Вычислитель (сборник) - Александр Громов

– Точнее, два. С завтрашнего дня начнем бегать вместе. И в гору, и с горы, и вокруг острова.

– Подгонять меня будешь? – окрысился Иванов.

– Обязательно. Дрыном. Специально для тебя найду дрын с колючками. А кроме того, мне тоже надо тренироваться. Заплыл я тут жирком…

– Ха! Каким же ты был раньше?

– Каким был, таким уже не буду, – отрезал Эрвин. – А буду жилистым, невкусным – и живым.

По-видимому, именно последнее слово подействовало на Иванова как надо: три дня подряд он стонал, рычал, ругался, отплевывался, обливался потом, но бегал в гору и с горы как заведенный. Дрын получил отставку и полетел в кусты.

Тушки «зайцев» исчезли на следующий же день. Эрвин постоял у болота, глядя на ответную надпись. В ней было четыре буквы. Только четыре.

Глава 6

Спасайся, кто может!

Иванов делал успехи. Колено зажило. Конечно, он все еще отставал от Эрвина как на равнине, так и при подъеме в гору, но отставал уже не так безнадежно. Все еще выпирающий животик уменьшился в объеме, и теперь Эрвин уже не острил, что он бьет-де по коленям. Шесты-пики, бурдюки для воды с лямками для ношения на спине, по две пары запасных мокроступов – все это было готово. Оставалось лишь добрать физическую форму. Поджимала близящаяся осень: пусть зимы на Хляби мягкие, но на болоте и летом-то совсем не жарко…

Пять-семь дней тренировок – во столько времени оценивал Эрвин минимально необходимую работу. Затем сутки отдыха – и вперед.

– Гляди, – указывал он рукой с вершины горы. – Вон тот остров видишь? Да-да, который в дымке. Для этого времени года сегодня неплохая видимость. Тот остров – наша первая цель. В прошлый раз я переплыл туда на пироге, теперь мы пойдем пешком. Углубимся в болото, сделаем крюк. Если нам очень повезет, дойдем за сутки, а только я бы на везение не рассчитывал. Суток двое-трое. Кстати, начнешь понимать, что такое Саргассово болото. На том острове мы отдыхаем, пополняем запасы провизии и точно таким же манером движемся к следующему. И так далее. От предпоследнего острова забираем к северо-западу и рвем напрямик к материку. Что скажешь?

– Тебе виднее, – уклончиво отвечал Иванов.

– Мне-то виднее, но если у тебя есть возражения, я хочу услышать их сейчас… Нет возражений? Гляди, как бы я не напомнил тебе, что у тебя была возможность поспорить… Все-таки нет? Тогда за мной, и не зевай на спуске!

– А вон там что такое? – спросил вдруг Иванов.

– Где?

– Вон там. – Иванов указал на темное облачко в небе над болотом. – Птицы?

Вначале Эрвин фыркнул: этот контрабандист даже не знал, что птиц на Хляби не существует – их место в небе занимают крылатые твари, отчасти похожие на доисторических земных птерозавров. Тоже, кстати, умеющие по-птичьи собираться в стаи. Но, приглядевшись, он ощутил укол досады: Иванов раньше него заметил то, на что следовало обратить внимание.

Да, стая. Крылатые твари. Если не серые, а черные, с режущими кромками крыльев, то со стороны людей очень опрометчиво маячить двумя столбами на голой вершине…

Но почему стая? Откуда, куда, зачем?

На Хляби не существовало перелетных видов летающих позвоночных. Были лишь кочующие насекомые, и во время своих скитаний по островной дуге Эрвин попал один раз в огромную стаю хрупких созданий с прозрачными крылышками, щекочущими усиками и изумрудными глазами. Целый день продолжалась насекомая метель, пока не расточилась без остатка. Стая унеслась на юг. Но то были насекомые… строго говоря, даже не насекомые в изначальном, земном биологическом определении, а малые автохтоны Хляби, закованные в хитин, безвредные и бессмысленные. Может, опять они?..

Иванов что-то бубнил – Эрвин не слушал его. Рыхлое темное облачко приближалось, росло, в нем различалось суматошное движение, и было уже ясно, что это не насекомые. Значит, черные крылатые твари… Самое время было уйти вниз под защиту деревьев, и Эрвин уже сделал движение, чтобы начать спуск с горы, как вдруг в облачке сверкнуло, что-то мелкое выпало из него, и облачко распалось.

Только на мгновение. Чтобы собраться вновь. Сверкнуло еще раз.

– Вниз! – закричал Эрвин. – Бегом!

Он понял, что это такое.

Зато не понял Иванов – пришлось, обернувшись на бегу, рявкнуть на непонятливого. Но и тогда тот не слишком поспешил – берег, как видно, ногу. Придурок. Какая может быть нога, когда голова на кону!

– Сюда! – позвал Эрвин из густых зарослей, когда Иванов трусил мимо. – Сюда давай, живо! Да прячься же!

С этим увальнем зла не хватало. Можно заставить его сбросить живот и нарастить мускулы, но и жилистый увалень все равно останется увальнем.

Иванов грузно вломился в кусты.

– Ты чего?

– На болоте ты тоже будешь так себя вести? – зло спросил Эрвин. – Валяй. Хищники будут рады.

– Нет, а чего?..

– «Чего»! – передразнил Эрвин. – Того, что это дрон – знаешь, надеюсь, что это такое? Наше счастье, что на него набросились эти крылатые бестии. Дали ему занятие – отбиваться от них, а нам дали шанс удрать. Теперь не шевелись, сиди тихо. Может, и пронесет.

Иванов замолчал – наверное, осмысливал информацию.

– Тебя, что ли, ищут? – спросил он минут через пять с некоторым уважением в голосе.

– Хотел бы я знать… Может, и меня. Очень вероятно. Зачем – вопрос второй, но рисковать попусту я не желаю.

– Ха. А зачем? Ты важная персона?

– Был ею. Возможно, одному гаду кажется, что он еще не свел со мной счеты. Ставлю три к одному, что это так. Он не думает, что я дошел до Счастливых островов, но на всякий случай решил проверить. Или кто-то из его окружения. Тебя как ненужного свидетеля тоже не оставят в живых. Молчи…

Медленно текли минуты. Человек, наученный болотом бесконечному терпению, мог не шевелиться часами. Иванов был сработан из иного теста: крутил головой, чесался, шумно вздыхал. Не самый лучший человеческий материал, хотя спасибо и за такой. Эрвин сознавал, что есть в этом и плюс: не так жалко будет жертвовать ущербным материалом…

Сквозь листву Эрвин мог видеть несколько малых кусочков неба. Дрона не наблюдалось, но дрон был где-то здесь. Наверняка он уже обнаружил тропинку, протоптанную к вершине горы, и теперь соображал своим электронным интеллектом, кем могла быть протоптана эта тропинка. А чего тут соображать? И ребенок разобрался бы. Зверье имеет привычку протаптывать тропинки к водопою, а не к вершинам.

Наверху шваркнуло – наверное, дрон продолжал отбиваться от настырных «птеродактилей». Смолкло. Лишь качались тонкие ветви и шуршала листва под морским бризом. Затем сверху послышалось слабое гудение – дрон завис над вершиной. Еще несколько мгновений – и гудение усилилось.

Дрон летел над тропинкой.

Казалось, сердце колотится чересчур громко. А еще громче дышал Иванов, но хоть перестал шевелиться, и на том спасибо.

Гудение остановилось прямо над головой. Нет, сместилось чуть ниже по склону… Опять остановилось…

Что-то прошуршало в кустах – наверное, один из вездесущих «зайцев». И сейчас же шваркнуло – дрон выбросил молнию. Полетели комья земли и камешки, завоняло дымом. Дрон промелькнул разлапистой каракатицей в кусочке неба среди листвы и ушел ниже. Гудение понемногу смолкло.

Эрвин на четвереньках выбрался из кустов. Пригибаясь, стараясь держаться в полосе дыма от горящего куста, помчался к вершине, перевалил ее и устремился в лес на склоне с той стороны. Он не оглядывался на Иванова и ничего не командовал ему, но слышал, что тот держится позади и даже не очень сопит. Ну и ладно…

Спустившись с горы, они бежали к северо-западной оконечности острова. Нужно было спешить, пока дрон не вернулся. Добравшись до дикого хаоса остроконечных скал и валунов, скрытых под древесными кронами, Эрвин указал Иванову на щель под наклонной скалой и первым нырнул в нее.

Под скалой открылась обширная темная полость.

Отдышались.

– Мое убежище, – пояснил Эрвин, не дожидаясь вопроса. – Хороша пещерка? Как раз на такой случай.

– А за тобой и правда охотятся, – сказал Иванов с уважением.

– Я думал, ты не заметишь…

– Чего тут не заметить – как дрон зверушку прикончил ни за что ни про что? Слепой бы заметил…

– Не обижайся, – сказал Эрвин. – Лучше уясни: теперь мы с тобой уже точно в одной связке, охота идет за обоими. Ситуация типа «спасайся, кто может». Дрон, он такой – сначала убьет, а потом уже посмотрит, кого поджарил. Наше счастье, что тепловизор у него никакой… я думаю, «птеродактили» повредили его. И от них, оказывается, бывает польза. Значит, ночью этот дрон мало на что годен…

– Дождемся ночи, – согласился Иванов.

– А потом что?

– Вернемся в лагерь.

Эрвин посмотрел на него как на слабоумного.

– Ты самоубийца? Я – нет.

– А что? Если потихоньку…