкуренция будет жесткой.

Они собирались вгрызться в Марс, и использовать все возможности, чтобы откусить от этого пирога побольше. “Конкуренты”, впрочем, планировали сделать тоже самое. Поздравления в их сторону чаще всего прямо намекали, что большинство их соперников даже и не считают их угрозой. “Успехов самой крошечной базе на Марсе. Постарайтесь выжить, пока мы организуем для вас атмосферу” — пришло от Extra Terrestrial Chemical Production (ETCP). Эта громадина с первых дней развернула базу почти в пятьдесят человек. У них были деньги, и возможности, и желание завоевать Марс. Как в прямом, так и в переносном смысле. А у ребят, что прилетели сюда — еще и чувство юмора, пусть и слегка американское.

Вчера был день поздравлений. А сегодня — они рванули к контейнеру, желая успеть добыть хотя бы реактор. Контейнер формировался стандартным образом — большой грузовой модуль (с пониженными требованиями по перегрузкам), внутрь которого загонялись восемь контейнеров поменьше — каждый массой от пятисот килограмм до тонны.

Здесь, на Марсе, их реактор вместе с самим контейнером весил чуть больше трехсот килограмм, при массе почти в тонну. Наверное, можно было бы справиться и вдвоем, но Грег, несмотря на свою провинность, все же сумел настоять на том, чтобы они “не надрывали хребет” и грузили контейнер вчетвером.

Вот только не сумел убедить остальных, что и ему тоже надо ехать, а с Лизой лучше будет остаться Леониду.

Им пришлось добираться до места падения груза почти три часа. Двадцать километров пути, ближе не вышло — тем более что грузовые контейнеры сбрасывались без возможности управлять их приземлением. Никаких коррекций у поверхности — летит именно так, как и сбрасывали с орбиты. Малейшие неточности в расчетах плотности воздуха, ветра, даже температуры — и получи несколько километров отклонения.

Но упал он удачно. Встал ровнехонько на поверхности, размолов под собой пару камней, которым не посчастливилось оказаться на месте посадки.

— Повреждений нет, — в конце концов заключил Василий, завершая обход вокруг их груза. — Данила, собери парашюты, материю приспособлю подо что-нибудь. Раз уж нам повезло и их не оттащило далеко. Я открываю.

Парашюты отстегнулись перед самой посадкой, все по правилам. Но ветер был несильный, к тому же, они сразу зацепились за камни, и теперь Даниле пришлось собирать тончайшую материю, стараясь не порвать ее окончательно. Здесь, на поверхности, на базе, у них было так мало всего, что даже этот куски прозрачного искусственного материала могли пригодиться. Хотя бы под парники. Все лучше, чем заказывать материал отдельно, с Земли, платя за доставку минимум десять тысяч евро за каждый килограмм груза.

И расценки, к сожалению, считались по массе, а не по марсианскому весу.

— Так что там про Генри? — спросил Василий, открывая двери контейнера. — Начнем вытаскивать реактор, главное — не дергайте, потихоньку. Не глядите, что кажется легким, зашибет — мало не покажется.

Данила, сворачивая парашют, продолжил рассказ, который не успел закончить в дороге:

— Наш северный кратер получил имя от них двоих. У него, кстати, у этого кратера, есть тезка на Луне. Точно также имя лунному кратеру дали в честь этих братьев. Как будто имен мало. Впрочем, на все кратеры астрономов не напасешься.

— Это да, — подтвердил Василий, — кратеров тут хватает. Тянем потихоньку, не спешим, он должен плавно выходить, постепенно наращиваем усилие, без рывков…

Данила продолжил, заканчивая завязывать парашют в мешок его же собственными стропами:

— На двоих эти братья обнаружили четырнадцать астероидов. Про них говорили, что когда они работают — то выглядят, как одно целое. Словно это один человек, а не братья, так про них говорили. И еще…

Данила поднял тюк с материей, взвалил на спину, чтобы он не цеплялась за камни, и потащил его к вездеходу, переводя по памяти:

— Про них говорили, что “братья Поль и Проспер Генри не только великолепные наблюдатели, но и наиболее опытные конструкторы научных приборов во Франции. На результаты их работы можно спокойно положиться… что история науки показывает, что именно такие, как они — ученые, которые делают свои собственные аппараты для исследований делают наиболее значимые улучшения в астрономические инструменты и наиболее замечательные открытия при изучении неба”. Как-то так.