Скорми его сердце лесу - Богинска Дара

– Ха, кто бы мог подумать, что наша красотка Широ хочет стать охотницей.

Ее насмешливые слова не могли омрачить волнение и радость от маленькой победы. Что ж, это первый шаг. Мы направились вглубь леса, а Каори все еще болтала не умолкая.

– Знаешь, солнышко, охота – это не только про умение подкрадываться и бить. Это еще и про наблюдение, ощущение природы, понимание поведения дичи. И, конечно, нужно знать, что можно есть, а что нет. И как разводить огонь – это тоже важно! Ты умеешь разводить огонь?

– Нет, – понуро покачала головой я. Бесполезная.

– Ничего, свежие зайчики тоже очень вкусные! – она посмотрела на меня с ухмылкой.

– Э… Нет, спасибо. Я предпочту что-то другое. – ответила я, приподнимая бровь.

Каори только хихикнула в ответ.

– Да ладно тебе, милашечка, шучу я. Но серьезно, настоящая охота – это не только физическая подготовка, но и понимание природы. Ты должна чувствовать лес, воспринимать его звуки, запахи, предвидеть перемены ветра. В этом секрет умелой охотницы.

Каори время от времени кидала взгляды в сторону зарослей, изучая следы и шепотки леса. Я старалась следовать ее примеру, но каждый раз то застревала в зарослях, то спотыкалась о корни, то хрустела ветками так громко, что у кошки дергались уши. Идти за ней было непросто. Когда я почти теряла ее из виду, она останавливалась и ждала меня. Несмотря на свои насмешливые слова, она все-таки помогала мне. Это было приятно.

– Ты быстро устаешь, лучик мой. Надо что-то с этим делать, – сказала она, оценивающе взглянув на меня. – Но это нестрашно, мы поработаем над тобой.

Я что-то согласно пропыхтела. По моей спине струился пот от быстрой ходьбы, грудь жгло. Долгие походы по магазинам в столице нельзя было сравнить с вылазкой в лес. Это тело не было моим, но и у Амэи не было сильных мышц: всю сложную физическую работу по дому выполняли слуги низкого положения. Я же никогда не была особенно тренированной – во-первых, зачем, а во-вторых, я не любила заставлять себя делать что-то, что мне не нравилось. Еще в детстве отец научил меня ездить на лошадях, и это, пожалуй, было единственными тренировками, которые я любила.

Каори продолжала болтать, а я внимательно следила за ней, пытаясь уловить каждый совет. Наши шаги терялись в плетущихся лианах и густой зелени. По мере того как мы продвигались вглубь леса, звуки природы становились разнообразнее и громче, все менее знакомыми для моего уха. В столице водились только воробьи, голуби, зяблики и соловьи, вечерами стрекотали цикады, на прудах гудели утки. Весь мир вокруг был для меня в новинку, и я старалась держать глаза и уши открытыми.

Каори внезапно замедлила шаг, и я подступила ближе к ней, боясь, что она почуяла, услышала или увидела хищника. Сквозь ветви то тут, то там пробивался луч света, ярко-зеленым пламенем обнимая листву.

– О, да, это место, – она не стала сдерживаться, а глубоко, шумно вздохнула. – Чувствуешь, Широ-лапушка?

Я заколебалась, напрягшись, чтобы лучше воспринять окружающие звуки. Что мне надо делать? Каори стояла, подняв лицо навстречу потоку света и раскрыв грудь в глубоком дыхании. Улыбка озаряла ее лицо. Что ж, видимо, тут безопасно… Я встала рядом и тоже глубоко вздохнула. Свет был такой яркий, что я волей-неволей закрыла глаза.

И тут я услышала его – тихий, но отчетливый ритм, сердцебиение леса. Звук, который меня окружал все это время, но который я не замечала. Как только я сфокусировалась, я стала слышать ритмичный шепот ветра в листве и пение птиц и шуршание мелких животных под листьями – во всем этом была своя музыка, приглушенная, но наполненная смыслом, как удар ладонью в ритуальный барабан.

– Лес живет своей жизнью. Ты должна стать частью этого ритма. Наблюдай, слушай, чувствуй. – Судя по голосу, Каори все еще улыбалась. Мы надолго задержались там.

Вскоре мы двинулись дальше, и каждый шаг становился для меня все более естественным. Каори время от времени делала знаки рукой, указывая на следы диких животных или предостерегая о возможной опасности.

– Смотри, малышка, вот это следы медведя. Ты видишь, они неглубокие? Это значит, что он молод. – Каори поковыряла пальцем в следах, объясняя мне.

– Что вы делаете? – прозвучал голос. Мы обе вздрогнули, обернулись – раздвинув ветви, из густого кустарника смотрел Джуро. Кажется, он наблюдал за нами уже какое-то время.

– Ох, Джуро, милый! – воскликнула Каори, широко улыбаясь. – Мы здесь учим Широ как стать настоящей охотницей.

– Охотницей? – он с тем же сомнением, что я видела в глазах Каори, посмотрел на меня. Да за кого они меня считают? За старую больную лису из столицы? Я была еще молодой, тело быстро привыкнет к ходьбе, и я всему научусь, что только захочу освоить!

– Да! Смотри, ваша Широ такая решительная милашка! – Каори обхватила мою шею рукой и прижалась щекой к щеке, отчего я растерялась и неуверенно попыталась отпихнуть ее. Куда там, она была покрепче иных мужчин! – Мы только начали, но она уже делает успехи. Быстро учится!

В каком это месте, интересно? Джуро покачал головой.

– Лес полон опасностей. Особенно для тех, кто не знаком с его тайнами.

Прозвучало как угроза. Я невольно напряглась.

– Я готова к этому, – ответила я. – И я не одна, Каори помогает мне разбираться.

– Прекрасно. Раз ты хочешь учиться, я приду завтра, – сказал Джуро и, кивнув на прощание, скрылся в густой зелени леса.

Каори вздохнула.

– Не обращай внимания на ворчливого деда. Он просто заботится о тебе. Лес – не место для слабаков. Но я думаю, что на сегодня хватит. Нам еще обратно топать долго-долго. Ну, ты готова?

– Да, – ответила я, хотя едва расслышала, что она сказала. Голова была занята другим.

Джуро говорил мне, что научит обращаться с оружием. Это волновало меня больше, чем я хотела показать, – не только из-за возможности научиться чему-то полезному, действительно нужному для выживания в жестоком мире, но и…

Это, получается, мы будем с ним вдвоем?

Я опустила голову, скрывая дурацкую улыбку на лице за волосами. Эй, Соль, ты чего это? Кошка ухмыльнулась. Она потрепала меня за плечо:

– Понимаю, лапушка, мы все проходили этот этап.

– Не понимаю, о чем ты, – холодно сказала я, выпрямляясь. Но лицо горело.

– Пойдем, – раздался голос. Я подскочила, резко села. Джуро стоял у моего татами, спрятав ладони в рукава кимоно. Убедившись, что я проснулась, он вышел.

Я потерла глаза. И что это было?

Если тебя зовет Хранитель – ты идешь. Вот и я немного поворочалась, повздыхала, оделась и пошла.

Он повел меня в лес. Я закидывала его вопросами о том, куда мы идем в такую рань, и замолчала, лишь увидев. Перед нами были поляны, все сплошь укрытые голубой гортензией, которая должна была уже отцвести, но продолжала источать тонкий аромат.

Там, среди ярких цветов, с которыми так любил меня сравнивать отец, я впервые взяла в руки оружие. Это был узкий, короткий вакидзаси отличной работы.

– Откуда он у тебя?

– Бросают всякие, когда умирают, – серьезно ответил Джуро. Ожидаемо.

Вместо того, чтобы учить меня стойкам, взмахам, приемам, он показал мне несколько шагов, сплетающихся в подобие танца. Я вспомнила, как мне нравилось танцевать в доме госпожи Сато, и в груди потяжелело.

– Нет, – остановил он меня, когда я в десятый раз споткнулась на одном и том же месте, – это никуда не годится. Почему думаешь? О чем?

– Мне помогли бежать. А теперь я не знаю, что с ними… Волнуюсь.

Джуро кивнул, подошел ко мне и забрал вакидзаси из рук. После этого он вдел его в ножны и… ударил себя по ноге. Сильно, хлестко. Я ойкнула, отшатнувшись.

– Что ты делаешь?!

– То, что хочу. Чувствуешь себя виноватой?

– Эм… Ну, ты же сам себя… А.

– Да. Сам взял. Сам ударил. Ты лишь отпустила рукоять. Почему берешь за других ответственность?

Я надулась. Звучало логично и бессердечно. Джуро вздохнул.

– Сердце доброе. И глупое. Не готова ты еще к оружию.