Наследница - Алекс Вей

— А ты это знаешь? О чем она должна была посвятить.

Наил, до этого отвечавший нормально, теперь начал шептать:

— Не знаю. Проклятый знает. Но мне он не говорит. Он никому ничего не говорит. Царствие Проклятого грядет…

— Хватит уже о Царствие, если в Храм не хочешь! Кто это ещё знает?

— Я не знаю! — теперь жалобно произнес Наил.

— Да что ты вообще знаешь! Как умерла моя мать, её убили?

— Она не умерла, — отрешенным голосом ответил тот.

Эрика теперь уже не знала, верить ли ей его словам. А вдруг он и впрямь сумасшедший, как утверждает Виктор.

— Как не умерла? Тогда где она? — вопрошала принцесса.

Теперь Наил заговорил укоризненно-осуждающе:

— Не знаю. Никто не знает. И брат твой не умер. Их в Бездне не было. А в Бездну все попадают! А их не было! Я узнавал. Когда умирал. Я люблю умирать, тогда я общаюсь с Проклятым. Узнаю много интересного. Хоть какая-то радость. А тут скучно. Никто не хочет знать, что царствие Проклятого….

Эрика грубо прервала речь предвестника.

— …грядет! Тьфу, на него! А Проклятый знает, где моя мать и брат?

— Не знает, потому что те, кто знает, ещё не умирал. Хотя, может он уже знает. Скоро я там буду, если ты меня убьешь! Отруби мне голову! Прошу! — жалобно застонал предвестник, глядя умоляющим взглядом.

— Потом. Так, ещё вопрос, знаешь, что со мной случилось пять лет назад?

— Я не знаю. Но Проклятый точно знает. Но мне он не говорил. А я не спрашивал.

— Спроси.

— Убей меня, тогда спрошу! Только голову отруби, а то я не спрошу! Пожалуйста, — продолжал умолять предвестник.

— Как же ты мне потом расскажешь, если я убью тебя?

— Я найду тебя. Точно найду. Убей! Отруби мне голову! Я хочу к Проклятому, — предвестник скорчил очередную жалобную мину.

— Я сказала, потом. Что было в Ольмике? Знаешь? — не унималась Эрика.

— Не больше, чем остальные. Талерман напал на город. Вырезали половину, — спокойно сказал Наил, и тут же перешел на торжественный пафос, — Во славу Проклятого! Но Проклятый знает! Царствие Проклятого грядет…

Но речь предвестника бесцеремонно перебили:

— Эй, стоянка в лесу платная! Слезайте с телеги и выворачивайте карманы! — Эрика услышала голос сбоку, резко обернулась, и увидела перед собой трех бедно одетых бородатых мужчин неопределённого возраста. И если принцесса испугалась, то Наил, видимо, надеясь, что хоть эти его прикончат, наоборот обрадовался, и принялся свозь смех, изливать на разбойников несвязную брань:

— Суки паршивые! Ха-ха-ха! Суки! Идите, сосите бычий хер! Твари, свиньи! Херы немытые! Ха-ха-ха. Собаки! Собаки! Ха-ха-ха! Сдохните во рту с херами! Скоты! Ненавижу!…

Разбойники, опешившие от такой наглости, вытаращив глаза, уставились на беснующегося Наила. Перепуганная Эрика смотрела то на ошалевших разбойников, то на спятившего предвестника, и при этом, совершенно забыв о существовании Виктора, попыталась зацепиться взглядом хоть за что-то, что могло послужить оружием.

— Гниды! Свиньи! Я вас не боюсь! Вас трахают бараны! Твоя мать шлюха! Убейте меня! — во весь голос верещал предвестник.

Не найдя оружия, Эрика открыла лицо. Принцесса вытаращила на ещё не успевших прийти в себя разбойников свои красные глаза, и загробным голосом, перекрикивая оскорбления предвестника, начала вещать:

— Царствие Проклятого грядет! Накроет Бездна Миорию. Все станут рабами Повелителя Тьмы! Готовьтесь, пока не поздно! Продавайте душу! Проклятый смотрит на вас! Он ждет вас! Поклонитесь! Продайте душу! Проклятый грядет! Покайтесь! Восславим величие Проклятого! — Кричала все, что приходило в голову принцесса.

Как ни странно, это подействовало, разбойники переглянулись, в ужасе побросали оружие, и с криком, — Храни нас Оракул, спаси от демона! — бросились наутек. Эрика ещё выкрикнула несколько фраз, и, убедившись, что те далеко, замолчала. Только сейчас ей пришло в голову позвать Виктора.

— Виктор! Ты где ходишь? Какого Проклятого! — на весь лес заорала она, и соскочила с телеги.

— Не ори так, тут я, — Виктор, держа в руках арбалет, спокойно вышел из-за дерева. Было заметно, что он едва сдерживает смех.

— Ты где шлялся?! Телохранитель хренов! Меня чуть не прикончили! — вне себя от негодования возмущалась принцесса.

— Но ведь не прикончили. Да и не смогли бы они. Я метко стреляю.

— Так какого хера ты их не пристрелил? — ничего не понимала принцесса.

— Они убежали. Да и смысл, велика вероятность, что после общения с тобой, эти придурки бросят свое ремесло, — небрежно ответил Виктор, и уже не сдерживаясь, громко рассмеялся.

— Ха-ха-ха, Ну ты молодец! А-ха-ха, твою мать! Ха-ха-ха. Не ожидал! Ха-ха-ха. Додумалась же! Ха-ха-ха. Как они бежали… Ха-ха-ха… От меня так и то не бегали! Ха-ха-ха. Твою ж мать… ха-ха-ха… Видела б ты свое лицо тогда ха-ха-ха, я б и сам испугался, ха-ха, прям сошествие Проклятого!

Виктора практически скрутило от смеха. Эрика, впрочем, повод для веселья не разделяла и восприняла все по-своему.

— Да пошел ты! Я и так знаю, что урод, можно было не говорить. Хоть одна польза, разбойников отпугиваю, тем более моему телохранителю плевать на свои обязанности, — с этими словами принцесса забралась обратно в повозку, и прикрыла лицо платком.

Предвестник, лежащий сзади, что-то жалобно выл, но на него никто внимания не обращал.

— Да ладно. Ты не так поняла. Я же похвалил тебя. И уродом тебя не называл! Ты, правда, молодец! Не стала попусту орать, меня звать не стала, а сама выкрутилась, — попытался оправдаться Виктор, хотя сам едва сдерживал смех.

Когда талерманец заскочил в повозку, Эрика сидела, дрожа от нахлынувшего приступа страха. «А вдруг бы меня изнасиловали. Снова! Это же хуже смерти!» — саму себя накручивала принцесса. Виктор, тем не менее, сразу же к ней обратился:

— Ладно, извини. Я был не прав. Но я кое-что тебе объясню. Телохранитель не всегда находиться рядом. В особенности если это хороший телохранитель, в умения которого, помимо владения оружием, входит умение стрелять. Бывают ситуации, когда находиться рядом невозможно. Да, сейчас не такой случай. Я просто посмотрел на этих идиотов, решил, что драться с ними скучно, хотел воспользоваться арбалетом, и, — Виктор едва сдержал смех, — и, ты начала представление. Захотелось проверить, получится ли у тебя. Но поверь, если бы кто-то хоть попытался тебя тронуть, он бы упал замертво. Никто тебя не бросал. Прости, что из-за моего любопытства ты так испугалась.

Выслушав оправдательную речь, принцесса теперь уже сердилась не на талерманца, а на саму себя. Ей вдруг стало настолько стыдно за собственную трусость, что она даже не знала, что ей отвечать.