О, Иерусалим! - Ларри Коллинз

— Мы собрались здесь, чтобы найти способ прорвать блокаду Иерусалима. У нас есть три жизненно важных центра: Тель-Авив, Хайфа и Иерусалим. Если мы лишимся Тель-Авива или Хайфы, мы всё-таки сможем существовать, но без Иерусалима Еврейскому государству конец. Арабы верно рассчитали, что, захватив Иерусалим, они нанесут ишуву сокрушительный удар. Потеря Иерусалима парализует нашу волю к победе и нашу решимость противостоять арабской агрессии. Поэтому мы должны любой ценой прорвать блокаду Иерусалима. Для этого Ҳагане придётся совершить нечто такое, чего она никогда ещё не делала. Мы должны отказаться от тактики партизанских действий и впервые выступить открыто, преследуя точную территориальную цель. Для проведения этой операции потребуется полторы тысячи человек. Каждое региональное командование Ҳаганы обязано выделить своих лучших людей и лучшее снаряжение.

Бен-Гурион замолчал; наступила тишина. Страстность его слов и непоколебимая решимость во что бы то ни стало отстоять Иерусалим потрясли всех присутствующих. Необходимость такой операции была очевидна, но и риск был велик. Бен-Гурион требовал выделить большую часть людей и оружия ради одной-единственной операции. На это время все остальные фронты в Палестине останутся открытыми. Если операция приведёт к большим потерям, это будет катастрофой.

Йосеф Авидар, ведающий материальной частью Ҳаганы, знал, что еврейская армия располагает едва ли десятью тысячами единиц современного оружия. У бригады «Голани» на всем северном фронте было, по подсчётам Авидара, сто шестьдесят две винтовки и сто восемьдесят восемь автоматов. Кроме того, после потерь в Неби-Даниэле Ҳагана не могла себе позволить ещё раз потерпеть поражение. Операция, предложенная Бен-Гурионом, неизбежно должна была — чем бы она ни кончилась стать поворотным моментом в борьбе за Палестину.

В полночь командиры Ҳаганы во главе с Бен-Гурионом сели в две машины и отправились в Красный дом — штаб Ҳаганы в Тель-Авиве, чтобы тут же начать мобилизацию людей и сбор необходимого для операции оружия. Всю ночь связные Ҳаганы носились на велосипедах взад и вперёд между Красным домом и находившейся неподалёку радиоремонтной мастерской, где в подвале за туалетом был спрятан радиопередатчик. С каждой уходящей депешей Авидар, с беспокойством человека, который видит, как из-за каких-то непредвиденных обстоятельств уплывают с банковского счёта его сбережения, помечал у себя в блокноте количество затребованного вооружения и боеприпасов. Незадолго перед рассветом один из усталых командиров, собравшихся в Красном доме, придумал название для рискованной операции, которую они планировали. Он предложил назвать её операцией «Нахшон» — по имени того еврея, который, как гласит библейское предание, во время исхода из Египта первым отважился ринуться в неведомое и шагнул в воды Красного моря.

В основе операции «Нахшон» лежала очень простая стратегия.

Поскольку даже хорошо оснащённым автоколоннам не удавалось пробиться через Баб-эль-Вад, следовало оттеснить арабов от шоссе и некоторое время удерживать коридор по обеим сторонам дороги; ширина этого коридора на равнине должна была достигать десяти километров, а в горах — трёх. В районе действий оказывалась добрая дюжина арабских деревень, поддержка которых позволяла Хусейни блокировать Иерусалимскую дорогу. Феллахи этих деревень выращивали фиги и маслины, и те самые руки, которые сейчас трудились над возведением заграждений на Иерусалимском шоссе, несколько месяцев назад сажали овощи, предназначавшиеся для продажи иерусалимским евреям. На склонах холмов феллахи пасли овец, в конце концов попадавших на мясной базар у ворот Ирода в Иерусалиме. Редко в какой из этих деревень имелось электрическое освещение; о водопроводе, канализации и телефонах их жители никогда и не слыхивали. Из одной деревни в другую феллахи передвигались либо верхом на осле, либо пешком. Общественная структура в деревнях была весьма примитивной, но никакие попытки мандатных властей изменить её не увенчались успехом. Над каждой деревней возвышалось два здания: мечеть и дом мухтара — деревенского старосты (этот пост обычно переходил по наследству от отца к сыну).

Мухтар осуществлял высшую власть в своей деревне, и в его доме каждый день собирались мужчины, чтобы попить кофе, потолковать о том о сём и, если повезёт, послушать последние известия по радиоприёмнику, работающему на батарейках. Банды Абдула Кадера были бы бессильны без поддержки жителей этих деревень: у них Хусейни получал продовольствие для своего воинства и черпал резерв живой силы, которую можно было в случае необходимости быстро бросить в бой.

Согласно плану операции «Нахшон», Ҳагана собиралась отправить большие автоколонны на прорыв дорожных заграждений на пути к Иерусалиму, а в это самое время бригада «Ҳарель» под командованием молодого офицера Ицхака Рабина должна была смести с лица земли все эти придорожные деревни. «Если не оставить от придорожных деревень камня на камне, их жители уже не смогут туда вернуться, а без поддержки этих деревень арабские банды не смогут эффективно действовать». После окончания операции «Нахшон» Ҳагана рассчитывала снова вернуться к прежней системе отправки автоколонн в Иерусалим.

Руководство операцией «Нахшон» было поручено Шимону Авидану, командиру бригады Пальмаха «Гивати». Авидан был одним из первых учеников Орда Вингейта; во время Второй мировой войны он тренировал палестинских диверсантов для отправки в тыл к немцам.

Несмотря на то, что у региональных команд Ҳаганы по всей Палестине было реквизировано немало боеприпасов, положение с оружием оставалось критическим. Многие из солдат, которым предстояло принять участие в операции «Нахшон», были добровольцами, только что закончившими курс молодого бойца.

Ротный командир Иска Шадми вспоминал впоследствии, что в его роте собрались сплошь романтически настроенные юноши и девушки, которые прибыли на военную службу с саквояжами и чемоданчиками, полными всякой всячины — у каждой девушки имелся томик стихов Рахели, воспевшей Кинерет. Шадми построил их и предупредил, что отныне все свои вещи каждому бойцу придётся таскать в рюкзаке.

— Выбирайте, что вам нужнее: стихи или одежда? — спросил он.

Некоторые девушки ударились в слёзы. «И с этими детьми, — подумал Шадми, — десятью винтовками да четырьмя пулемётами я должен идти в бой за Иерусалимскую дорогу!» Тем временем в Палестину прибыла первая партия нового оружия, закупленного Эҳудом Авриэлем в Праге. На тайном аэродроме Ҳаганы в Бейт-Даррасе приземлился самолёт ДС-4 с грузом ста сорока чешских пулемётов М-34 и нескольких тысяч лент с патронами. Члены команды — итальянец, ирландец и нью-йоркский еврей — посадили самолёт и спустились на землю.

Они доставили в Палестину оружие, как привыкли доставлять в Неаполь контрабандные сигареты, и были совершенно ошарашены, когда евреи вдруг стали чествовать их, как героев.

Через двадцать четыре часа после того, как в Палестину прибыл самолёт ДС-4 с чешским оружием, об этом узнал Хусейни. Его тайный агент Самир Джабур был любовником молодой секретарши, служившей в Еврейском агентстве, и выведывал у неё многие интересующие его секретные сведения.

Джабур сообщил, что евреи готовят «большое наступление» в районе Иерусалимской дороги и что они получают «огромные» партии оружия из Европы. Хусейни ожидал, что евреи попытаются прорвать блокаду Иерусалима, но сообщение о том, что евреи получают оружие из Европы, было для него новостью и очень его встревожило. Его люди были плохо вооружены, и оружие у них было допотопное. Хусейни немедленно отправился в Дамаск требовать современное оружие, которое ему давно обещали.

— Мы готовы сражаться до последнего, — заявил он в Дамаске, — но нам нечем воевать. Уже много месяцев вы обещаете нам современное оружие, а пока мы получаем только верблюжье дерьмо. Дайте нам артиллерию и современные винтовки, и мы разобьём евреев.

Однако его мольбы не тронули Исмаила Сафуата Пашу, иракского генерала, главнокомандующего вооружёнными силами Арабской лиги. Высшие офицеры арабских армий ценили военные способности Абдула Кадера далеко не так высоко, как его еврейские противники. К тому же им не нравилась его преданность иерусалимскому муфтию.

— Ваши люди слишком неопытны, чтобы доверить им современные артиллерийские орудия, — заявил Сафуат Паша. — Евреи захватят ваши позиции, и артиллерия достанется им. Что же касается винтовок, то для Освободительной армии Каукджи уже заказана большая партия чешского оружия, она скоро прибудет из Европы в Бейрут. А пока вам придётся обходиться тем, что есть. Во всяком случае, если даже Ҳагана захватит Хайфу или Яффу, мы через две недели отвоюем их назад.