Четвертая дочь императора. Оператор совковой лопаты - Сергей Калашников

— Ага, сообразили пустить деньги по кругу. — Подумал Гошка. Так ведь вообще можно было бы проблему решить, если бы не нарастание. Как ни крути, деньги надо собирать стремительно. При здешней лошадино-корабельной почте, скорость связи просто смешная. Из столицы, конечно, помогут, но время тикает, и ждать некогда. Так ведь и не ждут. Изо всех кубышек тянут.

А до него никому нет дела. Зачем звали? Ага, вот девушка к нему пробирается. Как она похожа на Ри! И на Саиду, и на Виолу.

— Прапорщик Гущина. Безопасность.

— Фамилия нередкая, у Саиды такая же. — Рассудил Гошка. — А может сестры. — Сам же ответил в тон. — Командор Куксин. Флот. — Уточнять, что он в отпуске не стал. Не к месту как-то.

Вышли в приемную. Через нее снуют все время, но гвалта нет. Диван, кресла. Впрочем, на диване спит фельдъегерь. Но если негромко, можно поговорить.

— Спасибо, командор, что засекли диверсию. Если бы началось по плану Ссудных Касс, не знаю, что бы мы делали. Но и сейчас несладко. Средств не хватает и те, что изыскиваются, уходят врагу. Ума не приложу, что предпринять. Даже если мы закольцуем наличные через наш Госбанк, просто вырастет сумма государственного долга империи перед Джаппой. Сохраняя крестьянство, мы обогащаем своего будущего противника.

— Я бы кофе выпил, и перекусил. Составите компанию?

— Да как сейчас можно кофе пить? Когда такие дела творятся!

— Неторопливо. Набираясь сил и собираясь с мыслями. — Гошка мило улыбнулся.

Оно и верно. На солнышке в укрытом от ветра месте подавали нормальный кофе и сэндвичи, приготовленные с любовью и знанием размеров человеческого рта. Вывихивать челюсть, чтобы натянуть себя на эти сооружения из булки, ветчины и тонко напластанных соленых огурчиков, не требовалось. Спутница ела не менее вдохновенно.

— От нервов, наверное, — подумал Гошка. И продолжил вслух, — как позволит к себе обращаться прапорщик безопасности?

— Дуня. Евдокией, если недоволен.

— Как же можно быть недовольным, поглощая деликатесы и вдыхая аромат божественного напитка, нежась в лучах весеннего солнца в обществе очаровательной юной спутницы. — Строя эту стандартную, навязшую в зубах тираду ловеласа, он собирал мысли в кучку. — Сослуживцы зовут меня Куксой, а те, кто полагает интересным общение со мной и во внеслужебной обстановке — Игорем.

Дальше он продолжал в том же духе про изгиб бровей и взмах ресниц, про нежные ушки и румяные щечки, разрез глаз и совершенство носа. Дуня хмурилась и улыбалась, вскидывала на него взгляд или опускала очи, вроде — смущалась. Наконец, когда речь пошла о лебединой шее и гибком стане, расфыркалась от сдерживаемого смеха.

— Игорь, кончай. Подкат безупречен, но так долго тебе подыгрывать я просто не готова. — Смеялись оба. — И ты вообще-то поосторожней. Я еще не замужем. В поиске так сказать. Ведь сердце девичье так ранимо!

Похихикали, и легче стало. Умница эта Дуняша. Кстати, как-то не встречалось ему тут дур. Не может быть, чтобы совсем не водились! Или высшая сила его оберегает, или с тех пор, как лишился своей мужской силы, смотрит на них иным взглядом? Как на равных, что ли? Нет, скорее даже с завистью. Они то на дистанции, с которой он сошел.

— А скажи мне Дуняша, каким образом, физически, оформляется государственный долг, который ты поминала?

— Документами. Наш Госбанк, приняв наличные от Ссудных Касс, выдает расписки на каждое поступление.

— Они ведь где-то хранятся. И могут, например, сгореть. Тогда что станет с деньгами?

— В нашем Госбанке хранятся копии этих документов.

— Так ведь они могут и не найтись. — Закончил Гошка свою мысль.

Дуня сразу сделалась серьезной.

— Это низко. Воровство никогда не доводило до добра. — В голосе девушки слышна неприкрытая неприязнь.

— В сказках. — Продолжает Гошка начатую фразу. А мы живем в мире, где нет волшебников, зато есть враги, уже начавшие войну. Сегодня мы….

— Захлопнись. — Поморщилась Дуня. — Знаю я, но ты разрушил свой светлый образ. Я, дура, почти влюбилась, а ты оказался не поэтом, а обычным рыцарем.

— На Земле рыцарям приписывают благородство. — Удивляется Гошка.

— Во благе родились, и ради его сохранения, своего блага, готовы применить силу, как только в этом возникнет необходимость. — Дуня уже слегка закипает. — Ты хоть понимаешь природу понятия об офицерской чести, культивируемого в вооруженных силах всех стран?

— Не-а. — Гошке интересно, чего еще наговорит ему эта внезапно взбесившаяся, только что бывшая кроткой, милая девушка. Он даже невольно скопировал манеру Го, подзудить собеседника ехидным неприятием.

— Офицера не призывают, он служит по своей воле. И поступая в вооруженные силы, он клянется, что убьет, ограбит или изнасилует, если ему прикажут. Бесчестней доли выбрать невозможно. А потом приходится это слоновое дерьмо прикрывать чудовищной ложью, которую повторяют до тех пор, пока сами в нее не поверят. Анестезия такая душевная. Про нас с тобою сказанное верно.

Ладно, забудь этот разговор. — Дуняша отдала официантке деньги и отрицательно покрутила головой на движение Гошкиной руки к карману. — Прощаемся. Забудь. Твой вариант лучше моего.

Встала, кивнула и пропала из виду. Словно растаяла в воздухе. Гошка помнит, что девушка сделала шаг к углу веранды, и все.

Домой он топал по шпалам. Вернее по дощатому настилу, уложенному между рельсами для лошадей. В кошельке оказались только Российские рубли в дальнем кармашке. Рысские деньги он все отдал на откуп крестьянских подворий. Даже на билет не было. А как бы он выглядел на веранде кафе, если бы настоял на том, что именно он должен расплатиться!

Глава 20

Решение пойти пешком было продиктовано, прежде всего, желанием спокойно поразмыслить. Сегодняшние события окончательно поставили этот мир в Гошкиных глазах в совершенно немыслимую позу. Чиновники, явно прохлопали крупную диверсию, направленную на подрыв не только экономической, но и просто продовольственной базы Империи. И, глубоко начхав на собственные шкурные интересы или сохранение лица, как ошпаренные тараканы бросились выворачивать карманы. Собственные, и всех, до кого могли дотянуться.

Напоминает аврал на корабле. Даже не так — устранение течи во время шторма, когда пробоина затыкается собственными телами. Кажется, здесь очень строго с просчетами по службе. Тут, похоже, чиновники расплачиваются за ошибки не чинами или состоянием, а чем-то более важным для жизни. И появление девушки, похожей на Ри — косвенное тому подтверждение. С этими созданиями он всегда встречался в достаточно серьезных ситуациях, когда для его жизни создавалась нешуточная угроза. Правда, тогда шла война. Сейчас, похоже, тоже, просто немного иная.

Сначала все шло нормально. Остановочные платформы попадались через каждые пять — семь километров. Магазинчик, околоток, переезд: обычный в этих местах набор строений, вокруг которого сконцентрировано несколько десятков ферм. Поля с полотна не видны, они скрыты лесом, но признаки человеческой деятельности заметны. Стожок прошлогоднего сена в прогалине между деревьями, вязанки хвороста, или небольшие штабеля бревен виднеются. Изредка его обгоняли или попадались навстречу вагончики, запряженные лошадкой. Он нарочно отходил подальше в сторону, чтобы не вздумали останавливаться его подбирать, даже делал знак вознице, не надо, мол, не тормози.

Потом как-то долго ничего не встречалось, и только километров через десять он вышел к постройкам. Вечерело уже. Указатель «Ракитинский карьер». Пять домов, два из них не достроены. Безлюдно. Официантка в столовой выслушала его сетования на безденежье, и отправила мыть руки. Когда он вернулся в пустой зал, на столе дымилась миска борща, и горкой лежал нарезанный хлеб. Принялся за дело.

Пока управился, пришел дядька, назвался директором карьера и принялся уговаривать остаться у них. Зарплата так себе, после офицерского оклада, так вообще смешная, зато питание, спецодежда, жилье. Гошка на счет своих физических кондиций сильно не заблуждался, труд землекопа, грузчика или откатчика его не вдохновляет. Дворником он бы пошел.

Дворники тоже нужны. Вернее, нужен, а то ведь нет совсем. Условия те же. Но околоточного к ним пока не направили, так что командовать им некому.

Ну, это не проблема. Сообразит, не маленький. Главное — легкий труд на свежем воздухе. Получил квартирку на первом этаже — чуланчик, прихожая и санузел. При нужде можно и для кухонных надобностей уголок оборудовать. Весь второй этаж — комнатка двенадцать метров. На одного вообще хоромы. Спецовка, два комплекта постельного белья, матрас с подушкой и одеяло. Все новенькое. Отписал письма Луену, Го, и губернатору, о том, где его теперь искать, если понадобится.