Амулет богини Бэнтен (СИ) - Льеж Ли

Опомнившись, Широ кинулся в атаку. Меч рванулся в его руках, как змея. С первого же удара Кента рухнул на землю, а Широ, наступив ему на грудную клетку, ударом гэта выбил у него из руки оружие.

Оставались Даики и Ботан. Увидев, как быстро вышел из строя их помощник, самураи начали драться всерьёз. Широ старался помнить, что это настоящий бой, а не тренировочный, и исход может быть смертельным; но азарт победы вдруг закипел в его жилах, вспенил кровь – ничего подобного на занятиях в додзё он не испытывал! Ему хотелось как можно скорее разделаться с Ботаном, но тот сражался с Юки, а на долю Широ пришёлся менее ненавидимый им Даики, что, однако, не мешало ему биться с полным самоотречением. Широ не сомневался, что победит: его душа жаждала возмездия, а меч требовал крови. Ещё никогда он не сражался настолько хорошо: «меч, разрубающий луну» и впрямь творил чудеса.

Однако Даики умер не от руки Широ. Дёрнувшись от раны на предплечье, воин оступился на неровной дороге и рухнул назад себя, напоровшись затылком на острый обрубок ствола бамбука. Его лицо болезненно исказилось, изо рта хлынула кровь. Поняв, что всё кончено, Широ поскорее отвернулся и увидел, как Юки пронзил мечом сердце Ботана. Тяжело дыша, Юки с усилием выдернул меч из торса убитого им самурая, и тело Ботана рухнуло на землю. Стряхнув кровь с меча, Юки наклонился и вытер катану об одежду поверженного врага.

Поглядев друг на друга, юноши одновременно присели на корточки и упёрлись в землю ладонями. Усталость от короткой, но бурной схватки сразу дала о себе знать. Широ окинул рассеянным взглядом свою катану: да, она была чистой. Напилась крови.

Посидев так несколько минут, Широ встал и, пошатываясь, приблизился к телу Кента. Тот был ещё жив и лежал, зажимая пальцами глубокую рану в боку. Юноша наклонился к его лицу.

- Слышишь меня?

Кента постарался сосредоточить взгляд.

- Вы собирались меня убить?.. Почему? – Требовательно спросил Широ.

Кента хрипло рассмеялся и ничего не сказал. Силы покидали его с каждым мгновением.

- Вы что-то имели против меня? И отравить меня тоже вы пытались? Отвечай!

- Вас, наверное, бережёт судьба, Йомэй-сама… - продолжая улыбаться, прошептал самурай.

Решив с ним не церемониться, Широ схватил его за волосы и приподнял ему голову.

- Вы хотели меня унизить? Вы сделали это из ненависти?

- Да нет же, при чём тут ненависть…

Юки подошёл ближе и тоже склонился над умирающим самураем, но Кента не увидел его. Он уже ничего не видел, кроме сурового, испуганного лица своего молодого господина Йомэя.

- Один человек очень хочет причинить вам боль, Йомэй-сама… - и это были последние его слова.

Вдова предателя

Когда Кента перестал дышать, над землёй уже сгустились плотные осенние сумерки. Не собираясь ни хоронить трупы, ни ночевать вблизи них, юноши кое-как собрали шатёр, навьючили его на спину одной из лошадей и снова двинулись в путь. Полночи они шли по пустому лесу, стараясь не сбиться с дороги, и только свет луны, без труда проникавший сквозь хрупкие кроны, заливал мертвенной бледностью их усталые лица.

Они было присели поужинать, но Широ кусок в горло не лез. Юки тоже не проявлял особого аппетита. Так ничего и не съев, они снова вскочили на своих коней и ехали до тех пор, пока восточный край неба не засветлел, а бамбуковый лес не стал совсем редким. Лишь тогда они позволили себе короткий отдых, а с восходом солнца двинулись вперёд.

Говорить о произошедшем пока что было трудно. Вцепившись в гриву лошади, Широ размышлял о словах умирающего Кента. Не мог же он врать перед смертью? Неужели есть кто-то, кто хотел убить его, Широ, и заплатил этим трём мерзавцам? Но кто? И, главное, можно ли считать, что опасность уже позади?

Юки изредка поглядывал на Широ, будто хотел ему что-то сказать, да всё не решался. Когда он, наконец, повернулся к другу и открыл рот, Широ выкрикнул:

- Не желаю об этом говорить!

Смутившись, Юки втянул голову в плечи. Через какое-то время он тихо заметил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Я совсем не об этом хотел, Йомэй-сама. Просто завтра к вечеру мы доберёмся до Нары…

- И что?

- Помните, я говорил вам?.. Там, недалеко от главного пути, есть маленькая деревушка, а в ней живёт моя матушка. Я не видел её уже четыре года. Если бы вы разрешили мне заехать… всего на несколько минут!

Широ тут же пожалел о своей грубости.

- Ох, Юки, о чём ты говоришь! И речи быть не может…

Юки умоляюще посмотрел на него.

- …о том, чтобы к ней не заехать. Это ведь твоя мать! У неё и остановимся переночевать.

Юки, посветлевший лицом, вдруг смутился ещё сильнее.

- Йомэй-сама, она ведь простая бедная женщина. Вам удобнее будет на постоялом дворе…

- Глупости. Я хочу познакомиться с твоей матерью. Или ты против?

Конечно, Юки не мог быть против. Ночь они провели в шатре посреди крестьянского поля, нарезанного уступами и нависающего над рекой, а на следующее утро уже бойко скакали по пути к Наре.

Юки не очень точно себе представлял, где именно живёт бывшая госпожа Моринага, так как о месте её пребывания он знал только из писем. Они миновали не меньше десятка крошечных деревушек, прежде чем им указали на стоявший на отшибе домик с соломенной крышей, где живёт «эта Юйко-тян». Юки фамильярное отношение к имени его матери сильно покоробило, но он ничего не сказал, а крестьяне, вызвавшиеся их проводить, явно были очень удивлены и не понимали, что понадобилось двум хорошо одетым молодым людям от жалкой одинокой беднячки.

Широ знал, что Юки сильно волнуется, и, видя, что руки друга, держащие лошадь за гриву, трясутся крупной дрожью, он пожалел, что напросился на ночлег. Мать с сыном не виделись четыре года – шутка ли! Может, не ехать за Юки, не портить встречу?..

Но не успели они проехать и полпути, как Юки с криком «матушка!» спрыгнул с лошади и бухнулся на колени. Пожилая бедно одетая крестьянка с двумя деревянными вёдрами, полными воды, увидела его и уронила свою ношу. Вёдра покатились по земле, а женщина бросилась к коленопреклонённому юноше, не веря своим глазам.

- Юки-тян! Ты ли это?!

- Матушка!

Из домов потянулись крестьяне: поглазеть на чувствительную сцену.

- Что это такое! Кто этот юноша? – Спрашивали друг друга они.

- Говорит, что Юйко-тян его мать.

- Мать?! Так этот богатенький княжич – её сын?

- А второй кто? Тоже сын?

- По лицам-то видно, что из благородных, не чета нам… Тот, который на лошади, смахивает на дочку Ито-сана – одни волосы чего стоят!

- Не продают ли они лошадей? Нам бы хоть одного такого коня на деревню, а то пахать не на чем.

Широ забеспокоился, не зная, как отделаться от любопытных крестьян. Юки с Юйко-сан зрители не волновали: они наглядеться друг на друга не могли, а на посторонних не обращали внимания. Широ никогда ещё не видел друга таким счастливым: он ластился к матери, как огромный щенок.

- Ах, матушка, как я рад, что ты жива и здорова!

- Извините, - Широ тоже спрыгнул с лошади и подошёл к семейству Моринага, - я не хочу вмешиваться, но, может, мы лучше зайдём к вам в дом?

Юйко-сан обернулась и, опомнившись, поклонилась второму гостю.

- Боги да благословят вас, Йомэй-сама!

- Вы меня знаете? – Удивился Широ.

- Юки-тян писал мне о том, как вы добры к нему. Я безмерно благодарна вам и вашему отцу за заботу о моём сыне.

- О. Не стоит. На самом деле, это Юки обо мне заботится. – Широ застенчиво улыбнулся. – Без него мне пришлось бы трудно.

- Вы добры и скромны, - понимающе закивала вдова Моринага, - вы непременно станете замечательным человеком, Йомэй-сама. Конечно, пойдёмте в дом!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пока Юки собирал опрокинутые вёдра и бегал за водой к колодцу, Широ и Юйко-сан медленно двинулись к домику, причём Широ пришлось вести в поводу всех четырёх лошадей. Он надеялся, что Юки быстро управится с доставкой воды, а то ему, Широ, чего доброго, придётся ещё и распрягать их самому. Подойдя к жилищу вдовы, Широ отбросил пустые мысли: конюшни при домике, конечно, не было. Но сам дом! Как в таком можно жить?!