Мадемуазель Судьба - Юлия Климова

Наташа хладнокровно расстегнула молнию сумочки и достала заготовленное оружие. Взяв в одну руку фонарь, а в другую молоток, она сначала еще раз обратилась к Господу, а затем молниеносно помчалась за главным злодеем района. «Возмездию быть!» – стучало в висках, а сердце от негодования выпрыгивало из груди.

За завтраком, поглощая оладьи со сметаной, Валька с улыбкой вспоминала свой наиглупейший сон. Стоит около подъезда Наташка, а рядом крутится Сухоруков (дышит, негодяй, свежим воздухом).

«Что, украли твою подруженьку, убили и в лесу закопали? Так ей и надо!» – говорит он, подпрыгивая от восторга около скамейки.

«Нет, – гордо отвечает Наташка, – я верю, что Валя жива и скоро вернется. Жду ее каждый денечек, сижу целыми днями у окна и смотрю на дорогу».

«Жди, жди, дура, пока совсем не состаришься, – брызгая слюной, шипит Сухоруков. – А пока ты будешь слезы утирать, всех мужиков молодые девки расхватают, и останешься ты старой девой до конца дней своих».

Тут Наташка вынимает из сумки длинный французский багет, откусанный с одного края, и бьет им Сухорукова сначала по голове, а потом по спине. Багет ломается, противный пенсионер жалобно визжит, а затем наступает кульминация: к дому подъезжает черный «Мерседес», украшенный розовыми, голубыми, желтыми и зелеными ленточками, открывается дверца, выходит мужчина, очень похожий на Сергея, и помогает Вальке выбраться из машины. Шлейф свадебного платья о-го-го какой! Не хуже, чем у коронованной особы.

«Ты жива! – восклицает Наташка, прижимая к груди поломанный французский багет. – О, как я рада!»

«Да вы нас тут хлебом с солью встречаете», – шутит мужчина, похожий на Сергея.

Сухоруков от шока медленно опускается на скамейку, его глаза заметно округляются.

«Наташка! Я так соскучилась! – кричит Валька и бросается в объятия обрадованной подруги. – А я через час выхожу замуж, мы приехали за тобой! Я так хочу, чтобы именно ты была свидетельницей на свадьбе!»

«И меня, и меня возьмите, – утирая слезу, поднимаясь со скамейки, говорит Сухоруков, – я понял свои ошибки и больше никогда никому не причиню зла. Я так счастлив сейчас!»

«Ура!» – восклицают все и обнимаются…

– Валентина, ты меня слушаешь? – донесся далекий голос Юрия Яковлевича.

– Да, конечно, – брякнув ложкой о блюдце, ответила она.

– Как же красив Летний сад: Невская ограда, Кофейный домик, вековые деревья… Это место, где чувствуется время и отдыхает душа. В следующий раз обязательно поедешь со мной. Эх, жаль никогда не хватает времени на прогулки, все дела, дела… – Юрий Яковлевич с грустью улыбнулся и положил два кубика сахара в чай.

– Я бы съездила в Питер, – ответила Валька.

Мобильный телефон Казакова загудел, и Юрий Яковлевич ответил на вызов.

– Да, Сережа, ждем тебя. Молодец, новостям мы всегда рады, – сказал он и посмотрел на Валентину. – Похоже, мы сейчас узнаем что-то интересное.

– Он уже здесь?

– Ставит машину в гараж.

Сергей зашел в столовую, поздоровался и сел рядом с Казаковым. Без аппетита посмотрев на оладьи, он дождался нетерпеливых вопросов, а затем торжественно произнес:

– Фамилия нашей Ольги – Кравченко. Париж. Почерк на анкете совпал с почерком в письмах.

– Отлично, – похвалил Казаков. – Нужно узнать, кто она, чем занимается, как давно покинула родину, где проживала ранее. Сережа, ты сможешь раздобыть фотографию?

– Да.

– Кравченко. Париж, – повторила Валька и почувствовала холодок в груди. Но он довольно быстро сменился странным тягучим жаром. Воздух стал густым, пригрезился аромат терпких духов с цитрусовыми нотками, в ушах зазвенела музыка: плавная, бархатная, гипнотизирующая. Оцепенение охватило тело, перед глазами вырос мираж – женщина в черном, та самая, с картины…

«Наверное, в следующий раз мне приснится Париж, – сокрушенно подумала Валька. – Огромная площадь с голубями, Останкинская телебашня рядом с египетскими пирамидами, кусок океана и разводные мосты».

Фотография. Сергей раздобудет фотографию! Валька принялась торопливо пить обжигающий чай. Она уже привыкла отождествлять Ольгу с женщиной, изображенной на картине, но все же у нее есть свое лицо…

«Я скоро ее увижу», – пронеслось в голове.

Глава 11

Федор терпеливо позволял себя разглядывать. Наверняка рыжеволосую хозяйку квартиры смущала его мощная фигура, лысая голова и хмурый взгляд. Можно, конечно, улыбнуться, но как бы это не приняли за оскал. Н-да, доверия он явно не вызывает…

– Какое еще наследство? У Вали нет родственников, – сердито произнесла Наташа, но в ее голосе чувствовалась неуверенность. Мало ли как в жизни случается, люди друг друга и через пятьдесят лет находят.

– А вы всем дверь открываете? Спрашивали хотя бы: «Кто там?» – сказал Федор, не сомневаясь, что контакт уже произошел и в квартиру его впустят. Из всевозможных легенд он выбрал именно эту – наследство – и теперь надеялся, что встреча принесет результат. Пришлось надеть жаркий тесноватый костюм и начистить ботинки – в таком парадном виде Федор с натяжкой, но походил на официальное лицо, утрясающее нудные имущественные проблемы.

– Ничего не могу с собой поделать, – усмехнулась Наташа. – Верю в лучшее с утра до вечера и дверь поэтому открываю нараспашку.

Квартира была обставлена скромно, без излишеств. Чисто, аккуратно и вкусно пахнет свежей выпечкой. Аромат ванильной сдобы, тянущийся из далекого детства, заставил Федора сглотнуть набежавшую слюну. Он смерил хозяйку внимательным взглядом, отметил бледность кожи, выразительность глаз, особую красоту, отвернулся и снял обувь.

– На кухню, пожалуйста, проходите. Плюшки сахарные любите? – миролюбиво спросила Наташа и оправдалась: – Дурацкая привычка печь. Вроде и возиться лень, и гостей особых не жду, а тянет к плите, хоть ты тресни! Возможно, это у меня нервное. Так вы кушать будете?

Несмотря на грозную внешность, Федор Наташе понравился. Его габариты, сравнимые с размерами двустворчатого шкафа (с антресолью), как ни странно, внушали доверие. Такой мужчина закроет собой – и все. Ни одна проблема не проползет мимо, ни одна беда не посмеет приблизиться. Взгляд тяжелый, но глаза добрые.

– Спасибо, не откажусь, – ответил Федор, начиная испытывать легкую симпатию к гостеприимной хозяйке.

Наташа поставила на стол глубокую тарелку с сахарными плюшками, блюдце с нарезанным лимоном, вскипятила чайник и налила крепкого чая. Села напротив, издала приглушенный стон и поморщилась.

– Что случилось?

– Не беспокойтесь, со мной все в порядке, просто мышцы дико болят. Целую ночь за местным пенсионером с молотком по округе бегала. Отвыкла от физических нагрузок, вот и страдаю теперь.