Те, кто выжил - Александр Тамоников

Доронин переспросил:

— С Шахом? Хм!.. Ну, коли решил ехать, давай! Но сначала ко мне в Ростов! Дату прибытия сообщишь отдельно! Понял, Герой?

— Так точно, командир!

— Жду! Передумаешь, тоже отзвонись!

— Я не передумаю!

— Тогда отбой!

— До связи!

Николай выключил телефон, вернулся в дом.

В горнице находилась уже и Лена, и Анастасия Петровна. Все смотрели на Горшкова.

Ветров спросил:

— И что ротный?

— Ничего! Я с тобой в Переславль поеду!

Мать удивленно раскрыла глаза:

— Зачем, Коль?

— Надо, мать, а ты… хотя я сам все сделаю, как из области вернусь.

— Да что ты надумал?

— А вы не слышали? В Чечню поеду. Теймураза найду! И завалю его. Лично. — Он вытянул вперед ладони: — Вот этими самыми руками! Еще вопросы? Нет? Давайте завтракать!

Костя укоризненно покачал головой:

— Да-да! Твое упорство, Колян, на самом деле не знает предела.

Николай согласился:

— Точно! Я как ишак, чем больше желают заставить идти против воли, тем прочнее стою на месте.

Позавтракали.

Ветровы стали грузиться в «семерку».

Анастасия Петровна подошла к сыну:

— Зачем в Переславль-то едешь?

Колян буркнул:

— Вернусь, узнаешь.

— А скоро ли вернешься?

— Завтра. Сегодня мне надо еще успеть в отдел зайти. С утра вторника появлюсь.

— Чтобы в среду уехать?

— Возможно.

— Эх, Коля, Коля, как же мы без тебя?

Николай обнял мать:

— А я и не собираюсь оставлять вас.

— Конечно! Ведь все равно в Чечню свою уедешь.

— Но не для того, чтобы умереть! Меня один раз там уже убивали. И почти убили. Другого раза бандитам не представится. И не будем об этом, мам! Ну зачем душу рвать? Все будет о'кей!

— Жаль, что не женат ты! Знал бы, каково родителям, когда уезжают дети. Да не просто уезжают, а уходят на войну! Мы с отцом как узнали, что ты в пятой роте бился и израненный в госпитале лежишь, полжизни потеряли. Да что я говорю, не понять тебе это!

Мать Николая тяжело вздохнула.

В десять утра выехали в Переславль.

Ехали молча, каждый мрачно думал о своем, только маленький Димка озирался по сторонам дороги, с восторгом воспринимая все, что проносилось мимо. Возле вокзала Николай попросил остановить машину.

Костя поинтересовался, почему у вокзала.

Николай спросил:

— А где еще, по-твоему, продают билеты на поезд?

— Так ты за билетом приехал?

— Да!

— Здесь поезд на Грозный не останавливается, проходит мимо, да и ходит он нерегулярно.

— Мне Грозный не нужен, по крайней мере сразу.

— К Доронину собрался?

— Да.

— И он знает о твоем приезде?

— Не только о нем.

Константин протянул:

— Та-ак! Значит, ты с ротным уже все обговорил?

— Почти все. Договорим на месте.

— Ясно. — Ветров повернулся к жене: — Лен!..

Та отвернулась:

— Можешь ничего не объяснять. И так все ясно. Не ясно одно, почему обо мне с Димой не подумал?

Николай удивленно проговорил:

— О чем это вы?

Лена повернулась к Горшкову:

— Неужели ты, Коля, не понял, что твой боевой товарищ решил ехать с тобой?

Николай перевел взгляд на Ветрова:

— Ты чего, Кость? Тебе нельзя, у тебя семья! Я и один обойдусь. Дурью не майся!

Лена покачала головой:

— Не пытайся, Коль! Костя не менее упертый, чем ты, только скрывает это!

Константин подвинулся к жене:

— Лен! Ну неужели не можешь понять, что я не могу поступить иначе?

— Ну почему же? Уже поняла.

Колян открыл дверку «семерки»:

— Так, базар закончен! Я ухожу, вы едете домой! Костя остается с семьей! Все, до связи!

Горшков вышел из автомобиля и направился к вокзальным кассам. У окошечка предварительной продажи билетов пассажиров не оказалось, да и весь зал ожидания пустовал.

Николай спросил кассиршу:

— На Ростов билеты есть?

Женщина ответила:

— Какое число интересует?

Горшков прикинул:

— Завтрашнее!

— На завтра ничего нет!

— На какое есть?

— На среду плацкарт!

— Один билет!

— Ваш паспорт!

Николай протянул в окошко удостоверение личности офицера. И тут же рядом на окошко лег паспорт, и голос Кости попросил:

— Два билета, пожалуйста. По возможности не боковые и верхние места, в одном отсеке!

Горшков резко обернулся:

— Ты чего? Не понял, что я сказал?

— А ты, наверное, забыл, что твой участок остался в Кантарском районе, а сам ты в отпуске, так что командовать не стоит. Сейчас мы равны.

Кассирша спросила:

— Так будете брать билеты или продолжите ерундой заниматься?

Николай с Костей в один голос ответили:

— Будем! Оформляйте!

Взяв билеты и отойдя от кассы, Николай посмотрел на друга:

— Зря ты, Костя, повелся! Лена права, у тебя семья, ребенок, а в Чечне… сам знаешь… оттуда можно и не вернуться.

Костя спокойно ответил:

— Мы уже один раз вернулись. Вернемся и на этот раз. Я, Колян, горжусь своим отцом. Ты знаешь, он тараном своего вертолета в Афгане спас десантников от неминуемой гибели. Тогда он не думал о семье, он выполнял свой долг. А потом уже нас спас десант! Я хочу, чтобы и мой сын гордился своим отцом. Это очень важно! И кончай разговоры, решение принято, билеты на руках, отступать некуда. Лена поймет!

— Ну, смотри!

— Ты сейчас куда? Может, подброшу жену с ребенком домой и отвезу тебя обратно в Семениху?

— Не надо! Мне в райцентр надо, с начальством кое-какие дела перетереть, ночую в Кантарске.

— Значит, встречаемся послезавтра здесь?

Николай кивнул:

— Да. Лучше без провожающих.

— А вот это не только тебе решать.

— Я ж стараюсь, чтобы тебе легче было уезжать.

— Ты не старайся. Ладно, поехал я.

— Давай, Кость. И знаешь, Димка обязательно будет тобой гордиться, что бы ни случилось.

Вечером среды друзья сели в проходящий через Переславль скорый поезд Москва — Ростов-на-Дону. Прибыли они в столицу Донского края в четверг, поймали такси и направились к бывшему ротному. Дверь им открыла Катя, супруга отставного старшего лейтенанта, который после госпиталя по ходатайству командующего округом и полномочного представителя президента был оставлен на воинской службе. Но Доронин не захотел видеть на себе жалеющие, сочувствующие взгляды сослуживцев. Уволился. Квартиру им с Катей дали в Ростове, при штабе, куда был направлен для службы старший лейтенант. Она так и осталась за ним.

Открыв дверь, Катя сразу пригласила ребят в гостиную. Им навстречу выехал на инвалидной коляске Доронин:

— Ба, и Костя прибыл. Ну здорово, герои, устраивайтесь, Катюша чайку заварит, или, может, чего крепкого примете?

Ветров с Горшковым от спиртного отказались. Но пообедали. В поезде есть не стали, много народу, для молодых мужчин как-то неудобно. Постелила друзьям Катя прямо в гостиной.

А утром начались сюрпризы.

В пять утра обитателей квартиры Доронина разбудил звонок в прихожей.

Катя отправилась открывать дверь.

Николай и Костя невольно поднялись, задаваясь вопросом, кто это так рано мог прибыть к их командиру.

Оказалось, явился Гольдин.

Это стало неожиданностью, учитывая то, что сержант запаса, а ныне предприниматель совсем недавно гостил у бывшего командира роты.

Услышав из прихожей голос боевого товарища, Колян удивленно взглянул на Ветрова:

— Ни хрена себе, Кость. Кажется, Голь нарисовался! Он же недавно гостил у Доронина. Забыл чего?

Константин пожал плечами:

— А черт его, Колян, знает. Голь сейчас бизнесмен, а от тех можно ожидать всего, что угодно.

— Это кто бизнесмен? Гольдин? Какой, к черту, бизнесмен? Купил-продал, спекулянт! Бизнес — это дело, а чего Голь делает? Чего производит? Выращивает? Конь он с яйцами, а не бизнесмен!

Костя улыбнулся:

— Завязывай, Колян! Человек занимается тем, что кормит его, чего ты разозлился?

— А я на него всегда злой был.

— Даже тогда, когда из-под пуль духов вытаскивал?

— Тогда злее всего!

— Но вытащил?

— А куда деваться? Мудак, конечно, но свой же! Не отдавать же баклажанам? Но это ладно, дело прошлое. Интересно, на чем наш славный сержант сюда подкатил. На такси с вокзала, как мы? Или?..

Николай легко спрыгнул с софы. Пока жена Доронина принимала гостя, а хозяин квартиры одевался и пересаживался в инвалидную коляску (это он делал всегда сам), подошел к окну, выходящему во внутренний двор дома. И присвистнул:

— Ни хрена себе, на чем нынче ездят отечественные спекулянты! Признаюсь, думал увидеть обычную машину, но ты, Кость, только посмотри, что за лайба припарковалась напротив дома? «Вольво», мать ее! Это ж сколько наш Голь бабок имеет?

Ветров, поднимаясь, проговорил:

— Ты подождал бы делать категоричные заявления, лейтенант. Может, это тачка и не Гольдина!

— Его! Нет, в натуре, выставлю я новоиспеченному коммерсанту счет, тысяч этак в двадцать баксов.

Константин удивился: