Бездушный - Наталья Евгеньевна Шагаева

всех женщинах серьги, цепочки, колье, жемчуг, и мне уже стыдно за свою голую шею и простые гвоздики в ушах.

— Сценарий тот же? Я милая дурочка? Ляпаю всё то, что придет в голову, и заглядываю вам в глаза?

— Примерно так, — усмехается, качая головой, осматривая зал. Нажимает на гарнитуру у себя в ухе. — Белый, почему в радиусе Рустама никого нет? — слушает. А я смотрю на его профиль. Какой он, оказывается, сексуальный, когда работает. Мужественный, властный, сильный. — Проверьте второй ярус. Слишком много слепых зон!

Снова обращает на меня внимание.

— Что-то не так? — выгибает бровь.

Только сейчас понимаю, что смотрю на этого гада с открытым ртом.

— Всё нормально, — сжимаю губы.

Подходим к Диане с Рустамом. Они общаются с женщиной восточной внешности и молодым парнем. Присматриваюсь – парень очень похож на Рустама. Видимо, родственники.

— Добрый вечер, — здороваюсь, расплываясь в улыбке. Нас быстро представляют. Оказывается, женщина восточной внешности – бывшая супруга Рустама, а парень – его сын. Улыбаюсь всем, хлопая глазами. Странная семейка. Дружат... Хотя, может, это и правильно. Умеют же люди расставаться без взаимных обид.

Рустам с Робертом отходят. Женщина с парнем тоже идут общаться с публикой, а мы с Дианой подбираемся к бару.

Она шикарна: с длинными до плеч серьгами-нитями из синих камней и в своем чёрном блестящем платье с открытой спиной. Да и в общем фигура у нее идеальна, несмотря на то, что родила всего несколько месяцев назад.

— Какое нежное платье. Тебе идет, — улыбается Диана и берет в баре воду с мятой.

— Правда? Я, если честно, вообще не представляла, что будет уместно надеть, пришлось довериться консультанту в магазине.

— Всё хорошо, расслабься, ты прелесть. Такая естественная красота. Думаю, Роберту многие здесь завидуют.

— Только ему всё равно, — ляпаю, забываясь.

Черт!

Кусаю губы.

Если Роберт – мой мужчина, ему же не должно быть всё равно. Но слова уже вылетели из моих уст.

— Да? Поссорились?

— Ну, есть немного, — выкручиваюсь и тоже беру безалкогольный мохито.

Ни капли алкоголя – таков мой девиз на сегодня. Не могу больше себе позволить необдуманных поступков.

— Роберт тяжёлый мужчина, — добавляю я.

— Он очень болезненно пережил потерю. Хотя Рустаму казалось, что до сих пор не пережил... Но, глядя на тебя, понимаю, что у него получилось. Роберт хоть и сильный мужчина, но даже ему свойственны слабости.

Понимаю, о чём она. Жена... Но ничего ответить не могу. Мы не близки. Мы играем постановку для этих людей... Ничего не отвечаю, пожимая плечами.

— А что случилось с его супругой? — спрашиваю я, пользуясь моментом. Надеюсь, Диана не сдаст меня Роберту и я не получу за излишнее любопытство.

— Он не делился, да? — сочувственно шепчет Диана. Отрицательно кручу головой. — Я не совсем в курсе деталей. Но, насколько знаю, его супруга сильно болела. И болезнь, к сожалению, победила. Как поведал мне Рустам, там тяжёлая история. Болезнь развилась сразу после рождения ребенка. Они долго боролись... С богом не поспоришь... Но жизнь продолжается, — натягивает улыбку Диана.

Не пережил он ничего...

Кольцо на его безымянном пальце, холодный, тяжёлый характер, этот спектакль и слова Ивана про кладбище говорят об обратном. Мне вдруг становится так тоскливо, хоть вой. Чувствую себя еще более неуместной в этой обстановке. Хочется уехать домой и больше не быть иллюзией благополучия и ширмой от общества. Но это сделка, и я должна доиграть спектакль до конца.

Весь оставшийся вечер практически не участвую в беседах и ничем не интересуюсь. Пью безалкогольные коктейли, улыбаюсь, как дура, и поддакиваю Роберту. Я снова под пристальным вниманием Рустама, но мне все равно. Пусть смотрит, мне не жалко. А выводы излагает Роберту.

Мне, дуре, никто ничего не обещал даже после секса. Но понимание, что Роберт давно увяз в своём горе и не собирается его пережить, напрягает.

Настроение пропадает. Нет, претензий в сторону моего воображаемого мужчины не будет. Но и попыток понравиться ему – тоже. Не хочу. Меня той ночью, видимо, сравнили с ушедшей супругой, и я проиграла, раз продолжение не предусмотрено.

В моей дурной голове полный бардак, в какой-то момент он заглушает всех вокруг, и я выпадаю из реальности.

— Да, Маша? — спрашивает меня Роберт. А я не понимаю, о чем он, я его не слышала. Осматриваю собравшихся, улыбаюсь, киваю. Какая разница, на что я соглашаюсь, если всё не по-настоящему.

Вечер подходит к концу, пары уходят танцевать. Роберт снова меня оставляет, отлучаясь по работе. Он вообще сегодня более сдержан в демонстрации наших отношений. Так даже лучше, меньше нафантазирую себе.

Когда вечер заканчивается и все расходятся, я даже рада. Очень хочется снять эти чёртовы туфли, от которых болят ноги, принять душ, смыв с себя посторонние взгляды, лечь спать и никого больше не видеть.

Как бы мне ни были нужны деньги, больше на эту авантюру я не пойду. Во мне вдруг поселились едкое разочарование и безнадежность.

Выходим на крыльцо, на улице поднялся ветер и стало еще холоднее. Кожа сразу покрывается мурашками. Обнимаю себя руками. Роберт прикуривает сигарету, смотря, как разъезжаются машины, а я начинаю дрожать. Он снимает с себя пиджак и молча накидывает его на мои плечи.

Не сопротивляюсь, надеваю пиджак, кутаясь в нем. Становится теплее, прикрываю глаза, глубоко вдыхая мужской запах. Это просто мужской пиджак, просто терпкий парфюм и тепло мужского тела. Но так интимно – даже больше, чем секс. И от этого понимания хочется порыдать.

Хорошо, у меня хватило ума сегодня не пить, иначе уже наговорила бы лишнего.

— Иди в машину, — велит мне Роберт, щелкая брелоком. — Я скоро, — возвращается назад в холл, где собрался штат охраны. Киваю молча, медленно иду, смотря себе под ноги.

— Привет, мышка, — вдруг очень близко раздается мужской голос. Сердце