Наследие Вермахта - Алексей Сергеевич Архипов

с высокой степенью ведения преследующей стрельбы. Поэтому необходимо было решить данную задачу на уровне численного соотношения. Следующий приём, который был разработан ими, использовался на горных развилках, когда из одного коридора путь раздваивался в разные стороны или же один из них выходил на открытый участок. Первый сновигатор Ганса выходил прямолинейно на небольшое расстояние, основательно упирался тормозными упорами полозьев в снег и максимальной тягой двигателей начинал нагонять по воздуху обильный снежный шквал в сторону выхода, который подхватывался интенсивными сквозными потоками ветра и полностью перекрывал видимость из него в сторону данного направления. Второй вслед за ним, как и положено выходил и практически машинально занимал прицельную позицию под некоторым углом к выходу из коридора. Таким образом, у американских пилотов оставалось лишь маленькое пространство с допустимым обзором в виде щели, куда они, конечно же, пытались направить свои машины, и именно по этому месту в тот момент Йозеф начинал вести массированный обстрел непрерывными очередями из своих спаренных «двоек». В результате, на скорости можно было резко среагировать и уйти от обстрела только в другую сторону развилки, что собственно и происходило. Это не позволяло американцам свободно выходить в зону расположения немецких машин, а заставляло по инерции торможения углубляться внутрь иного направления и тратить драгоценное время в стеснённом пространстве на разворот, чтобы вернуться и продолжить погоню. Машины проскакивали слишком быстро, поэтому Гансу ни разу не удалось зацепить противника, с учётом низкого темпа стрельбы одиночными дальнобойными пушками.

«Малышь Хью» и «Джокер» в ответ пытались использовать выстрелы далеко вперёд по снежным склонам на поворотах и изгибах, где плоскость снежного пласта хорошо ложилась на прямолинейный прицел. Таким образом, они пытались затормозить идущий впереди сновигатор противника, вызвав ту же снежную лавину. Но, в итоге это только усугубило их положение. Во-первых, немцы были хорошо нетренированны и реагировали на происходящее очень быстро и правильно, резко кидая машину в сторону и заводя её на скорости высоко вверх на противоположный склон. Поэтому весь осыпавшийся снег опять-таки доставался идущим позади, а именно самим американцам. А во-вторых, общая скорость движения не всегда позволяла делать такие выстрелы более удачными, совершая их как можно дальше вперед перед сновигаторам противника.

Не смотря на всё больше затягивающуюся погоню с мучительным и высаживающим психику напряжением от постоянных перегрузок организма во время совершения сложных манёвров, гонка выглядела очень подвижной, быстрой и интенсивной с множеством скачков, ударов, резких поворотов и торможений. Сновигаторы то и дело совершали на скорости сложные виражи, высоко заезжая на практически горизонтальные поверхности склонов, чтобы уйти от преград в виде снежных лавин или уклониться от серий догоняющих обстрелов. В воздух постоянно поднимались фонтаны снега при приземлении машин после трамплинов, коими здесь являлись многочисленные надуваемые горным ветром объёмные снежные бугры. Сама местность имела очень нестабильный по равномерному пролеганию снежной поверхности ландшафт, то там то здесь из под снега выступали скальные образования, которые для сновигатора были хуже разрывов воздушно-динамических зарядов. Их приходилось объезжать и зачастую снижать при этом скорость из-за слишком высокой концентрации таких выступов в одном месте. Гул энергетических установок и свист турбин разносился эхом между высоких и продолжительных холмов, тянущихся вдоль отрезков пути плотной стеной, то и дело, взвизгивая форсажем или изменяя свой тембр и частоту, в зависимости от испытываемых нагрузок и воздушных сопротивлений. Закрученные спиралью бирюзовые хвосты инертных масс прорезали вздымаемый снег позади машин, как лазером, оставляя неизгладимый эффект клубного тумана повсюду. Особенно остро выглядели разрывы зарядов, попадающие внутрь такого свежего плотного следа от ещё не успевшего осесть снега, сквозь который вытягивалась линия закрученного ионизированного хвоста.

Внутри кабин в этот момент тоже творилась вакханалья. Раскалённый до предела радиоэфир зашкаливал напряжёнными тревожными переговорами и громкими предупреждающими криками, всё время повторяющими по несколько раз одно и тоже слово или сообщение. Бортовые системы то и дело предупреждали об опасности высоких перегрузок и экстренных режимах пилотирования, мигающие кнопки и тревожная звуковая сигнализация систем сменяли друг друга, возникая с определённой долей периодичности, постоянные рывки штурвалов и рычагов дополняла работа педалями и манипуляции с кнопками переключения различных режимов. Всё это вперемешку с высокой частотой толчков и хаотичных перемещений кабины в разные стороны от чередующихся между собой ударов, прыжков и резких поворотных манёвров, создавало наивысший предел интенсивности и сложности управления в тяжёлых условиях, несущих неотъемлемую долю опасности и риска для собственной жизни.

Не смотря на то, что из-за нахождения в зоне преследующего обстрела Йозефу доставалась самая незавидная позиция из всех участников этого скоростного противостояния, на долю Ганса, как ведущего немецкой пары, выпадала самая высокая ответственность, не допускающая даже малейшей ошибки в следовании по проложенному курсу, так как при этом он обязан был постоянно удерживать максимально возможную скорость, а также в некотором роде являться штурманом для идущего позади Йозефа, заранее предупреждая его обо всех встречных опасностях на пути, вплоть до малейших мелочей, которые с учётом более худшей видимости позади остаточного снежного хвоста могли привести к самым фатальным и отягощающим последствиям.

Но вот, спустя сорок минут такого экстремально-скоростного продвижения внутри опасных горных лабиринтов, когда до выхода на Полярное Плато оставалось каких-то десять — пятнадцать минут пути, в очередном каскаде хаотичного обстрела один из зарядов всё-таки достал хвостовую часть «Juger Wolf» Йозефа, разорвавшись в области реверсного крыла. Это был «Джокер»… На одном из межгорных открытых участков они с «Малышом Хью» договорились перестроиться для того, что сменить режим преследующего огня. «Джокер» предложил приблизиться к ведомому немецкой пары на форсаже и провести по нему более интенсивный обстрел из «двоек», что на порядок повышало вероятность случайного попадания в условиях хаотичной стрельбы. Их план сработал, — от резкого удара часть крыла отошла в сторону, его заклинило встречным интенсивным потоком ветра на высокой скорости и машину начало постоянно кренить в правую сторону из-за разницы воздушного сопротивления по её сторонам.

— Я подбит, Ганс! — послышался его тревожный крик в радиоэфире, — правый реверс заклинило на тридцати процентах! Испытываю серьёзный крен вправо, машина теряет скорость!

С горечью осознав неизбежную потерю напарника, Ганс резко бросил досадный взгляд на правый монитор бокового заднего обзора. Не дождавшись его ответа, Йозеф тут же продолжил:

— Всё! Иду на критический встречный удар с резкого разворота!

В этот момент он перевёл всю тягу на левую сторону и воткнул правые тормозные упоры в снег до предела. Машину с визгом и остервенение развернуло на сто восемьдесят градусов, подняв огромный столб снега, который тут же разнесло и вытянуло назад в текущем инерционном