Тот, кто меня сломал (СИ) - Николаева Юлия Николаевна

— Ну… — протянула я. — Кто мой отец, не знаю, мать умерла в родах, меня воспитала тетка, которая тоже умерла несколько лет назад. У меня маленькая однушка в спальном районе, я работаю учительницей математики. И честно сказать, это занимает все свободное время.

Я уставилась на них с улыбкой, Инна Александровна явно растерялась, Петр продолжал рассматривать внимательно.

— Наверное, мы не очень с Арсением подходим друг другу, — продолжила я с той же улыбкой, — но для любви ведь нет преград, — развернулась к Карельскому, подложив одну ногу под себя, и спросила приторным голосом: — Правда, милый?

Если я хотела смутить его своим монологом, мне это не удалось, насмешливость в его глазах так и плескалась.

— Конечно, любимая, — ответил в моей же манере.

А мне так хотелось увидеть его растерянность, хоть раз в жизни выбить из колеи… Злость всколыхнулась внутри, и наверное, ей только и можно объяснить мой дальнейший поступок. Обхватив Арсения за шею, я потянулась и поцеловала его.

Точнее, обхватила его верхнюю губу своими. Мгновенье ничего не менялось, а потом он ответил. Смял мою губу своими с какой-то даже жадностью. Еще касание, еще, ещё… Надо остановиться, ведь мы в гостях, на нас смотрят, но я не могла. Арсений сжал мое бедро, и я, отпустив его губы, чуть отстранилась, оставаясь все равно близко.

Да, я добилась того, чего хотела: он был растерян. А еще хмур и зол, смотрел исподлобья. Я уже пожалела о своем поступке, потому что сама была растеряна во сто крат больше его. А главное, не хотела отпускать, прекращать этот момент. Прошли какие-то секунды, но они были наполнены таким спектром эмоций, что хватило бы на много часов.

— Может, вам в спальню пройти? — услышала я голос Майи, и это окончательно привело в чувство.

Арсений поднял на сестру глаза, посылая укоризненный взгляд, а я отвернулась, возвращаясь в исходное положение. Невообразимо хотелось коснуться губ, я сцепила руки в замок на коленях, не поднимая глаз. Было очень неловко, потому, вскочив, сказала, что отойду в туалет.

Закрывшись в ванной, включила воду, глядя на свое отражение. Что я творю? Как вообще у меня смелости хватило его поцеловать? Это же Арсений Карельский, я должна его ненавидеть. Я запуталась, слишком запуталась во всем, что происходит.

Аккуратно приложив руки, смоченные холодной водой, к щекам, вышла из ванной. Сделала шаг в сторону гостиной, когда меня окликнул мужской голос:

— Карина…

Обернувшись, увидела Петра в дверях балкона с сигаретой в руках. Подошла к нему, он прикрыл дверь. Открыв створку, сунул в рот сигарету, но потом вынул ее, покрутив в руке, задал вопрос:

— Вы ведь бывшая жена Станислава Маркелова?

Я кивнула, ожидая продолжения. Мужчина тоже кивнул. Отвернувшись, оперся локтями на створки окна, выглядывая наружу. Немного подумав, снова повернулся ко мне.

— Про мать Стаса знаете?

Я снова молча кивнула.

— И про то, что я с ней… — он кивнул на мой кивок. — Арсений рассказал?

— Нет, Стас, — немного отошла я от истины.

— Даже так? — он, кажется, был удивлен. Закурив, выдохнул дым в открытую створку. — Осмелюсь спросить, что именно вам рассказал Стас?

Я выдохнула, отвернувшись к окну. Петр мне нравился, было в нем что-то подкупающее, но сам разговор несколько напрягал.

— Он считает, что в смерти его матери виновны вы, — сказала коротко, — что вы послали в дом человека за компроматом на вас.

Карельский усмехнулся, правда, грустно. Закурив, выдохнул дым и произнес, глядя на улицу:

— Не было никакого компромата.

Я так и застыла. Сделав еще одну затяжку и выдохнув, мужчина повернулся ко мне, держа сигарету в открытом окне.

— То, что Маркелов не рассказал сыну о реальном положении дел, меня не удивляет. Они никогда не ладили.

— И какое же расположение дел было реальным? — нахмурилась я, складывая руки на груди.

Петр снова вздохнул, отвернувшись, сделал несколько затяжек. Потушив окурок, положил его в стоящую на подоконнике пепельницу.

— Я любил его мать, Карина. Даже не думал, что можно вот так пропасть на старости лет… И я знал, что она ехала в загородный дом в тот день. Вряд ли бы я стал посылать туда своего человека, как считаешь?

Я пожала плечами.

— У меня нет подтверждения вашим словам.

— Понимаю, — кивнул он, — но смерть Насти не на моей совести. Как я уже сказал, у меня даже причин лезть в тот дом не было. Впрочем, к чему вам это все… Извините, просто стало любопытно, что думает ее сын.

— Расскажите мне, как вы видите ситуацию, — попросила я твердо, останавливая собравшегося выйти мужчину. — Для меня это очень важно.

Он немного посмотрел на меня, и в этот момент был очень похож на Арсения. Взглядом что ли, только у мужчины он был куда мягче.

— Зачем вам это? — все же задал вопрос. — Иногда лучше просто смириться и отпустить.

Только не в моем случае. Не знаю, почему, но я чувствовала, что должна узнать, как все было на самом деле. По крайней мере, попытаться. Видимо, мой взгляд говорил сам за себя, потому что Карельский, вздохнув, сказал:

— Ну что ж, давайте встретимся завтра. Удобно вам будет часа в два?

— Да.

— Хорошо, ваш номер я возьму у Арсения.

— Не надо, — наверное, сказала я слишком поспешно, потому что Петр снова посмотрел с вниманием, я вытащила телефон. — Продиктуйте мне свой, я вам брошу вызов. Арсению необязательно знать о нашей встрече.

Мужчина назвал цифры, и я пустила ему гудок на телефон. Когда уже сделала шаг в сторону выхода, Петр вдруг сказал:

— Не будьте слишком строгой к Арсению, Карина.

На мгновенье замерев, я повернулась к нему. Он нахмурился, глядя с грустью.

— Вы ведь знаете, что между нами произошло? — задала вопрос. Он кивнул. — И просите не быть к нему строгой?

Я насмешливо изогнула бровь, хотя внутри все начинало закипать.

— Я уже говорил, иногда лучше смириться и отпустить. Поверьте, Арсений сполна заплатил за то, что сделал. Хватаясь за прошлое, вы…. Вы оба можете совершить ошибку в настоящем.

— Ну вы где пропали? — в кухне показалась Майя. — Мы вас потеряли.

— Идем, — улыбнулся Петр, я вышла с балкона на негнущихся ногах.

Что вот он пытался донести до меня этими словами? Какая ошибка? Что значит Арсений расплатился? Что-то я этого не заметила, как жил себе припеваючи, так и живет. Это просто защита сына со стороны отца, ничего больше. Но сам факт того, что он знает о случившемся…

Короче, одни сплошные вопросы, кажется, я запуталась еще больше. Может, разговор с Петром хоть немного что-то прояснит? А то полная каша в голове. Подойдя к дивану, я столкнулась взглядом с Арсением и даже застопорилась. Он смотрел с таким вниманием, что стало неуютно.

Аккуратно опустилась рядом, коснувшись своим бедром его. Он никак не среагировал, не отстранился и страсть изображать не стал. Еще минут через сорок вечер подошел к концу, мы стали расходиться.

— Заходите в гости, — заметила на пороге Инна Александровна, — мы всегда рады.

— Спасибо, — улыбнулась я.

До машины мы шли в компании Петра. Он остановился чуть дальше, поэтому прощались возле нашей. Мне он улыбнулся, сыну пожал руку со словами:

— Ты выбрал хорошую женщину, одобряю.

Арсений только усмехнулся в ответ.

Мы уселись в машину и тут же тронулись с места. Я теребила ремень безопасности, глядя в окно, в салоне висела напряженная тишина.

Наконец, Арсений спросил:

— О чем с отцом говорили?

Я бросила на него быстрый взгляд.

— Он сказал, что любил мать Стаса и не причастен к её гибели.

— Но ты, конечно, не поверила? — хмыкнул Арсений.

— Ты меня для этого с собой привёл?

— Стас ведь его винит, так, и ты веришь ему? — ответил он вопросом на вопрос. Я только головой покачала.

— Если тебе станет легче, я ни на чьей стороне, просто хочу знать правду.

Карельский молча кивнул. Немного помолчав, я спросила:

— К чему был весь этот спектакль с отношениями?