Носители Духа - Алексей Осипов

Ты спрашиваешь, как тебе молиться? Господь Иисус Христос говорит всем нам: молись, как мытарь, прибегай к Господу, как вдовица к неправедному судье. Опять Господь научает: сознай свою нищету, свой неоплатный долг, познай и почувствуй свою вину пред Господом, забудь все свои добрые дела (своих добрых дел у нас нет, а если что и есть, то осквернены всякими нечистыми примесями — тщеславием, превозношением, корыстью и проч.) и, как неоплатный должник, как блудный сын, проси у Господа милости, т. е. прощения всех твоих беззаконий. Ничего другого не проси, а только помилования («Как жить сегодня». С. 183).

Не слушай этих бесовских внушений. Никто сразу молиться чисто не научился. Это дело долгих лет и милости Божией («Как жить сегодня». С. 185).

Знаешь, что Царствие Божие силою берется. Собирай по силе помыслы во внимание словам молитвы. А при рассеянии сокрушайся пред Господом о своем бессилии, как и во всем прочем недолжном. Трудящийся достоин пропитания, а кто не трудится на ниве духовной, тот не яст плодов духовных. Без труда не выловишь и рыбки из пруда. Даяй молитву молящемуся даст и тебе, если потрудишься («Как жить сегодня». С. 193).

При молитве обнажайте свою душу пред Богом во всей мерзости, без самооправдания и, как прокаженная, говорите: «Господи, если хочешь, можешь меня очистить»; как мытарь: «Боже, милостив буди мне, грешной». Этими и подобными примерами Господь указал нам на правильное устроение грешной души, указал нам также, что только из такого устроения и может родиться истинная молитва без прелести. На такую молитву всегда нисходит благодать Божия и оправдывает (мытарь вышел оправданным, а прокаженный — очищенным) грешника, преисполненного душевной проказы («Как жить сегодня». С. 325–326).

Человек должен в каждой молитве, как бы он ни вдохновился, какое бы восхищение в молитве Господь ни дал человеку, он должен молиться в основе, как мытарь: «Боже, будь милостив мне, грешному» («Как жить сегодня». С. 22)

Правильно твое замечание, что «от молитвы ничего не ждать». При молитве надо себя держать на большом непотребстве [чувствовать глубоко непотребным — сост.] и, если появятся теплота и слезы, не мечтать о себе что–то высокое; пусть они приходят и уходят без нашего принуждения, но не смущайся, когда они пресекаются, иначе и не бывает.

Молитва — самый трудный подвиг, и она до последнего издыхания сопряжена с трудом тяжкой борьбы (Письмо 1).

На работе и при людях старайся умно предстоять пред Богом, то есть имей память Божию, что Он тут. Если больше тебя умиляют псалмы и акафисты — их читай, если время есть.

Признак молитвы — в теплоте сердечной и в сокрушении сердца и чтобы сознавать себя ничтожной и взывать ко Господу: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную», или другими словами можно молиться, как для тебя будет удобнее (Письмо 2).

Воображение и память — одно внутреннее чувство, иногда прежние события они так напомнят, точно молотом ударят по голове. Тут требуется внимательная молитва с терпением. Память надо набивать чтением Святого Евангелия и творений Святых Отцов, одним словом, нужно, чтобы ум не был праздным. Прежние события надо заменить другими мыслями, и постепенно прежние воспоминания вытеснятся прочь и тоскливость пройдет. В одном сердце два господина не могут жить вместе (Письмо 26).

Будем молиться так: «Господи, Ты знаешь наши нужды раньше нашего прошения, благослови по Своей благости, что будет нам на пользу. Аминь!» (Письмо 60).

…К умилению и слезам не стремись, а когда они придут, остановись, пока сами пройдут (Письмо 62).

…Святые Отцы сказали, если и сидя по нужде молишься внимательно, Господь принимает твою молитву, а если и стоя молишься, но рассеянно, Господь не внемлет такой молитве. Ибо внимание — душа молитвы… (Письмо 70).

Как же ты можешь читать молитву «Отче наш»: «…остави нам долги наши, якоже и мы оставляем должником нашим»? Сама не прощаешь, а просишь у Бога прощения? Всуе молишься, Бог не простит тебе до тех пор, пока не примиришься с тетей (Письмо 76).

…В уме не надо представлять Бога и Богородицу или святых, ум заключай в слова молитвы… (Письмо 78).

Однако знайте, что всякое доброе дело: разговор духовный, чтение душеспасительных книг, потерпеть обиду и т. д. — относится к молитве (Письмо 87).

…Молитва в духовной жизни — главное делание, однако знай: насколько она высока и полезна, но достается дорогой ценой, т. е. большими трудами. Преподобный Агафон сказал: «Ничего нет трудней как молиться Богу, и молитва до последней минуты жизни требует борьбы». А чтобы она шла успешнее, постарайся, насколько сможешь, исполнять три условия: иметь чистую совесть к Богу, к людям и к вещам. К Богу — старайся исполнять евангельские заповеди, к людям — чтобы не осуждать и не враждовать, к вещам — пользоваться не пристрастно. Это приготовительные условия. (Письмо 78).

Святые Отцы всякое доброе дело приписывают молитве (Письмо 88).

Вот ты больше в этом и упражняйся, старайся хранить свою совесть чистой по отношению к Богу, к людям и вещам (С. 37. 2010).

В молитве подражай евангельской вдовице, которая своими просьбами докучала неправедному судье. Бывают сухость, леность и наплыв мыслей, скорби, и от людей клевета, и другое многое, но это все пройдет с Божией помощию, только не унывай (С. 306. 2010).

Молись сама, ибо Господь дает молитву молящемуся. Если будет у тебя хоть некоторый молитвенный навык, тогда и тиканье часов не будет мешать. Но время определить нельзя; может быть, пройдут годы (Письмо 78).

Когда молитва получит навык, сердце возвеселится и умиротворится, — это блаженное состояние. Временами еще здесь, на земле, молитвенники предвкушают будущее блаженство (С. 80–81. 2010).

Пишешь, что «дела развлекают молитву». При делах имей память Божию, это тоже молитва. И то хорошо, что есть у тебя стремление к духовной жизни и к молитве, это уже половина спасения, а далее Бог поможет тебе, только не унывай и не малодушествуй (Письмо 28).

Молитва — главное дело в духовной жизни. При этом и другие добродетели надо приобретать, искоренять страсти (С. 85. 2010).

Во время правила я стараюсь удержать внимание исключительно в молитве Иисусовой. Иногда же, при большой рассеянности и невнимании, я обращаю внимание на чтение канонов Божией Матери и святым, но с тем, чтоб направить внимание к молитве, а не с тем, чтоб от молитвы обратить его к чтению. Когда же ум направлен к молитве, то можно внимать и чтению, не оставляя молитвы. Если б в молитве нашей было меньше чувственности, то все пополняло бы ее, а то иногда мешают ей и каноны, и богослужение, и нужны нам для собранности темные келии… Но все это временные пособия… (С. 259–260).

Думаю, что для молитвы нужна чистота души, а она приобретается самоотверженною деятельностью по заповедям Божиим (С. 260).

…Тишина помыслов и мир чувств подается Господом душе, прилепляющейся к Нему верою и молитвою; взять или установить этого не может никто в своей душе, и очень стараться об этом не следует (С. 273).

Когда дух правильно направлен [пребывает в смирении — сост.], то молитва делается его дыханием необходимым и правильно действуемым (С. 273).

…Вы спрашивали о молитве. Но я много говорить о ней не могу по малоопытности. Молитва веры, молитва при сознании своей греховности, всесторонней немощности и недостаточности — вот единственная непрелестная молитва человека, не достигшего чистой молитвы. А о чистой молитве мне говорить неприлично, как не имеющей ее. Она дар Божий, она венец жизни иноческой, она возможна при действии благодати Божией в сердце, или лучше сказать она есть само то действие благодати. Путь к ней — чистота (С. 320).

Оттого, что мы последуем греху и воле плоти нашей, он укоренился в нас, властвует над душою, над умом и сердцем нашим, стоит, как стена, между душою и Господом. Вот и надо призывать Его в молитве, чтобы Он пришел к душе и разрушил это средостение (С. 416).

Когда от лености, от рассеянности нет молитвы, тогда нужно ее поискать с трудом; когда от восстания страстей отходит она, тогда надо побороться и отречься от причины страстей; когда от уныния, от помрачения душевного не находит ее душа, тогда лучше всего пребывать в исповедании Единого спасающего (№ 18, С. 288).

…Не воображение должно руководить духом молитвы, а то, что составляет корень нашей жизни, наших ощущений, наших всех помыслов, нашего духа, то, во–первых, что живет в нас, и, во–вторых, то, чем бы мы должны жить. Первое — сознание своей греховности, ощущение ее в себе в духе покаяния и сокрушении; и второе — заповеди Божии, написанные в нашем сердце при создании нашем, данные нам Евангелием, явленные во Христе. Эта постоянная работа над своим сердцем в борьбе с грехом приводит к сознанию своей полной греховности; это стремление души к заповедям Христовым приводит ее к сознанию своей полной немощи и бессилия. Молитва Иисуса при таком делании становится деланием сердца, дыханием души, духом жизни. Она естественна при таком делании, для нее не нужно ни особенного уединения, ни времени свободного; она обретается душою при самом развлеченном даже ее состоянии, она действует в сердце и тогда, когда оно, укрепленное благодатью Божиею, служит ближнему словом или делом самоотверженной любви (№ 78, С. 360).