Сказки для парочек - Стелла Даффи

Я растерянно жду. Я птица, затихшая перед землетрясением. Чую конец, испытывая страх и облегчение.

Он все ближе и ближе.

38

Принц Дэвид появляется в терапевтическом центре следом за первым клиентом. Принц не записывался на прием, ему нужна лишь пустяковая консультация. В интересах своей миссии он вывихнул большой палец. Намеренно. Простой, но эффектный жест, которому он научился на седьмой неделе занятий по обрядовой медицине: левой рукой выдернуть из сустава большой палец правой руки и оставить его беспомощно болтаться, крепкие мускулы не дадут ему отвалиться. Беспроигрышный номер, если хочешь немедленно обратить на себя внимание.

Он входит в приемную центра, где работает Фрэнсис. Серебряная ловушка для ветра метит его изысканно причесанную голову, возвещая о прибытии принца. Сегодня он не курит. Не самое лучшее начало, когда тебя первым делом отсылают выбросить сигарету. Прекрасный принц — сама элегантность и обворожительная беззаботность. Если, конечно, не смотреть на палец. Дэвид кладет поврежденную руку перед секретаршей на стол — бумаги и ручки разложены строго по правилам фэн-шуй — и спрашивает со страдальческой, но дружелюбной улыбкой:

— Извините за беспокойство, но нельзя ли с этим что-нибудь сделать?

Предыдущие выходные прошли под знаком новой мудрости — курсов «Самоанализ в преддверии Миллениума». Шанта, обеднев на двести пятьдесят фунтов, но нагрузившись внутренним духовным богатством, отныне знает: нездоровье пугает ее до смерти, отсюда и выбор профессии. Сама того не ведая, она пришла работать в этот центр, влекомая железобетонным подсознательным желанием избавиться от фобии. Новые знания сделали Шанту умнее. Теперь она понимает, что слабые мужчины будят в ней мамочку, и это опасно, потому ей следует сближаться только с теми мужчинами, которые победили в себе ребенка-подростка; и сближение это должно происходить на твердой и ясной основе. Просветленная Шанта обнаружила, что она куда более опасна, чем могла вообразить. Эйфория длилась весь воскресный вечер вплоть до настоящего момента — половины одиннадцатого утра понедельника. Сейчас Шанта в смятении. Мужчина, стоящий перед ней, явно страдает. Его можно использовать как инструмент для преодоления фобии. Значит, она должна помочь ему. Но он болен и красив, следовательно, нуждается в ней. То есть, он тот, кого ее внутренняя мамаша попытается спасти. Значит, надо отстраниться. За двести пятьдесят фунтов ей могли бы дать ориентиры и почетче.

Время идет.

Даже Дэвид иногда испытывает боль:

— Простите, но мой палец! Вы мне поможете?

Секретарша решает, что устраниться — лучшее, чему ее научили, и прячется за книгой регистрации. Она листает исписанные страницы, стараясь выглядеть максимально деловито. Образ компетентной сотрудницы слегка портят размазанная на щеке татуировка в виде божьей коровки и свитер — первый блин, вышедший из-под спиц сестры Шанты; плохо выделанная шерсть до сих пор изрядно отдает овцой.

— Я посмотрю… — Голос Шанты прерывается, выдавая ее с головой. — … В записях. Это записи. То есть… я… Видите ли, возможно, все врачи заняты… даже не знаю…

Шанта вспоминает клятву, данную в воскресенье двум сотням людей, постигавшим самоанализ вместе с ней. Она переименовывает страх в силу, напрягает слабые трусливые сухожилия и поднимает глаза на прекрасного принца. Из открытого рта вылетает жалкий лепет ее души:

— Послушайте. Я хочу быть с вами откровенна. Если честно, вы пугаете меня. Вы симпатичный и болеете. Вот я и сказала правду. Вы обезоруживаете меня.

Шанта сжимает мужество в кулак и выбрасывает получившийся шарик в мусорную корзину, точно попадая в цель.

Дэвид улыбается, но на этот раз его обаяние холодно и безлично. Он не привык к тому, чтобы слуги увиливали от своих обязанностей, да и палец болит все сильнее.

— Очень может быть, милая. Но у меня проблема с пальцем. Кто-нибудь может мною заняться?

В приемной появляется Фрэнсис. Она вызволяет Шанту, запутавшуюся в собственной глупости, бросает взгляд на Дэвида и ведет его прямиком наверх. Фрэнсис не понимает, зачем она зашла в приемную. На массажном столе распласталась пациентка: руки и ноги густо намазаны лавандовым и ромашковым кремом, слева и справа от позвоночного столба воткнуто по семь игл. Фрэнсис незачем было спускаться в приемную. Обычно, когда клиента требуется оставить в покое, она идет в комнату отдыха, заваривает крепкий кофе — пациенты только головами качают — и курит у открытого окна, чтобы натренированный нос Шанты не прибежал с жалобами.

Но сейчас она в приемной. Смотрит на Дэвида. Ей кажется, что она его знает, но не может вспомнить, откуда. Фрэнсис ведет его в комнату отдыха, наскоро отделывается от клиентки и готовит помещение для нового пациента. Обкуривает комнату ароматным маслом, зажигает освященную свечу и делает большой глоток перцовой водки из фляжки, хранящейся в сумочке. Сейчас она позовет этого высокого мужчину. Ее трясет. Наверное, нужно спать побольше. Наверное, она проводит слишком много ночей, задабривая свою совесть неторопливым сексом с мужем. Либо сказываются слишком частые вечера, когда она любит Кушлу, или же она чересчур выкладывается в свободное, с трудом выкраиваемое время, которое проводит с сыном. Для себя у Фрэнсис не остается времени, она не успевает расслабиться. Наверное, потому она сейчас дрожит.

Вряд ли.

Дверь в комнату отдыха открывается, и Дэвид поднимает голову. Фрэнсис под сорок, она скорее приятная, чем красивая. Среднего роста, не худая, Фрэнсис не укладывается в классические рамки женской красоты. В ее когда-то черных, коротко и хорошо подстриженных волосах полно седины, гладкая смуглая кожа темна под глазами, округлое мягкое тело пышет здоровьем. Она выглядит привлекательно. Но прежде всего Дэвид чувствует ее силу, и расстояние, отделяющее его от двери, тому не помеха. Эта женщина необычайна сильна. И когда она делает шаг к нему, Дэвид ощущает запах сестры, исходящий от кожи Фрэнсис.

— Давайте я вас посмотрю. Будьте любезны, подниметесь наверх.

Это не просьба, но приказ. Фрэнсис поворачивается спиной в принцу и ведет его в кабинет. Она даже не спрашивает, зачем он пришел. Он садится напротив нее, Фрэнсис берет пораненную руку в свои ладони. Он чувствует, как ее тепло вливается в перекрученные мускулы. Эта рука ласкала его сестру. Через Фрэнсис он чувствует прикосновение Кушлы. Фрэнсис велит ему вдохнуть и выдохнуть, повторить, снова вдохнуть поглубже и задержать дыхание, на выдохе она охватывает горячими руками смещенную кость, приподнимает ее и ловко вправляет на место. Принц вздрагивает от боли и удивления и откидывается на спинку стула.

— Не шевелите пальцем! Надо подождать, — отрывистым лаем звучит очередная команда.

Фрэнсис поднимается, оставив руку принца висеть в воздухе. Отходит к столу, смешивает масла на ладони, возвращается к Дэвиду и молча снимает напряжение с мускулов исцеленного пальца.

Дэвид мог бы сам успокоить боль, если бы пожелал. Но он не желает. Больше трех раз в день желать нельзя, и не стоит тратить эти разы на всякие пустяки. Он воспользуется опытом целительницы, а силы прибережет для своей миссии. Он многое черпает из этой женщины, из ее взволнованности, ее заботливости. Он учится через ее кожу, в ее дыхании он слышит дыхание сестры. Королевские дети получили обширное и дорогое образование, они отлично умеют читать по плоти. Фрэнсис хорошо с его сестрой, но, кроме того, ее сила питается энергией сестры. Это означает, что мощь Кушлы убывает. Из одного-единственного прикосновения Дэвид узнает, что у Кушлы проблемы. Дэвид не знает точно, какие; он не знает наверняка о маленькой закавыке с сердцем, но понимает, что стал сильнее сестры. Значит, очень скоро он выполнит задание.

Тем временем Фрэнсис предлагает массаж всего тела, и Дэвид охотно раздевается.

39

Вслед за первым сеансом массажа и роскоши дополнительных услуг, внезапно свалившихся на принца, наступило время ожидания. Два часа, пока Фрэнсис не разделается со следующим клиентом. Тело Дэвида — тонкая кость и удовлетворенная похоть — покоится в кресле-банане в комнате отдыха; принц курит, не обращая внимания на возмущение Шанты; листает журналы о здоровье и книги с советами о том, как залечить покореженную и сломанную жизнь. Дэвид склонен думать, что Фрэнсис дала ему очень неплохую персональную консультацию. Он хотел было устроиться в приемной и поболтать с Шантой, но не услышал ничего, кроме наивного эзотерическего бреда. Дэвид, благополучно ходивший по воде с шести лет, находит шаткие представления Шанты о метафизике несколько примитивными, если не сказать больше. Кроме того, он вовсе не склонен выслушивать лекцию о чудовищном вреде курения.

Принц Дэвид сидит в одиночестве и, пользуясь моментом, обдумывает ситуацию. Секс с Фрэнсис стал для него откровением. Ни намека на благоговейную почтительность; покидая комнату, любовница не пятилась в низких поклонах. Этот был секс между мужчиной и женщиной, а не между принцем и прислугой. Не то, чтобы тело Фрэнсис оказалось мягче и слаще, чем тела, отведанные Дэвидом во дворце; в многих отношениях она — лишь еще одна хорошо обученная любовница. Фрэнсис была теплой, широкой и мягкой, гостеприимно принимавшей его прохладную худобу. Она погружала его в себя, а себя в него. Достаточно сильная, чтобы первенствовать, и достаточно взрослая, чтобы знать, когда следует уступить. Но Дэвид достиг большего, чем просто трахнул Фрэнсис. Их сердца бились друг против друга; теплая плоть льнула к еще более теплой; и согревало их не уважение и почтительность, но взаимное желание. Дэвид приятно удивился. Однако выше и новизны и желания была цель: проникая во Фрэнсис, Дэвид чувствовал Кушлу. Теперь он знает, что Кушла была в этой комнате; он осязает ее фигуру на кресле, в котором сидит. Его ноготь скользил по коже Кушлы, когда он, лежа на Фрэнсис, обнимал ее тяжелую грудь. Он ощущал тонкий слой плоти сестры, проложенный между ним и целительницей. Его дыхание сливалось с дыханием Фрэнсис, и он знал, что касается в воздухе сестры.