Дом Драконов - К. А. Линде

у Дома Драконов, дали шанс подняться в ранге. Шанс, которого не было у его родителей. И теперь, всего в семнадцать, его хладнокровно убили, — сказала она, голос становился яростнее. — Неописуемая несправедливость. У нас есть работа. Мы должны сделать то, что нужно. Ради Лиама и всех семей там, мучающихся и живущих в страхе. Этого хотел бы Лиам. Это я хочу дать ему.

Керриган посмотрела в глаза Кловер напротив нее в почти последнем ряду. Она кивнула ей. Керриган отошла и взяла Дарби за руку. Ее друзья молчали. Никто ничего не говорил.

А потом дракон выдохнул горячий огонь на погребальный костер, и Лиам вспыхнул.

Огонь дракона считался высшей честью. Знак уважения к павшему. Лиам хотел бы огонь дракона. Он любил летать почти так же, как она. Но этого было слишком мало, было слишком поздно.

Они стояли вместе долгое время, огонь лизал дерево, сжигая его. Дарби встала между Керриган и Хадрианом. Кловер обошла костер и опустила голову на плечо Хадриана. Он обвил ее рукой, притянул ее ближе к группе. Все уходили волнами, и остались только они вчетвером.

Им не нужно было говорить, что они хотели остаться на ночь. Что они хотели стоять на страже из — за потери их друга. Они собрались вместе и смотрели, как огонь горел и горел.

Часы спустя Дарби опустилась на землю, не замечая слои своего полночного платья.

— Дарбс? — нежно спросила Керриган.

— Я больше не могу, — сказала она, яростно вытирая мокрые щеки. — Я не могу дальше плакать. Я выплакала ведра за последние четыре дня. И я пролью еще больше ведер слез, но я не хочу печалиться сейчас.

Хадриан опустился рядом с ней.

— Я знаю, о чем ты. Лиам всегда был таким… счастливым.

— Он был занозой, — сказала Дарби, икнув. — Он не мог не ввязаться в беду.

Керриган взглянула на Кловер, которая опустила голову. Они тоже сели, создав маленький круг с Дарби и Хадрианом перед погребальным костром Лиама. Солнце уже опустилось так низко, что сияние заливало горизонт.

— И ты! — Дарби направила палец на Керриган. — Ты была не лучше.

— Я все еще такая, — тихо сказала Керриган.

— Потому ты и не считаешь, что это было случайно, — сказал Хадриан.

Керриган медленно покачала головой.

— Не случайно.

— Мне понравилась твоя речь, — сказала Кловер, приподняв бровь.

— Тебе одной, — сказала Керриган.

— Но ты сказала правду, — сказал Хадриан.

Кловер охнула рядом с ним и ткнула его в плечо.

— Наконец — то признаешь, откуда ты, милый?

Он хмуро посмотрел на нее. На миг забыл, где они были, с ее упреком.

— Я не забываю, откуда я, но мне дали шанс подняться над моим положением…

Кловер подняла руку.

— Я читала брошюру.

— Стоп, — рявкнула Дарби, удивительно сварливая.

Хадриан и Кловер тут же умолкли и извинились.

— Почему ты не считаешь это случайным? Потому что он шел за тобой? — спросила Дарби. — Он ходил за тобой сто раз, но на него не нападали.

Керриган хотела бы объяснить. Но ее друзья не знали о ее видениях. Только Лиам знал… и он был мертв.

— Есть такое чувство, — она пожала плечами. — Я не знаю, как еще объяснить. Это ощущается неправильно. Все это кажется ложью. Лиам не был глупым, он не попался бы вору в Отбросах.

— Хотела бы я, чтобы был способ доказать это, — Дарби вздохнула.

Керриган тоже этого хотела, но она не видела, как такое было возможно. У нее было лишь чувство, и этого не хватало.

* * *

Когда огонь почти угас, Дарби уснула, ее голова лежала на коленях Кловер. Кловер прислонилась к Хадриану, словно всегда была тут, оба с трудом держали глаза открытыми.

— Идемте, — тихо сказала Керриган. — Нужно поспать.

Хадриан мягко разбудил Дарби. Она драматично зевнула и медленно поднялась на ноги с остальными. Они вместе пошли к горе. Хадриан и Дарби оставались в горе последнюю пару ночей, а не переехали с Фэллоном и Сонали сразу же, но Керриган знала, что это ненадолго. Она не сможет полагаться на них вечно.

— Ложись в мою кровать, — сказала Керриган Кловер.

— Уверена? — спросила она, зевая.

— Да, я все еще не устала.

— Ты выглядишь утомленно.

Керриган издала смешок.

— Да. Но я не могу выключить разум, наверное.

— Ладно. Будь осторожна. Я хочу думать, что это было случайно, но если нет, Рыжая…

— Знаю, — прошептала она. — Я не уйду.

Керриган не нужно было никуда идти или что — то делать. Но в ее костях была беспокойная энергия, которую она не могла отогнать. Словно она росла — что — то росло внутри нее. Не как ее видения, та энергия появлялась внезапно, словно в тот же миг, когда охватывала ее.

Она просто была на взводе. И она не знала, как иначе.

И она пошла.

Ноги бесцельно несли ее по темным коридорам горы. Мимо едва освещенных красивых гобеленов, древних доспехов, по комнатам мирно спящих драконов и в крыло участников турнира.

Она могла врать и говорить, что не надеялась увидеть темноволосого юношу с серыми глазами, но это было ложью. Они были связаны, и что — то говорило ей, что он тоже не мог уснуть.

Она могла снова соврать и сказать, что не обрадовалась, увидев, что была права. Фордхэм сидел за длинным столом в зале с кожаным блокнотом, открытым перед ним. Он сбросил плащ и расправил тунику. Его темные волосы растрепались от того, что он запускал в них пальцы, и он выглядел задумчиво и восхитительно. Ей не стоило связывать эти слова с принцем, который был жестоким с ней.

Но она прошла вперед и села за стол напротив него. Он точно слышал ее шаги, но он не оторвал взгляда от того, что писал. Он вывел несколько слов на полях, а потом посмотрел на нее глазами цвета бури.

— Здравствуй, князек.

— Уже поздно, чтобы бродить по коридорам, не думаешь? — спросил он.

— Не могу уснуть, — сказала она, пожав плечами. — Ты тоже? — она указала на его блокнот.

— Да.

— Все еще пишешь поэзию?

Он нахмурился.

— Почему ты не спишь?

— Похороны, — прошептала она.

Его взгляд на миг смягчился, а потом вернулась нейтральная маска.

— Я слышал.

— Да, — сказала она без эмоций.

— Я не понимал, что улицы в Кинкадии были такими грубыми, — признался он.

— Они не такие, — она тут же стала защищать свой дом. — Ну, они не такие классные. Стражам плевать на человеческую сторону города. Но Лиама не обокрали. Его убили.

Брови Фордхэма приподнялись.

— Этот факт не озвучивали.

— Потому что никто мне