Литературная Газета 6547 ( № 13 2016) - Литературка Литературная Газета

О разнообразной и неповторимой крымской природе каждый малый крымский народ слагает свои легенды, затем легендарные символы находят своё отражение в работах мастеров, и постепенно, разносясь по миру, они становятся всё более и более узнаваемыми. И на чём будет изображён кусочек Крыма – на камне ли, на дереве, на коже, – это уже не так важно. Это могут быть глиняные декоративные тарелки или стилизованные под греческую старину кувшины. Их можно было увидеть на выставке. Или изысканные, утончённые изделия из кожи, какие могут сделать только крымские мастера, так как владеют только им ведомым способом обработки кожи. И такие уникальные дамские кожаные сумочки были на ярмарке! Кованые изделия также пользуются большой популярностью сегодня. И они были представлены крымскими мастерами. «Мал золотник, да дорог» – такой русской пословицей можно было бы охарактеризовать крымский павильон, представленный на выставке-ярмарке «Ладья. Весенняя фантазия – 2016». Тот, кто попадал в этот «золотник», с пустыми руками не уходил. На память – стильный крымский сувенир.

Ну что же, возможно, через какое-то время, через год или два, на очередной выставке-ярмарке мы сможем увидеть авторскую коллекцию современной одежды, выделяющуюся неподражаемым крымским колоритом и шармом. И без сомнения, московские модницы смогут по достоинству оценить современный крымский стиль.

Марина ДМИТРИЕВА

«Полуночный рассвет» Анатолия Каменобродского

«Полуночный рассвет» Анатолия КаменобродскогоВыпуск 7

Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Поэт о поэте

Трифонова Маргарита

Теги: литература , поэзия , рецензия

Стихи пишут почти все. И это прекрасно. Я даже советую тем, кто пока «не присоединился к большинству», попробовать себя в этом жанре. Ведь неслучайно в недавней «Комсомольской правде» среди интервью с долгожителями, рассказывающими о способах про­дления жизни, есть и такой: 92-летний человек признаётся, что недавно начал сочинять стихи и теперь думает прожить до 120 лет… Окунуться в стихию стихосложения – наслаждение, сходное с погружением в тёплые волны моря, где ты и пленник, и властелин. Видимо, оно естественно для человека, так же как рисовать или сочинять мелодии.

Да, стихи пишут почти все. Но как мало истинных поэтов! Поскольку стихи – уже не просто самовыражение, а тяжкая напряжённая работа, где человек должен быть музыкантом, рудокопом и философом. Музыкантом – потому что ритмический строй стиха, его внутренняя мелодия не менее (а может быть, и более) важна, чем рифма. Создавая образ, поэт лепит его гармонией слов, музыкой созвучий, при помощи классических правил ямба, хорея или амфибрахия творя собственную неповторимую и точную мелодику. Рудокопом ощущал себя, например, В. Маковский, который писал:  «Поэзия – та же добыча радия… / В грамм добыча, в годы труды. / Изводишь единого слова ради / Тысячи тонн словесной руды» . И наконец, философом поэту пристало быть в случае, когда ему не удаётся увидеть новые грани и смыслы бытия, неожиданные проекции и глубины его, то есть незачем и не о чем писать… Потому-то статистика такова: на миллион пишущих стихи поэт лишь один. И как же радостно, когда он обнаруживается рядом!

Передо мной небольшая книжица Анатолия Каменобродского «Полуночный рассвет». Не огорчайтесь и не смущайтесь, что она такая тоненькая: просто издана очень экономно, шрифт мелкий, компоновка предельно компактна (издана за счёт автора). И всё же вас ждёт в ней множество и открытий, и улыбок, и неожиданных ассоциаций:

Висели

сливы-соловьи,

осоловели,

извели.

Вовсю свистели –

излови.

Все улетели –

се-ля-ви.

За изящной игрой аллитераций просвечивает грусть о несбывшемся – частый мотив у Каменобродского, но нередко они таят и шутку, и откровенное озорство:

Аввакумы – в вакууме

на веку:

увлекут, навякают –

аве, кум

* * *

несносные

нонсенсы

анонсов!

* * *

красотки,

раскройте

секреты

корсетов!

Но, как пишет сам поэт, звукопись и прочие звуковые вычуры – не только игра. «Надо бы попроще», – скажет, может быть, кто-то из прочитавших эту книгу. Надо бы, но нельзя: тогда не возникнет тонкий оттенок мысли, исчезнет очарование, а изящная метафора превратится в банальность (сколько таких рифмованных банальностей можно встретить даже в солидных изданиях!). Но нетрадиционность формы у Каменобродского – чаще всего лишь средство донести неожиданную и даже парадоксальную истину.

«В ночь ухода укутан / Стал рассветом закат / Слаще мёда цикута / Если выпьет Сократ // Скалы – ласковей пуха // Если рухнет Икар / В эманацию духа – / Радость солнечных кар // Покупаются узы / За глоток красоты / Улыбаясь, Иисусы / Обретают кресты.»

Чаще всего в рецензиях ограничиваются двумя-тремя цитатами поэта, отдавая бóльшую часть текста анализу и различным теоретическим построениям на обсуждаемом материале. Здесь же невольно вновь и вновь вынуждена цитировать, поскольку образный строй стиха столь многослоен и многоинтервален, что передать его прозой зачастую невозможно. Вот, например, миниатюра «Круговорот»: «Застучали тяжёлые жёлуди / в сокровенные двери земли / низвергаются жёлтыми пчёлами / Достучались! Свершилось! / Смогли! // Но, проникнув в желанную темень / и отведав коварных услад, / не пробили могучее темя // и ветвями рванулись назад. // Извергаются ветви фонтанами / в изумление вечных небес, / наливаются вечными тайнами, / обещая вторженье чудес» .

Попробуйте «пересказать своими словами» (как обычно предлагают) эту крошечную зарисовку… Не получится. В ритме, в смене образных картин – внутреннее существование множества вызываемых ими фундаментальных философских догматов: вечный круговорот живого, загадки взаимодействия дерева и камня… и так далее. Всё это сложно раскрыть в нескольких словах. Но ведь стихотворение написано, оно существует и в интенции содержит эту бесконечность мироощущения. Вот именно так и выглядит загадка поэзии: поймать бесконечное в конечном, да ещё и используя минимальное число строк. Увидеть в одном мгновении вечность и «небо в чашечке цветка» дано лишь поэтам. Удивительно, что они ещё существуют, вопреки конкретности двоичного кода современной технократической цивилизации.

Если кто-то решит, что обсуждаемый сборник слишком сложен и отдалён от нынешних, близких всем нам тем, то он ошибается. В качестве аргумента приведу лишь названия некоторых произведений: «Россия», «У моря», «Тридцатые», «Крым», «Мангуп», «Буратино», «Н. Фёдорову»… Социальная направленность лирики, гражданская позиция автора очевидны и однозначны, являются продолжением его мироощущения. Да, он бесспорно увлечён иногда новаторскими поисками формальных возможностей стиха (как в феноменальном полотне «Музыка», где смысл сохраняется при чтении и по горизонтали, и по вертикали), но никогда эти поиски не являются самоцелью, и даже самые актуальные социальные темы не становятся лозунгами или декларациями. Для примера – несколько строф из посвящённого России: «Твои умы, твои пороки, / чья доля – тюрьмы и кресты, / Потом – восторженные строки, / Гранит, и слёзы, и цветы. // Твои орлиные порывы – / В бою полмира сокрушив, / Ещё полмира осчастливить, / Его желанье не спросив…// Эх, Русь!... Но сброшена короста. / Под гимны будущих веков / К ногам твоим ложатся звёзды / Дыханьем загнанных богов» .

Как всё же бедны смыслом привычные канцеляризмы! Написала «гражданская позиция» и задумалась: а что она означает? Гуманизм, доброта, уважение к жизни и людям – разве это не простой и обязательный результат мировоззрения нормального человека, как, например, Антуана де Сент-Экзюпери, Альберта Швейцера и многих других? Это норма – любить детей, Родину, природу, Землю, наконец. А у тех, кто стреляет в беззащитных (как сейчас на Украине), – патология, комплекс неполноценности, которым страдали и «непризнанный гений» Гитлер, и мистик Геббельс, и современные неофашисты всех направлений.

Человек по природе своей добр и талантлив, поэтому и стихи в приведённой книге добры и талантливы. Вот и вся «гражданская позиция».

Как говорит сам Каменобродский: «умствующий творит контур бога, схему, слово бы под разными соусами и приправами. Молящийся видит стопы Бога, не смея поднять взора. Подняв же взор, он хочет видеть всего Бога, а поскольку сие невозможно, жаждет сам стать им. Поэт знает живого – всемогущего? величественного? любящего и страдающего Бога… даже если поёт не о нём» .