Мой любимый граф (СИ) - Ветрова Ася

Прикусила губу до крови, чтобы не застонать или, не дай бог, закричать, но молчала, как партизан на пытке. Чем не героиня фильмов о войне?

Карета остановилась резко. Не повезло моей бедной щёчке. Представляю, как я должна выглядеть.

– Встаёшь или ждём второго пришествия? – спросил «ботинок».

– Простите меня. Я не могу пошевелиться, – пожаловалась я, откашливаясь. Тонкое шёлковое платье не защищало от холода. Весенние вечера были ещё очень прохладны.

Конечно, за то время, что мы проехали, чувствительность вернулась в руки, а боль в ногах стала терпимой. Но не настолько, чтобы я смогла самостоятельно подняться или вылезти (куда там?) из кареты.

– Не будь ты мне как брат, закопал бы тебя и твою подружку вместе, – сплюнул «ботинок» прямо перед моим лицом. – Эй, слезай с козлов, помоги даме выбраться, – крикнул он.

– Не кричи, здесь всё же кладбище, – перекрестился «скрипач». Послышался отборный мат. Дверца приоткрылась, впуская холодный и сырой воздух.

Меня так выдернули из кареты, подхватив под подмышки, что я невольно вскрикнула. Не устояла всё же на ногах и сползла вниз, цепляясь лицом за одежду крупного мужчины. Кажется, добавились ещё ссадины. Голову прострелила резкая жалящая боль. Прикусила губу до крови, чтобы не закричать.

– Я вам не нянька, – глухо буркнул мужчина и убрался из поля зрения, занимая своё место на козлах. При этом карета закачалась.

– Вставай или на этом и закончим, – услышала голос «скрипача».

Мне с огромным трудом удалось сесть. Голова раскалывалась. Ещё чуть-чуть, и она треснет, как орех. К горлу подступила тошнота. С трудом сглотнула сухой ком и с третьей попытки приподнялась. Двое продолжали свой очень важный спор о благосклонности дамы.

Я огляделась. Да, это оно. То самое кладбище. Смотреть в сторону дома не стала. Всё равно сейчас я его не увижу, только расстроюсь. А ещё боялась, что упаду и не встану. Тогда точно мне придёт конец. Шаткой походкой (стянутые сзади руки в локтях не способствовали устойчивости) медленно прошла за низкую ограду кладбища. Постояла секунду, прислонившись бедром к столбу, на котором висела калитка. Пройти по извилистой тропинке между могилами оказалось непросто.

– Эй, не так далеко. Куда пошла? – крикнул «ботинок».

Я продолжала идти, как будто это не ко мне обращались. Резко похолодало и из низин потянулись клочья тумана.

– Вот ведь, не похожа она на обычную леди… Попросила отвезти на кладбище, не плачет, не скулит, прося пощадить её. Не злится, что драгоценности взяли. С ней всё в порядке или мы её неудачно тюкнули?

– Она пропала, – услышала я вмиг охрипший голос «скрипача».

– Как пропала? Действительно, пропала. Ах ты ж, чтоб тебя! Что нам делать?

– Искать, дурень!

Они прошлись раза два по кладбищу. Но, конечно, увидеть меня не могли. Я стояла за кованой оградой, вцепившись в холодные прутья и пыталась остаться в сознании.

– Пресвятая матерь, уходим! Она точно не человек. Взяла и исчезла. Господи, спаси, сохрани.

Мимо промчались два жалких преступника.

Я сумела обмануть похитителей. Смогу ли выжить? В области темени жгло нещадно, как будто приложили раскалённый прут. Меня стошнило.

«Прости, Генри. Но мне придётся покинуть тебя на время», – подумала я.

Мир стал кружиться всё быстрее. Я вдыхала полной грудью насыщенный влагой загазованный воздух будущего. Шум ворвался в уши внезапно. Сирена где-то орала, сигналили машины, впился острой длинной иглой в мозг звук самолёта, и я отключилась.

Разбудил писк монитора, ритмичное ухание насоса дыхательного аппарата (знакомые все звуки) и разговор. Слов было не разобрать.

– Простите, – сказала я.

Но по тому, что на меня не обратили внимание, оказалось, что я не издала ни звука. Чувствовала только давление в горле. Скосила глаза и у видела, что изо рта торчит трубка. Сразу появилось чувство, что задыхаюсь.

– О, кажется твоя пациентка решила очнуться, – подошёл ко мне близко один из говорящих. Блондин с голубыми глазами.

– Да? Вот и молодец. Надо вытащить трубку. Она сильно на неё реагирует, – засуетился другой, худощавый шатен в очках.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Послушайте, попробуйте успокоиться. Вам ничего не грозит. Если успокоитесь и будете меня слушаться, я уберу трубку, хорошо?

Я кивнула. Казалось, что лёгкие сейчас разорвёт в клочья. А из глаз ручьём текли слёзы. Дёрнула руками, они были привязаны.

– Вы обещали слушаться, – укоризненно произнёс очкарик. – Отключи от аппарата. Хорошо. Дышите сами. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох, – скомандовал он и вытащил из горла трубку. Я закашлялась.

Мужчина быстрыми и уверенными движениями очистил рот и глотку от скопившейся мокроты салфеткой. Стало резко хорошо. Я облегчённо прикрыла глаза, которые жгло, как будто в них насыпали песка.

– Отлично. Вы справились. Я боялся, что после такой операции вы впадёте в кому. Чем вы занимаетесь, что попадаете уже второй раз на операционный стол с черепно-мозговой травмой? Судя по состоянию прежнего рубца, это произошло совсем недавно, так? – начал задавать вопросы очкарик.

А я жутко хотела, чтобы меня хоть ненадолго оставили в покое.

– Не надо, Олег. Дай время пациентке оклематься (благослови тебя Господь!) Главное, что всё в порядке. Вы отдыхайте. Ваш доктор, Олег Николаевич, зайдёт позже и вы поговорите, – обратился ко мне уже другой блондин.

Я кивнула, будучи не в силах открыть глаза.

Не хотела ничего слышать, никого видеть. Я хотела к мужу. Он же с ума, наверное, сходит. Сколько я здесь? Поймали они тех уродов? Что там сейчас происходит? В порядке ли Лиззи? Ведь я так и не узнала, где девочка. Я хотела поскорее попасть обратно. Только вот от меня сейчас ничего не зависело. Кроме как вылечиться и вернуться к ограде. Возможно ли моё возвращение? И почему я одна так спокойно путешествую во времени? Столько вопросов.

«Генри, подожди немного. Я обязательно найду к тебе дорогу!»

Глава 37. Страх одиночества

Маша

Через несколько часов, ближе к вечеру, Олег Николаевич зашёл на несколько минут с медсестрой и ушёл, просмотрев анализы, получив от медицинской сестры данные параметров давления, пульса. Спросил про самочувствие и решил, что кислород мне уже не нужен.

– Сегодня уже поздно о чём-либо говорить, но, завтра, с утра, я жду от вас подробный рассказ о ваших злоключениях. Я зайду к вам в последнюю очередь во время обхода. К вам тут весь день рвался следователь. Так что имейте в виду, в покое вас не оставят.

«Просто супер. Что всем от меня надо? Преследуют здесь, преследуют там. В чём же я провинилась, что все напасти на меня сыпятся?»

Я не знала, о чём буду говорить с представителем правоохранительных органов. Просто хочу выйти из больницы и попасть на кладбище. Если нужно, поселюсь там, чтобы добраться до Генри. Я уже знаю, что мне нужен только он, и никто и ничего больше.

В палату вошла медицинская сестра.

– Я сегодня дежурю. Олег Николаевич распорядился, чтобы вы остались здесь на эту ночь. А завтра переведём вас в обычную палату, – проинформировала она меня.

– Спасибо. Вы не скажете, как я сюда попала?

– О, это очень интересная история. Только, боюсь, что я вас переутомляю.

Видно было, что девушке скучно. Но и нарушать правила она не собиралась. Очень милая и общительная, похоже.

– Я вам тут мазь заживляющую принесла. Лицо сильно пострадало. Олег Николаевич всё сокрушался, что такую красоту испортили. Ой, извините, я так много говорю, – стушевалась девушка.

– Да что ты. Давай на ты? Садись, пожалуйста. Я выспалась. И пока у меня ничего не болит. Я просто ничего не помню. И мне немного страшно, – умоляюще посмотрела я на неё.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Я понимаю. Но здесь вы в безопасности, не переживайте. Так вы не помните, что произошло? – с любопытством спросила девушка.

– Нет. Помню, что пришла на могилку сестры и только решила навестить могилу родителей, сзади ударили чем-то тяжёлым и я отключилась. Ничего не успела понять.