«Чистое поле». Миссия невыполнима - Николай Лузан

— Нет, это исключено! С ним строжайше соблюдается конспирация! — заверил Джапаридзе и поспешил заявить: — Работу его резидентуры мы не намерены сворачивать!

— Резидентуры?! — повторил Дуглас и с раздражением произнес: — В Лэнгли о ней уже не хотят слышать. Скоро будет год, как Херладзе в России, а у него на связи всего один агент!

— Два, Имерлидзе и Калашвили — Богдан, — возразил Джапаридзе.

— Какой Калашвили? Забудь о нем, Георгий! Он уже полгода как в Москве.

— Но он продолжает работать в составе резидентуры.

— Георгий, разве это можно называть работой?! Когда от него последний раз поступала информация?

Джапаридзе пустился в объяснения:

— Дик, ну ты же знаешь ситуацию. Поступление в академию, перевод к новому месту службы, Калашвили было не до активной работы. Сегодня, когда он обосновался в Москве, перед нами открываются блестящие перспективы. Калашвили будет нашим ценнейшим источником информации. Надо только…

— Вот именно — будет. Но когда? — потерял терпение Дуглас и в сердцах бросил: — Георгий, пойми меня тоже, я устал кормить обещаниями чугунные задницы в Лэнгли.

— Дик, но мы же не сидим сложа руки и делаем все, что в наших силах. За последние месяцы провели вербовки восьми агентов, на выходе имеем еще четыре.

— Это процесс, Георгий, и он мало кого интересует в Лэнгли. Им нужен результат. Понимаешь, результат!

— Понимаю. Но работать против русских — это все равно что щекотать пером в пасти у льва.

— Георгий, ты еще скажи, что они твоих агентов живьем пожирают, — отмахнулся Дуглас и потребовал: — Наша задача, несмотря ни на что, обеспечить безусловное выполнение миссии. До ее начала осталось совсем ничего. Нам как воздух необходима информация о боевых возможностях русской армии. Если в ближайшее время твои резиденты и агенты ее не добудут, то я за твое будущее не ручаюсь.

Джапаридзе изменился в лице, но быстро взял себя в руки, достал из папки справку с предложениями по новой операции и, положив перед Дугласом, предложил:

— Ознакомься, Дик. Это обеспечит прорыв в работе.

Дуглас пододвинул к себе документ и принялся за чтение.

Джапаридзе, облизнув губы, налил в стакан воды, выпил и затем не спускал с него глаз. Резидент внимательно вчитывался в каждую строчку, а отдельные места подчеркивал цветными маркерами. Это прибавило настроения Джапаридзе, он приободрился и с нетерпением ждал его решения. Дуглас, дочитав документ до конца, ничего не сказал, поднялся из кресла, прошелся по библиотеке и остановился перед Джапаридзе. Тот встал и пытался прочесть в его глазах ответ. Дуглас пребывал в сомнениях и прямо заявил:

— Весьма интересные предложения, Георгий, но очень рискованные.

— Наша работа, особенно в России, — это постоянный риск, — напомнил Джапаридзе.

— Да. Но с Галлиевым мы можем потерять все, что наработали за последнее время. Затевая с ним свою игру, в итоге может оказаться так, что мы станем играть по сценарию русских.

— Дик, с тремя подполковниками из разведотдела 58-й армии ситуация та же. Но ты не возражал против их обработки.

— Не совсем так. Галлиев — шифровальщик, и каждый его шаг находится под контролем ФСБ.

— Согласен, но в случае успеха оправдаются все наши риски. Мы получим доступ к главным секретам русских, — стоял на своем Джапаридзе.

— Галлиева надо еще завербовать. А его, как Калашвили, в Грузию не вытащить. Ты не хуже меня знаешь, шифровальщик — невыездной, — скептически заметил Дуглас.

— Дик, в этом и состоит изюминка операции! Ему не надо никуда выезжать! Вербовку проведем на месте, во Владикавказе!

— Если с помощью Херладзе, я категорически против! Не хватало еще потерять резидента!

— Обойдемся без Херладзе. Вербовку Галлиева проведем с помощью матери! Мать — это…

Дуглас брезгливо поморщился и потребовал:

— Георгий, давай без этого ужасного жаргона русских! Выражайся яснее!

Джапаридзе впервые за время беседы улыбнулся и с иронией заметил:

— Дик, я не подозревал, что ты такой знаток русского языка.

— Георгий, прекрати! Мне сейчас не до шуток.

— Я не шучу. Вербовку проведет Ирина Галлиева — мать нашего шифровальщика.

— Мать?! Каким образом?!

— Поедет во Владикавказ и завербует сына.

— Да-а? Хм, необычный вариант, — переваривал это предложение Дуглас.

Глаза Джапаридзе радостно блеснули, и в его голосе зазвучали тщеславные нотки:

— Наша разведка всегда славилась нестандартными подходами. Учитель у нас был еще тот — Лаврентий Павлович Берия. Настоящий гений разведки и контрразведки, это уже потом русские сделали из него чудовище.

— Георгий, оставь Берию в покое, — не стал углубляться в эту тему Дуглас и спросил: — Галлиева опытный агент?

— Она пока не агент, но станет.

— Выходит, Галлиева никто?! Георгий, ты меня извини, но твоя комбинация построена на песке! — не мог скрыть разочарования Дуглас.

— Нет! В ней присутствует тонкий расчет! — не терял уверенности Джапаридзе и пояснил: — Мы создадим ей невыносимые условия, и она сама кинется нам в ноги.

— Хотелось бы в это верить.

— Дик, не сомневайся, мы завербуем Галлиеву, а потом и сына! Они будут работать на нас! Я тебе это обещаю!

Дуглас задумался. Джапаридзе с нетерпением ждал ответа, от которого зависело не только будущее задуманной им операции, но и его собственная судьба. Решение Дугласу далось нелегко. Старательно подбирая слова, он объявил:

— Георгий, мне трудно что-либо обещать, сам понимаешь, в Лэнгли через наших бюрократов сложно продавить что-то новое и нестандартное.

— Понимаю и потому прошу только об одном — дай мне карт-бланш.

— Хорошо, твои предложения будут доведены до руководства ЦРУ.

— Спасибо, Дик, я твой должник.

— Не спеши, Георгий, еще ничего не решено.

— Спасибо уже за то, что не отказал. У нас все получится! Я клянусь! — заверил Джапаридзе.

— Я надеюсь на это, — был более сдержан в оценках Дуглас и, заканчивая встречу, рекомендовал: — Георгий, активизируй работу с Херладзе, он остается твоим единственным козырем.

— Дик, я это прекрасно понимаю и постараюсь максимально использовать его потенциал, — пообещал Джапаридзе и, приободрившись, покинул конспиративную квартиру резидентуры ЦРУ.

Возвратившись к себе, он вызвал в кабинет заместителя — Константина Чиковани — и начальника русского отдела Звиади Ломинадзе. Вместе они доработали в деталях циничный план вовлечения семьи Галлиевых в шпионскую деятельность, и Ломинадзе тут же взялся за его выполнение.

Так, семья Галлиевых, ничего не подозревая, оказалась под прицелом грузинской разведки. 2007 год для нее складывался тяжело. После смерти мужа, бывшего военнослужащего российской армии, Галлиева с трудом сводила концы с концами. А после того как российские войска покинули свои базы в Грузии, прекратила свое существование и КЭЧ, в которой Ирина Галлиева занимала должность домоуправа. С тех пор она не смогла найти работу, а все попытки выхлопотать себе пособие по безработице оказались безрезультатны. Не лучше обстояли дела и у старшего сына — Александра. Он и невестка Мака перебивались случайными заработками. В их положении настоящей палочкой-выручалочкой стал младший сын — Давид — офицер российской армии. Его денежные переводы из России служили серьезным подспорьем для Галлиевых, и они буквально молились на него.

Господь услышал их молитвы. Летом 2007 года Давиду присвоили очередное воинское звание «старший лейтенант». Вслед за этим последовало назначение на вышестоящую должность начальника отделения. А к концу года командование части пообещало ему квартиру. Ирина, устав от безысходности своего положения в Тбилиси, уже строила планы, как перебраться на жительство к младшему сыну в Россию. Об этом в своих молитвах она просила Господа и с нетерпением ждала наступления нового 2008 года.

Но ее планам не суждено было сбыться, их разрушил дьявол — спецслужбы Грузии. В сентябре и октябре Галлиевы не получили денежных переводов от Давида. На почте и в банке на заявления Ирины о том, что из России деньги отправлены, следовали невразумительные ответы. В ноябре сначала Александр, а за ним Мака лишились работы. Галлиевы все глубже погружались в беспросветную нужду и, чтобы выжить, вынуждены были распродавать вещи. Самый же страшный удар поджидал Ирину у врача — его диагноз поверг несчастную женщину в ужас — злокачественная опухоль. На лечение требовались баснословные деньги, о которых Галлиевы не могли даже мечтать. Ирина находилась в отчаянии, и вдруг молчавший в последнее время телефон зазвонил.

Приятный мужской голос вежливо поинтересовался ее здоровьем, наличием свободного времени и возможностью обсудить некоторые проблемы, возникшие у младшего сына. При слове «проблемы» и имени Давид сердце матери охватила тревога. Не раздумывая, она пригласила Звиади — так представился незнакомец — к себе домой. На следующий день, когда Александр и Мака отправились в город искать работу, в дверь квартиры Галлиевых постучали. Ирина открыла ее. На пороге стоял лощеный, излучавший уверенность в себе и жизни мужчина лет сорока. Она, смущаясь — переживания и болезнь старили ее на десяток лет, пригласила Звиади в зал и залопотала над столом. Запах дешевой заварки, отдававшей сырым веником, вызвал на лице гостя брезгливую гримасу. Отказавшись от чая, он начал разговор с вопроса, которого с затаенным страхом ждала Ирина: