Вооружённое восстание - Август Юрьевич Гайлис

и находившихся под влиянием профсоюза механиков, не только не поддержали выступление основной массы пролетариата, а наоборот, частью были против восстания, частью оставались пассивными, нейтральным зрителем в происходившей кровавой борьбе.

Восставшим не удалось подготовить и провести всеобщую забастовку, железнодорожники и моряки продолжали работать и были использованы контрреволюцией в ее целях (перевозка войск и беглецов из Кантона и проч.); особенно это относится к рабочим речного транспорта. Мелкая буржуазия еще была тесно связана с иллюзиями "левого" гоминдана и не понимала лозунгов компартии и всего происходившего в Кантоне.

Вот как между прочим отзывается член Кантонского Ревкома Е Тин об отношении трудящихся масс к кантонскому восстанию:

"В восстании не участвовали широкие массы. Результат двух массовых митингов был неудовлетворителен. Все лавки были закрыты, а служащие не проявляли никакого желания нас поддержать. Мы не вовлекли в работу своих же товарищей, и поэтому неудивительно, что рабочие были очень плохо организованы. Большинство разоруженных солдат рассеялось по городу. Восстание не было увязано с волнениями железнодорожников, вспыхнувшими на трех железнодорожных линиях. Реакционеры еще могли пользоваться линией Кантон -- Ханькоу. Мы не уделили должного внимания флоту, который так и остался в руках противника. Ноша партия не уделяла нужного внимания низовым организациям рабочих. Вооруженные отряды союза механиков с белыми повязками на руках преследовали своих красных братьев и расстреливали их. Рабочие электростанций гасили свет на улицах, и нам приходилось работать в темноте. Кантонские и гонгконгские рабочие, моряки под нажимом английских империалистов не осмеливались вступить в борьбу. Находившиеся в таком положении моряки линии Гонконг -- Цзянмин провели успешную борьбу и победоносную забастовку. Что касается моряков речного транспорта, то они позорно помогали белым переправляться через реку, а мы не могли даже раздобыть несколько суденышек для переправы. Железнодорожники в Гонконге и Ханькоу передавали телеграммы для врага и перевозили его солдат. Крестьянство не помогало нам разрушать железную дорогу и не попыталось помешать нашему противнику атаковать Кантон. Гонконгские рабочие не проявили ни малейшего сочувствия по отношению к восстанию".

Само собой разумеется, что неучастие в достаточной степени пролетарских масс в восстании объясняется отсутствием правильного руководства. Последнее не сумело своими организационными мероприятиями вовлечь рабочие массы в активную борьбу. При лучшем руководстве и более четкой работе компартии поражения восстания могла и не быть, или, во всяком случае, отступление восставших произошло бы в большем порядке.

Вот какую оценку дает Кантонскому восстанию IX пленум Коминтерна:

Кантонское восстание, являющееся героической попыткой пролетариата организовать советскую власть в Китае и сыгравшее огромную роль для развития рабоче-крестьянской революции, все же вскрыло целый ряд ошибок руководства: недостаточную предварительную работу среди рабочих и крестьян, равно как и армии противника; неправильный подход к рабочим -- членам желтых союзов; недостаточную подготовку к восстанию самой партийной организации и комсомола; полную неосведомленность общекитайского центра о событиях в Кантоне; слабость политической мобилизации масс (отсутствие широких политических стачек, отсутствие выборного совета в Кантоне, как органа восстания), за что свою долю вины несут непосредственные руководители, политически ответственные перед Коминтерном. Несмотря на эти ошибки руководства, Кантонское восстание должно быть учтено как образец величайшего героизма китайских рабочих, по праву претендующих на историческую роль гегемона Великой китайской революции".

С этой оценкой Кантонского восстания солидаризировался VI Съезд китайской коммунистической партии и VI Конгресс Коминтерна.

Новое, что в оценке Кантонского восстания дали VI Съезд ККП и VI Конгресс Коминтерна -- это то, что кантонская борьба расценивается как "арьергардный бой китайского пролетариата в истекший период китайской революции". Кантонское восстание вспыхнуло тогда, когда революционная волна в Китае шла по нисходящей.

"Революционная волна уже была на исходе. В ряде восстаний (восстание Хо Луна и Е Лина, крестьянские восстания в Хунани, Хубее, Гуандуне н Цзянси) рабочий класс и крестьянство еще пытались вырвать власть из рук империалистов, буржуазии и помещиков и тем самым предотвратить поражение революции. Но это им не удалось. Последним мощным натиском этой революционьой волны было восстание героического кантонского пролетариата, который под лозунгом советов пытался увязать аграрную революцию со свержением гоминдана и установлением, диктатуры пролетариата и крестьянства".

Оценка Кантонского восстания как арьергардного боя китайского пролетариата имеет чрезвычайно большое принципиальное значение. Этим Коминтерн указывает основную причину поражения восстания.

Кантонское восстание было разгромлено превосходными объединенными силами реакции (милитаристы, буржуазия, империалисты и проч.). Борьба кантонских рабочих по своему геройству является беспримерной. Кантонский пролетариат и трудящиеся классы всего Китая будут учиться на ошибках и положительных действиях Кантонской коммуны. Величайшее значение для трудящихся Китая имеют те декреты новой кантонской власти (декрет о национализации земли, конфискации крупных предприятий, транспорта, банков, декларирование 8-часового рабочего дня, физическое истребление контрреволюции, признание полномочными органами рабочего класса профсоюзов, декрет об уничтожении наемных армий, беспощадная борьба с империалистскими насильниками, против милитаристских войн и т. д.), по которым трудящиеся Китая могли видеть, что речь здесь идет не только о передаче власти одной группировкой господствующего класса другой, а о коренном преобразовании всего общественного строя, о передаче всей власти в руки трудящихся классов. В этом заключается всемирно-историческое значение Кантонского восстания.

Но значение Кантонского восстания еще больше увеличилось бы, если бы руководство не допустило тех грубых ошибок, которые были отмечены выше.

Если бы руководство Кантонским восстанием имело до конца продуманный план и соответственно проводило его в жизнь, то борьба имела бы несколько иной характер. Восстание в Кантоне как арьергардный бой еще в большей степени мог стать исходным пунктом нового революционного подъема в Китае, дать еще больший толчок к развязыванию массовой борьбы трудящихся, чем это фактически имело место.

Необходимо подчеркнуть, что пролетарское восстание в Кантоне, несмотря на поражение, сыграло большую роль в начавшемся после этого восстания советском движении в Китае. Захват оружейного склада и большого арсенала дал бы восставшим возможность увеличить свои вооруженные силы примерно на 10 тыс. бойцов. Эти силы могли бы быть увеличены также правильным использованием пленных солдат разоруженных частей кантонского гарнизона и использованием тех революционных частей, которые вовсе не были вовлечены в революционную борьбу. Все это, вместе с теми рабочими и солдатами, которые фактически имели оружие, составило бы революционную армию свыше 20 тыс. человек. При наличии такой армии, правда, значительно уступающей по своей численности, по военной подготовке и вооружению 50-тысячной армии милитаристов, при наличии правильного военного и политического руководства, можно было бы с большим успехом вести борьбу с контрреволюцией, чем при наличии тех незначительных боевых сил, которыми кантонский Ревком фактически располагал.

Разумеется, мы не решаемся утверждать, что с этой 20 -- 25-тысячной революционной армией при той обстановке, в которой