Бег впереди паровоза (сборник) - Светлана Алешина

Я повернулась лицом к окну и позволила себе отвлечься. Все это я уже успела продумать вчера после разговора с Сергеем Ивановичем и даже сегодня, когда просматривала свежий номер. Я ожидала визита с подобными претензиями. Вот и дождалась.

– Вы знаете, я ведь только исполнительный директор, – сказал неожиданно человеческим голосом Крючков, и я опять обратила на него внимание, – то есть я просто старший менеджер. Надо мной есть учредители. В салоне и так после вчерашнего происшествия нервозная обстановка, да еще ваша статья попортила боссам нервы. Вот они и прислали меня переговорить с вами. Вы же знаете, что есть всякие методы воздействия на прессу…

– Ага, – отозвалась я, – например, можно и пострелять немножко.

Крючков потерял свою приклеенную улыбку и посмотрел на меня с таким растерянным выражением, что мне сразу стало жалко его жену. Как же она сдерживается, чтобы не рассмеяться?

– И не попасть, – успокаивающе добавила я.

Крючков наконец очухался и постарался вернуть на прежнее место убежавший шарм.

– Вы не поняли меня, – сказал он, посматривая на меня как-то чересчур уж осторожно, словно я его чем-то напугала, – я имел в виду суд. Знаете ли, в кодексе есть статьи за клевету, например, или за это… – он наморщил лобик и, помолчав, уточнил у меня: – Как называется опубликование в печати сведений, оскорбляющих честь и достоинство?

– Диффамация, – любезно подсказала я.

– Вот-вот, есть статья и за диффамацию. Так что же будем делать, уважаемая Ольга Юрьевна?

– А ничего, – спокойно ответила я, – наша статья никого напрямую не обвиняет. Мы всего лишь высказываем предположение, а это – неотъемлемое право любого мыслящего человека. Я не вижу причины, чтобы начать процесс, но если вам так хочется, то… – я сделала жест в сторону двери, – действуйте, доказывайте свою правоту в любых инстанциях. Будет решение суда – я подчинюсь и принесу извинения. В печатном виде.

Крючков моего жеста не понял и продолжил переливание из пустого в порожнее. Давно прошли и пять минут, и десять, но Крючков настырно до неприличия, выполняя указание своих учредителей, все терзал меня и терзал, то прося, то требуя объяснить да рассказать про факты, якобы оказавшиеся в моем распоряжении…

Наконец я просто не выдержала и хлопнула ладонью по столешнице.

– Хватит, – сказала я и встала, – мне надоело. Я считаю наш разговор бессмысленным и напоминаю вам, что отведенные вам пять минут прошли полчаса назад. Мне нужно работать. Вам, наверное, тоже, и я вас больше не задерживаю.

В этот момент дверь моего кабинета распахнулась и влетела Маринка, держа обе руки на груди.

– Оля, – задыхаясь, произнесла она и замолчала, глядя на Крючкова.

– Мандарин убежал? – понадеялась я.

У Маринки глаза расширились еще больше, она молча замотала головой. Я растерянно переглянулась с Крючковым. Он пожал плечами. Я откашлялась, встала с кресла и быстро подошла к Маринке.

– Что происходит? – прошипела я недовольным тоном. Маринкины страдания, переживания и просто фокусы за последнее время мне настолько уже надоели, что я начинала раздражаться только от одного кислого выражения лица моей подруги. А тут уже был явный перебор.

– К тебе пришли из милиции! – страшным шепотом сообщила Маринка и всхлипнула, посмотрев на меня, как на готовую, дорогую покойницу.

Я обернулась к оставленному у стола Крючкову.

– Извините, пожалуйста, но мне кажется, наш разговор полностью исчерпан и мы выверили наши позиции, – холодно произнесла я.

Крючков встал, улыбнулся, развел руками и произнес:

– Давайте попробуем еще раз, Ольга Юрьевна, – наивно предложил он.

– Нет уж, – решительно заявила я, – я считаю, что мы были вправе написать то, что написали. Мы вправе проводить самостоятельное расследование и выдвигать собственные версии любого происшедшего события… И закончим на этом!

С этими словами я вышла из кабинета. Маринкино поведение разозлило меня, и я решила сама – и быстро! – разобраться в том, что происходит за моими дверями.

Я почему-то сразу же представила надутое багровое лицо моего вчерашнего знакомого майора, поэтому, столкнувшись за дверью с высоким молодым человеком, одетым в темный костюм, обошла его.

Майора я не увидела, зато передо мной стоял низенький сержант в обычной форме. Я приблизилась к нему.

– Вы ко мне? – спросила я у сержанта. – Я Бойкова, главный редактор «Свидетеля».

Сержант вытаращился, зашлепал губами и ничего мне не ответил.

– Мы к вам, – ответил мне обойденный мной молодой человек.

Я повернулась к нему.

– Слушаю вас, – сказала я, – может быть, пройдем в мой кабинет?

В дверях кабинета вырос Крючков с газетой в руках. Молодой человек стрельнул на него глазами, потом задумчиво посмотрел на меня.

– Нет, Ольга Юрьевна, это я вас попрошу сейчас поехать с нами, – грустно сказал молодой человек и достал из кармана удостоверение, – Трахалин Петр Иванович, старший следователь Волжского РОВД.

Я не стала внимательно разглядывать раскрытый передо мной документ и сличать фотографию с оригиналом. У этого парня на лбу было написано, что он действительно следователь, причем, как мне показалось, из очень нудных. То есть я хотела сказать, из скрупулезных.

Из-за спины Крючкова выскочила Маринка.

– Я сейчас уезжаю в Волжский РОВД, – сухим тоном сказала я ей, – позвони, пожалуйста, адвокату Резовскому Ефиму Григорьевичу, скажи, что я попросила его взять меня под крыло. Его телефон найдешь в визитницах, в столе. Я так понимаю, что это мне может понадобиться? – обратилась я к Трахалину.

Тот пожал плечами и скупо ответил:

– Это ваше законное право, Ольга Юрьевна.

Слова следователя отнюдь не прибавили мне оптимизма в жизни, я еще раз посмотрела на Маринку. Она быстро-быстро закивала головой.

– Пойдемте, – сказала я своим новым милицейским знакомым и пошла первой.

– Ольга Юрьевна! – остановил меня дрогнувший Маринкин голос.

Я обернулась. Маринка протягивала мне мою сумочку.

– Спасибо, – достойно ответила я, подмигнула ей и вышла из комнаты.

Глава 5

Из кабинета Трахалина, расположенного на третьем этаже обшарпанного здания Волжского РОВД, открывалась великолепная панорама Волги. Больше ничем кабинет примечателен не был. Такой же маленький, как и у Здоренко, только, пожалуй, накурено было меньше и дышать легче. «Ну да это ненадолго, – резонно подумала я, ощупывая в сумочке пачку сигарет «Русский стиль», – если наше свидание затянется, то задымим здесь все, что можно».

– Присаживайтесь, Ольга Юрьевна, – предложил мне Трахалин, сам усаживаясь напротив и доставая из ящика своего стола серую папку.

– Вы кабинет выбирали с учетом вида из окна? – спросила я, постаравшись устроиться поудобнее на неудобном деревянном стуле, подозрительно качнувшемся подо мною.

– Что? – Трахалин оторвал голову от бумаг, добытых им из папки. – А, какой дали, в том и работаем, – скороговоркой ответил он и опять склонил голову. Я не удержалась и зевнула. Можно быть даже не старшим следователем, а самым младшим ассенизатором, но пренебрегать эстетической стороной любого дела просто непростительно.

– Вы мне разрешите закурить? – спросила я, доставая сигареты.

– Что? – снова переспросил Трахалин. – А, да, курите, конечно.

Он запустил руку под крышку стола и извлек оттуда псевдобронзовую легонькую и тоненькую пепельницу с профилем Нефертити на краю. Я оценивающе рассмотрела ее, закурила и задумалась о своем.

– Вам знакома Черемисина Ирина Валерьевна? – спросил наконец Трахалин тихим голосом, внезапно устремив на меня пристальный взгляд.

– Что? – переспросила я. – А, да, конечно, мы учились вместе, – ответила я и посмотрела в потолок.

Похоже, история Ирки о том, как перед ограблением я вела разговоры с водителем «Москвича», стала хитом в здешних коридорах. Нужно будет при встрече предложить ей сменить амплуа, а то губит свое дарование в косметических джунглях.

– Когда вы ее видели в последний раз? – продолжал задавать свои жутко интересные вопросы Трахалин.

– Вчера, – терпеливо ответила я, – я пришла к ней за несколько минут до ограбления, наверное, минут за пять-десять, если быть точной.

– А потом? – совсем уже тихим голосом спросил меня мой следователь, и я почувствовала приближающийся приступ раздражения.

– Что – потом? – спросила я. – Вы имеете в виду, что было потом, или еще что-то? Потом случилось сами знаете что. Ну, а затем уже началось самое интересное. Ваш майор Здоренко захватил всех присутствующих в магазине в заложники и – раз уж ему не удалось поймать бандитов – стал развлекать тех, кто попался ему в руки. У меня, например, сохранились самые радужные воспоминания от знакомства с ним.

– Здоренко? – переспросил Трахалин. – Я не знаю такого, он откуда?