Амброзия (СИ) - Билык Диана

– Глупая. Люди убивают и без твоих способностей. Каждый день перегрызают друг другу глотки за власть и деньги. А ты до сих пор коришь себя за то, что не можешь контролировать?

Лина вздернула подбородок и посмотрела на проводника. Он прилепил затылок к стене и туманно глядел в потолок.

– Сколько ты убил девушек? Неужели тебя совесть не заедает? Твой Темный тоже путает мысли и мешает жить?

– Одну… – сухо ответил Власов, будто песок бросил в глаза, и умолк.

Лине на миг показалось, что голос его дрогнул, а на глазах появился глянец.

– И ты не коришь себя? – она повернулась. – Говори!

– Нет, – отрезал проводник и впился в нее горячим и колючим взглядом.

Ангелина фыркнула и встала на ноги.

– Мы просто с тобой разные. Я никогда не смогу себе простить, даже тех двоих, что хотели меня изнасиловать. Даже их, – изо рта вместо слов лилась горечь. Лина вскрикнула: – Я хотела быть обычной, неприметной.... Счастливой! Хотела семью и тихую жизнь, но мужчины, все с кем мне приходилось сталкиваться, были под прицелом. Я – убийца! И не нужно меня оправдывать. Я даже в тюрьму не могу сдаться, потому что просто уничтожу охрану…

– Это не так, – перебил Власов.

– Не хочу слушать! – Лина отмахнулась и пошла к двери.

– Куда ты собралась? Уже вечер, не вздумай!

– Нам нужно поесть. Как думаешь, яблоки и виноград здесь съедобные?

– Я бы не рискнул, – тихо и глухо сказал Кирилл. – Подожди. Я с тобой пойду, – он попытался встать, придерживаясь за стену. Его качнуло, отчего он ударился плечом и застонал.

– Нет. Оставайся. Я справлюсь. Да и мне все равно терять нечего, – сказала уверенно Ангелина и шагнула в прогретый зеленоватым солнцем двор.

Власов что-то говорил вслед, но она не слушала. Слезы размывали видимость и душили грудь. Хотелось кричать, но Лина сдержалась и сильно прикусила губу. Солоноватый вкус растекся по языку.

Захватив лопату, она побрела по вырубленной тропе, мимо колодца, вдоль заброшенного и разваленного сарая. Дальше трава была густой, но невысокой. Амброзия здесь не росла, потому Кэйса рискнула и поплелась в сторону полоски камыша. Под самым горизонтом, раскинули густые кроны дикие и высокие деревья.

Река напоминала малиновое болото: все поросло очеретом и ряской. Под ногами чавкала пурпурная вода. Она отдавала запахом плесени и разложения. Ее поверхность оплели водоросли и забили согнутые прошлогодние колоски и камыш.

Лина долго шла вдоль реки и не знала, что делать дальше. Слезы обжигали щеки. Невыносимо было осознавать, что снова ошиблась. Впустила в свое сердце ненужные чувства, не удержалась, но только Кириллу она не нужна. Никому не нужна.

Глава 37. Всего лишь нужно признать поражение

Солнце, оттеняя зеленым цветом небо, катилось к горизонту слишком быстро. Казалось, прошло несколько минут, а на улице значительно посерело.

Лина обернулась и, сквозь пелену непрошенных слез, глянула на спрятанный за деревьями дом. Если пойдет дальше, она не сможет вернуться засветло. Придется обойтись фруктами, даже если это опасно. Здесь каждый шаг может быть последним, потому бессмысленно бояться растений. Ведь страшнее людей все равно никого нет. Особенно тех, кто перешел грань. Как Наум, например. Как Кирилл…

Да и звереныш, что нагло заглянул к ним, все время стоял перед глазами, отчего спину сковывал страх. Лина боялась обернуться и увидеть его по-настоящему, хотя и чувствовала, что тот безобиден.

Затолкала страх и эмоции поглубже и поплелась к дому. В спину прилетело назойливое чавканье. Лина осторожно обернулась и никого не увидела. Возможно, рыба. Какая рыба в таких водах?

Когда чавканье усилилось, а река за камышом вздыбилась, как в кипящем котле, Лина бросилась бежать. Долго бежала и, когда дом был совсем близко, обернулась.

За ней мчалась, сверкая на вечернем солнце чешуей, странная рептилия. Не то рыба, не то змея, но с лапами, как у ящера, величиной с овчарку. Она шипела и клацала зубами.

Кэйса сорвалась с места и тут же споткнулась о жмут вьющей травы. Проехала на животе метра три и стукнулась головой о дерево. Лопата улетела в кусты, а перед глазами раскрылась мерцающая темнота. Перевернулась, не соображая. Зубы щелкнули возле лица, Лина успела только прикрыться ладонями. Внезапно горячие брызги окропили щеки, и на языке появился соленый вкус.

– Мне кажется, что тебе жить надоело, – буркнул Кирилл. Лина не видела, а только почувствовала его плечо рядом со своим. Темнота расступалась медленно, а красные разводы не ушли. – Разбила лоб, глупая, – Власов приподнялся.

Долго молчал и всматривался в ее лицо.

– Зато теперь будет чем перекусить, – весело проговорил он и поднял тушу недо-ящера. – У этих мутантов очень нежное филе. Что-то между курицей и рыбой. Поможешь костер организовать?

– А как же закат? – Лина с опаской глянула в небо.

– Успеем, – отмахнулся проводник. Он тяжело встал и подал ей руку. – Но сначала обработаем твою рану.

Горячая кровь ползла по лбу, заливала глаз и срывалась крупными каплями с носа. Кирилл остановил ее перекисью из баллончика, а затем стер остатки бинтом и прилепил на рану лейкопластырь. Когда касался кожи горячими пальцами, Лина прикрывала глаза, чтобы он не видел, как ее это волнует. Но дрожь спрятать было сложно, а когда еще и кожа покрывалась мелкими бусинками, становилось не по себе.

– Все в порядке, – прошептал Кирилл совсем близко.

Лина отстранилась. Ей не нужны подачки.

Собирали хворост молча. Лина ни разу не взглянула на проводника, потому что понимала, как это бессмысленно. Нужно просто выжить и добраться до равнины. Дальше их пути разойдутся.

Когда мясо стало подрумяниваться, Кирилл, что до этого сидел на корточках и всматривался в пляшущий огонь, повернул к Лине голову. Пришлось сделать вид, что не наблюдала за ним, а всего лишь смотрела на костер.

– Иди сюда, – проговорил мягко. Лина отметила, как привлекательны его губы, как крепки плечи и руки.

– Зачем?

– Не съем. Сюда иди, – добавил настойчиво.

Хотелось воспротивиться, но не удержалась и подошла ближе. Власов потянулся и коснулся ее руки.

– Раздевайся.

– Что? – Лина дернулась.

Кирилл усмехнулся и показал на ведро у колодца.

– Я почистил воды, чтобы ты могла умыться. Вот покрывало, а там, – он показал на узкий проход между разваленной стеной и заколоченным погребом, – отличное место для душа.

Ласковый вечерний свет согревал плечи, а это маленькое внимание проводника распаляло еще сильней. Лина, ничего не ответив, пошла купаться. Прихватила ведро и, когда цепляла за поросший клен покрывало, сказала:

– Спасибо…

– Мелочи, – ответил Власов, не отрывая взгляда от пляшущего огня.

Глава 38. Никогда еще так не хотелось жить

Было хреново. Так хреново, что Кирилл сцеплял зубы и старался не двигаться. Чесалось и ныло плечо. Пуля, будто ожила и плясала джигу. Но он не станет ее трогать: потом заживить себя не получится. Хватит принуждать Лину, она и так уже шарахается. Да и осознавать, что использует девушку, как панацею, было неприятно. А слушать, что нравится ей – почти нож в сердце. Ту, кого любил больше жизни, давно забрало время… И он не позволит себе ступить на эту дорогу снова.

Когда вода заплескалась, не удержался и глянул в сторону шторки. Тонкие ножки выглядывали в прорези покрывала. Маленькие стопы и крошечные пальчики, красивые подтянутые голени и манящие колени. А дальше крепкие бедра и худенькая талия…

Отвернулся и прошипел сквозь зубы ругательство, стараясь заглушить распирание в штанах. Он осознавал, что Лина стала для него элементарным наркотиком или вынужденной пищей. Придется завязать. Здесь и сейчас. Ему все равно не выжить, нет смысла мучить еще и ее. Девушка и так натерпелась.

– Кирилл… – тихо позвала она.

Власова подкинуло от неожиданности.