Стукач и его палачи (СИ) - Перепелица Иван Васильевич

- Значит, на какое-то время снимал перчатку,- стал защищаться опер.

- Что-то такого я не припомню.

- Так ты же, как говорят, не отходя от кассы, в магазине к бутылке с «Зубровкой» приложился, вот, видимо, какие-то детали у тебя из памяти вышибло. Вот скажи, помнишь ли ты, какие из своих зубов ты в камере подпиливал?

- Конечно, помню. Передние.

- Стало быть, резцы. А какими делал надкус?

- Вот этого не помню.

- Вот видишь,- приводил убедительные доводы опер. – Скажу тебе сразу: зря ты старался. Не те зубы подтачивал. Надкус-то ты сделал клыками, - продолжал сочинять и убеждать опер.

- Ха-ха-ха! Вот дурак. Теперь сам вижу, что зря,- согласился Ипатов. Не держи зла, начальник!

Учитывая рецидив, суд определил Ипатову длительный срок лишения свободы. Приговор, Хохотунчик выслушал с улыбкой.

Весть о том, как Ипатов стачивал надфилем свои зубы, чтобы избежать ответственности, дошла до колымажников сразу же по прибытию его в колонию. С этой поры, за ним, к уже имеющимся кличкам – Хохотунчик и Афганец – добавилась ещё одна: Стоматолог. С ней он и ушёл в мир иной.

Хозяин участка

Капитан милиции Туртыгин проснулся от стука. Прислушался. Стучали настойчиво в дверь его квартиры. Открыл, не спрашивая. И так было понятно: у кого-то что-то случилось. В дверях стоял старшина милиции Василий Онищенко.

- Что-то серьёзное?- спросил Туртыгин.

- Мясо умыкнули на улице Сучанской,- зябко поёживаясь, ответил старшина. - Ох, и холодрыга,- продолжил он,- хороший хозяин в такой мороз собаку из дому не выгонит, а эти умудрились. Видать, свеженины сильно захотели.

- Сколько?- спросил капитан.

- Всю тушку поросёнка. Хозяин вечером зарезал. Ну и, конечно, обмыл…

- Я не про это спрашиваю. Градусов сколько?

- Полчаса назад было минус 52. К утру, наверно, все 55 будет.

- Лютует нынче декабрь.

- Лютует,- согласился Онищенко.

- Ты на транспорте?

- Ну ты даёшь, Василий Александрович! Машина – она ведь не человек. Мотор не завёлся.

- Идти далеко?- снова поинтересовался капитан.

- Почти рядом. Через две улицы и два переулка.

- А следователь на месте?

- К утру из города трамвайчиком припылит. Дежурный дал команду, чтобы ты пока обстановку разведал.

- А на месте происшествия сейчас кто?

- Сыщик. Выпускник университета. Он откуда-то с юга. К нашим морозам не привычный. Как присел у печки потерпевшего, так от неё и не отходит.

- А зачем он тогда там нужен?

- Не знаю,- пожал плечами старшина. - Когда я уходил, он у печки потерпевшего опрашивал. Что да как…

- И какое впечатление производит?

- Чувствуется, толковый.

- Хорошо, если так. Только к его толковости ещё бы знание людей. Но ничего, будет желание, будут и знания.

Потерпевший Василий, со сладкой фамилией Сахаров, работал на Анилино-красочном заводе слесарем. Его жена – повар этого же предприятия, вытирая слёзы, рассказывала, как холила и лелеяла поросёночка. К новогоднему столу зарезали,- всхлыпывала она. – И вот наелись…

Туртыгин посмотрел на выпускника университета, который, если бы было можно, наверное, влез бы в печку.

- Ну что, лейтенант,- обратился он к молодому сотруднику,- как тебя Сибирь-матушка встретила?

- Не ласково,- заулыбался лейтенант. - Алексеем меня зовут.

- Так вот, Алексей, место происшествия смотрел?

- Обычная деревянная стайка. Дверь на амбарный замок закрывалась. Замок, видимо, воры осилить не смогли, так вырвали пробой.

- А почему считаешь, что воры, а не вор?

- Так ведь мяса 90 килограммов.

- А если на санках?

- След саней отсутствует.

- Что ещё накопал?

- Мясо было завёрнуто в часть клеёнки. А другая часть у хозяина осталась.

- А где хозяин кабанчика резал, выяснил?

- Прямо в стайке. На улице при таком морозе околеешь.

- Хозяин сам с кабанчиком управился или кого-то приглашал?

- Говорит, сам.

- А «обмывал» свеженину с кем?

- Он жена и соседка Метелиха.

- А она как учуяла?

- Уж больно сильно кричал кабанчик. Пришла полюбопытствовать: что, как, да почему.

- У Метелихи любопытство в крови. Хлебом не корми – дай новость услышать, а потом по всей округе раззвонить. Язык, прости Господи, как помело. А так женщина, как женщина, - сделал уточнение Туртыгин.

- Стало быть, из числа подозреваемых её нужно исключить?

- Думаю да. Сколько её знаю, она на такое не способна.

- Но кто-то же пронюхал о свеженине?- сказал Алексей.

- Тут ты прав, кто-то пронюхал. Но тот, кто пронюхал, возможно, лишь дал сигнал, а участвовал, кто-то другой. С умыслом был тот сигнал или с языка сорвалось, а кто-то этим воспользовался, это нам устанавливать. Но вернёмся к нашему кабанчику. Окрестность, примыкающую к стайке, осматривал?

- Нет,- честно признался лейтенант.

- Вот это зря. Давай мы с тобой попытаемся понять логику вора. Посмотрим следы у стайки. Как думаешь: в каком направлении он пошёл?

Лейтенант осмотрелся по сторонам.

- Справа – сугробы снега и тупик. Туда он пойти не мог. Да и следов в сугробе нет.

- Это ты верно подметил. Следовательно, путь у него пока в одном направлении: по улице Чайковского, а дальше будем ориентироваться по местности. Ругай не ругай мороз и ночь, а сегодня они на нашей стороне. Не пойди хозяин по нужде на улицу, пропажу мяса он бы обнаружил только утром. Люди бы уже пошли на работу и все следы затоптали. А так хоть какой-то след остался.

- Нечёткие они и довольно широкие. Странно, что след только одного человека,- ответил Алексей.

- А широкие они потому, что вор был в валенках. И лапища у него дай боже.

- В такой мороз все в валенках ходят,- ответил Алексей.

- Ну, сказать, что все - нельзя. Скажем так: большинство. Но у нас с тобой особый случай: у вора валенки не простые, а с подшитыми подошвами. Видишь, на снегу даже следы вшитых ниток на подошве отобразились.

- А что это нам даёт? Таких валенок носит не один десяток человек,- возразил сыщик.

- Не несколько десятков, думаю, но с дюжину наберётся. Но подшивать не каждый умеет. Тут тоже смекалка нужна, и хоть небольшой, но талант. Для этого их и несут к сапожнику. А таких, насколько я знаю, на моём участке всего два. И каждый из них подшивает валенки своим особым способом. Один из этих сапожников живёт далековато от места кражи. А другой рядом.

- Вы хотите сказать, что тот, кто украл мясо – сапожник?

- Я этого не говорил. Но предполагаю. А ты по-другому думаешь?

- А где гарантия, что был сам сапожник в подшитых им валенках, а не человек, которому эти валенки сапожник подшивал?

- Всё это так. Но ты, Алексей видишь только след от подшитых валенок и ничего больше. А ведь этот след нужно увязать с весом кабанчика и с тем, что след одинокого вора. И ещё одно немаловажное обстоятельство. Я знаю особенности подшивки валенок и того, и другого сапожника. И по отобразившемуся следу вижу руку того мастера, который эти валенки подшивал. Это же целая наука, в которой я, в силу своего образования, не силён. Слабоват я в теории. Поэтому подхожу чисто из жизненного опыта. Как у вас, учёных, эта наука называется?

- Криминалистика,- подсказал Алексей.

- Так вот. Исходя из наличия одиночного следа, размера, подшитых особым способом валенок, веса похищенного, что получаем? Правильно. Вор обладает недюжинной физической силой. Следовательно, это не какой-то заморыш. А дальше я уже исхожу из знания людей своего участка. Со временем, захочешь, сам будешь знать весь свой подучётный элемент.

Дальше всё просто. Из двух сапожников, проживающих на моём участке, один хилый и больной. Ему не то что нести, поднять 90 кг не под силу, хотя он и живёт почти рядом с местом кражи. И имеет за совершение кражи судимость. А вот другой, будь он неладен, Васька, - здоровьем не обделён. Это рецидивист и специалист по взломам.